Выбери любимый жанр

К судьбе лицом (СИ) - Кисель Елена - Страница 26


Изменить размер шрифта:

26

Тесей кивает важно и с пониманием, а Пейрифой надувает щеки, чтобы фыркнуть – мол, все равно бабы, хоть и богини. Натыкается глазами на Трехтелую.

Улыбкой Трехтелой можно травить уже не одну Фессалию, а всю Элладу.

– Хай! Чаши свои вознесем за славных героев, гостей моих, Тесея и Пейрифоя!

Вознесем чаши, будем наслаждаться вкусом подземных яств (повара давно жалуются, что не удается как следует проявить себя), песнями и застольной беседой.

О чем говорят герои за столом? Конечно, о подвигах. Подвигов у героев столько – не на один подземный пир хватит. И все как один – аэдам до хрипоты, героям на легкую разминку.

– Да что Минотавр…

Тесей презрительно оттопыривает губы. Вертит зотолой, с вкраплениями бирюзы кубок, принюхивается к вину.

– Все равно что теленка прибить. Ну да, здоровый. Рогатый еще. Вонял он, правда – там и рогов никаких не надо, не за столом будь сказано, аж глаза резать начало…

Медуза Горгона, изредка составляющая тени Минотавра компанию в скитаниях по миру, тихо прыскает в рукав гиматия. Остальная свита хранит торжественное молчание посередь чавканья.

– А я его… за рога… и кулаком – бац! Он как кинется! А я – мечом!

– Мечом?

– Да, что Ариадна дала… – герой уделяет внимания поровну рассказу и жареному барашку. – Раз мечом, два мечом…

Кто-то из Кер лезет под локоть к Гекате, шипит: «А у Минотавра тоже был меч? Да? » – наивную Беду затыкают злым шиканием, Трехтелая ответствует с легкой улыбочкой: «Нет. У Минотавра была глупая бычья голова и два рога. Иначе в чем бы был тогда великий подвиг? » Гекате вторит Медуза, с мрачной ухмылочкой накручивая на палец прядь волос (пока не змеятся, не шипят): «Минотавру повезло. Он хотя бы не спал, когда его прикончили. Его не били из невидимости и с воздуха».

Тени аэдов вытянули шеи из углов, ловят каждое слово. По очереди разливаются сладкоголосым пением – воспевают все подряд, от богатой трапезы на столе до гибких станов подземных танцовщиц.

Подвиги, конечно, тоже.

– Синид? А, что Синид. И повозиться не пришлось как следует…

– Прокруст? Это который? А, да, с кроватью этой. Вот ты, Владыка, лучше меня их всех знаешь. Да он какой-то странный был, все шептал мол – порядок должен быть, кровать-то идеальна, мастером делана, а путники – непонятно кем деланы, мол. А оказался на этой кровати – заорал, проситься стал…

– Эрифманский вепрь – тьфу. Квелый он какой-то был. То ли после встречи с Гераклом, то ли вообще…

Все великому герою – тьфу и растереть. Великаны? Ха, пошел, отпинал легонько. Кентавры на свадьбе у друга? Били их, ох, били!

Пейрифой проталкивает вином здоровенный кус жареной кабанины с пряными травами. Цокает языком – ай, били! Ай, хорошо, что на свадьбу эти кентавры ворвались, а то свадьба какая-то скучная намечалась, без нормального мужского мордобития. А так – ратная потеха.

Рассказцы просолены шутками, проперчены кровавыми подробностями. Половина стигийских слушает жадно. Ахерон одобрительно лупит широкой ладонью – ладно, ох, ладно с теми кентаврами! Сыновья Гипноса черпают идеи для боевых, окрашенных безумием снов.

Вторая половина свиты тоже слушает, только нет-нет – взглянет на Владыку. Искоса, неприметно. Что это там – отзвук улыбки на суровых губах? Да ну, откуда, наверное, вино слишком крепкое.

Вино почтительно черпает из кратера какой-то из почивших басилевсских сынов – смазливый, заведенный Эвклеем исключительно как подобие олимпийского Ганимеда. Багрово-черная жидкость плещется в золоте воспоминаниями.

Посейдон тогда принесся в измятых доспехах. Измочаленный какой-то и весь – весь заляпанный водорослями. Деметра всплескивала руками, Зевс хмурился: «Я говорил тебе – осторожнее с морскими!» «Пф, – отмахивался Посейдон, старательно становясь боком, чтобы не было видно сломанной руки. – Да я их… одной левой. Что мне эти чудовища? С одного раза – подчистую! »

– Владыка! Хай! За воинскую доблесть Кронидов!

Подземные охотно пьют за доблесть Кронидов тоже. Кое-кто попробовал эту доблесть на себе во время бунта – вон, Эринии льстиво ухмыляются и пытаются перекричать друг друга, воздавая славу мощи своего Владыки. Керы ежатся и потирают крылья, свита торопливо бряцает кубками, заедает-запивает, украшает богатую вышивку на скатерти каплями мясного сока, раздавленными оливками, крошками сыра и ветками зелени.

– Владыка! Не расскажешь ли что-нибудь из своих подвигов в Титаномахии?

– Спросите у аэдов: разве у них есть песни об этих подвигах? Мои свершения были невелики – не то, что у братьев.

– Но ведь Крона же вы…

– Я только унес его Серп. Не сложнее, чем унести другое оружие.

Не сложнее, чем таскать за хвост разъяренное время. Геката, я тебя очень прошу, направь свои улыбочки на жаркое, или что у тебя там на блюде поблизости. Убийца, глотни уже хоть раз из своего кубка, у тебя пальцы на нем лежат как неживые.

Убери понимание из глаз.

Рассказать о своих свершениях?!

Мне совсем не хочется, чтобы великие герои заблевали мой стол. Мнемозина покидает свое место, гордо шествует к выходу. Наверное, памяти нужно отдышаться. Наверное, невовремя рассмотрела в черных омутах глаз Владыки – то самое, что только раз всколыхнуть – и потонешь в багряном пламени когда-то обжитых домов, в соленой алой жидкости, брызгающей на лицо, в запахе горячей бронзы и стонах людского ужаса: «Это Аид! Аид!!»

– Да я и не мастер рассказывать. Пусть лучше аэды. Эй! – щелчок пальцами – и вдоль стен выстраивается призрачная вереница с кифарами. – Кто потешит моих гостей песнями о Титаномахии? О воинской славе Кронидов?

Вызывается какой-то безусый, с сильным высоким голосом. Песня долгая, я ее не слышал раньше: понаплодилось талантливой молодежи… О свершениях Кронидов в Титаномахию.

О грандиозных подвигах.

Сижу и припоминаю: а было ли там что такое грандиозное? «Аид, да сними этого проклятого дракона, он нам пятки скоро подпалит!» – «Зевса… попроси… занят!» Занят – это мы в очередной раз сцепились с Титием … или с Менетием? Невовремя Мнемозина вышла. Сейчас-то – наверное, подвиги. А тогда – проезжали мимо, напоролись на засаду, отбились, захватили в трофеи пару копий отменной ковки, Зевс дракона подстрелил. Подстрелил, потом устало пнул лежащую под ногами тварь, махнул рукой: «Вы как хотите – а я после такого к нимфам заверну».

Блюда усердно пустеют, кубки стараются от них не отставать. Стигийские собаки из свиты Гекаты крадутся к мормоликам, тычутся в локти (нельзя ли косточку со стола Владыки? А лучше – целую ножку? Да не гусиную, нам бы баранью, что ли…).

Крошево лепешек и сыра, потеки от медовых пирогов, чахлые листики зелени – трапеза терпит разгром в неравном бою. Стигийские перестали молчать, осмелились, загудели. Полезли к героям с вопросами: а как было с амазонками? А как с аргонавтами? А Геракл – он какой? А не споют ли герои что-нибудь застольное?

Беседа – рекой шире винных. О правителях, еще о подвигах, потом о том, как счастливо поживает ныне Адмет со своей женой Алкестой (кубок мнется в пальцах Таната, как тесто, багряная жидкость проливается на руку), о гонках на колесницах, о пышных свадьбах, о…

Конечно, о бабах.

Аэды свое отпели – пресытили пирующих рассказами о войнах и подвигах. Звуки лир, серебрясь, переплелись с трелями флейты, вдоль стен гибко задвигались плясуньи. Прячут печаль по утраченным жизням в глазах. Танцовщицам повезло – за красоту их ввели в прислугу Владыки. Не жизнь, но и не вечные стенания на полях асфоделя. Еще и перед героями можно станом покачать.

– …Елена, конечно, да… только неопытная очень. Ну, девочка! А вот у Ариадны…

Повеселевший Тесей показывает, как там и что там – у Ариадны. Получается очень даже внушительно. Понимаю Диониса, которому потом досталась такая жена.

– А Антиопа копье бросала – залюбуешься! И лучницей была отменной. А как колесницей правила – у-у-у!

Тесей возносит руки, качает кудрявой головой, попутно смахивает капли пота со лба. От свидания с женой, правда, отказывается. Живым – живое. Понимаю тебя, герой. Твоя покровительница Афродита тоже постоянством не отличается.

26
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело