Осторожный подход к любви (СИ) - Verona Veronika - Страница 37

   Чувство стыда охватило её тогда с двойной силой, а потом ещё и предательство примешалось в эту ядрёную смесь для самобичевания.

   - Что с тобой? - спросил мамин голос, а её тёплая рука погладила Зою по спине.

   Приподняв своё зарёванное лицо от подушки, она давясь рыданиями кое-как связно ответила:

   - Я его обидела, - каждое слова некрасиво сипя выходило из её горла, а сама она тряслась, словно билась в истерике. Хотя, пожалуй всё именно к этому и шло.

   Жанна Егоровна сразу вспомнила ночные события, и легонько улыбнулась, расценив ситуацию по-своему. Она посчитала, что её дочь просто поссорилась со своим мальчиком, с которым вчера гуляла до самой полуночи. Она даже не могла перестать улыбаться, потому что сразу же вспомнила и свою молодость, когда вот точно также убивалась по любому поводу.

   - Кого же ты обидела? - уклончиво спросила мама, желая вызвать таким ненавязчивым вопросом свою дочь на откровенность. Но откровенным разговорам, если и предстояло состояться, то точно не в этот вечер.

   - Его, - ответила Зоя, словно мама и так должна была всё понять. - Он меня не простит, - качала головой, заливая подушку чёрными от туши слезами. - Никогда не простит!

   - Боже мой! - воскликнула добродушно Жанна Егоровна. - Да что же такое непоправимое ты наделала? Скажешь ты мне или нет?

   Зоя качала головой.

   - Значит - нет, - правильно расценила её жест мама. - Ну что ж ладно, - тихо проговорила, вновь начиная поглаживать спину девушки. - Обидела... Раз обидела, значит нужно попросить прошения. Что качаешь головой? - она потрепала Зою по макушке. - Если извинишься от чистого сердца, тогда простит. А если просто так, для галочки, то конечно нет.

   - Всё не так просто, - аргументировала Зоя, начиная утирать слёзы.

   - Всё сложное состоит из простых вещей, - уверенно заявила Жанна Егоровна и тихонько удалилась, отставив успокоившуюся дочь наедине с собой и собственными мыслями.

   Пробуждение Зои было вынужденным. Она сама не заметила, как заснула. Последнее, что девушка помнила - были угрызения совести и мокрые от солёных слёз щеки, которые, кстати, в данный момент ужасно зудели и доставляли неприятный дискомфорт.

   Не то чтобы наступило утро, и пора было уж вставать и чесать по направлению к старой нелюбимой школе. Напротив, за окном было темно, а темнота судила о том, что сейчас поздний вечер или же вообще ночь.

   И проснулась она не от мелодии будильника - громкого рыка в микрофон какой-то новоиспечённой рок-звездули. Проснулась девушка от звона бьющегося стекла, а может и не его вовсе. Ясным было одно - кто-то что-то разбил. Предположительно на кухне, но рассматриваться могут различные варианты.

   После звона последовала пауза, а затем раздались крики. Кричали родители. Причем друг на друга. Очередной, столь надоевший до самой печенки скандал.

   Почему родители такие? Устраивают целые представления с театральными жестами для усиления эффекта. Как по мне так это просто театр одного актера... Зачем скандалить? Зачем кричать? Ведь можно все нужные и даже не нужные вопросы выяснить, не повышая голоса и не разбивая телевизоров с тарелками - тихо да мирно. При таком варианте никто бы и лишние невосстанавливающиеся нервные клетки не убивал. Но... самое ужасное всех внутрисемейных скандалов состоит в том, что все эти крики, сопровождающиеся бранными выражениями, слышат дети. А как по мне так скандалы в присутствии детей - самое низкое и поганое, что может произойти. Не зависимо от возраста дети всё равно продолжают оставаться детьми. Тело, внешность, характер, привычки - всё меняется, но ранимая душа остаётся. Случайно обронённое слово или фраза, например как 'если бы не она - я бы не загубила свою молодость, стирая грязные пелёнки' в процессе скандала остаётся выжженным клеймом-воспоминанием в сердце ребёнка. Потом это клеймо постепенно начинает заживать, но ведь шрам-то остаётся. Из этого растёт недоверие к противоположному полу как к будущим супругам, а из этого объясняется такое внушительное количество 'старых дев' и 'закоренелых холостяков' - всё это идёт из семьи...

   Осторожно выглянув в коридор, я пошла на крики. Как и предполагалось эпицентр сегодняшних разборок уже по привычному находился на кухне.

   Мама стояла у плиты и украдкой утирала слёзы, а отец сидел на табурете, привалившись спиной к стене и что называется 'учил её жизни'.

   - Не позволю! - заплетающимся языком он что-то вдалбливал матери, при этом махая указательным пальцем из стороны в сторону. Стоявшая у плиты мама, как-то подозрительно хмыгнула носом несколько раз, при этом пытаясь как можно усердней оттирать содой испачканную чем-то желтоватого цвета поверхность плиты.

   Притаившись, я боялась, лишний раз шевельнуться, решая, что же мне делать - вмешаться или же просто уйти обратно, как ни в чем не бывало. Но ведь в то же время, видя свою маму такой, моё сердце просто делало невероятные кульбиты, обливаясь собственной кровью.

   Не характерная для меня злоба и агрессия начали холодными щупальцами-присосками выкарабкиваться из самых глубоких впадин моей души. Не было страха, не было паники, не было слёз. Была огромная злоба, переходящая в ярость. Моё тело меня перестало слушаться - ладони покрылись противным холодным потом, а сердце пустилось в пляс, забыв свой обычный размеренный ритм.

   Как же мне хотелось сейчас с размаху ударить ногой по двери, с такой силой, чтобы она, открывшись, ударилась бы о стену, с которой тут же посыпалась штукатурка. Стремительно подойти, нет - подлететь, к отцу и изо всей силы ударить его по опухшему из-за затянувшегося запоя лицу. Не кулаком, а просто залепить хорошенькую пощёчину.

   Как он мог заставлять женщину плакать? Как он мог вот так скатиться и пить как самый последний сапожник? Как он может таким своим существованием намеренно отравлять нашу жизнь? По какому праву? За какие грехи мы вынуждены расплачиваться? Как он может называть себя мужчиной?

   Сколько я видела семей, в которых отцы просто обожали своих детей. Они ходили с ними в парки, кино, аттракционы, по магазинам... Самое удивительное, но в моём школьном классе на родительские собрания ходили в большинстве не мамы, а папы. А этот... не удивлюсь, если он не знает даже в школе, под каким номером я учусь.

   Мне довелось видеть семьи, в которых отчимы любили чужих детей как своих собственных. Господи, да какие семьи я только не видела! Видела-то много, а вот свою замечать не хочу, вернее одного её представителя.

   В этот момент раздался звук бьющегося стекла - на пол полетела кружка. Моя любимая, между прочим.

   - Вырастила мне позор на седую голову! - ещё громче прежнего заорал этот седовласый старец, ударив раскрытой ладонью по столешнице.

   Неожиданно мама развернулась, видимо хотела высказать ему много е в лицо, как вдруг заметила меня...

   - Зоя? - её лицо вытянулось от удивления. Она не ожидала, что я тут присутствую и являюсь негласным свидетелем ругани. - Давно ты тут? - ответить я не успела, меня опередили.

   Раздался мерзкий смех, от которого меня сразу передёрнуло:

   - Заходи, красота, - псевдолавковым голоском поманил меня в комнату. - Обсудим кое-какие важные вопросы.

   Понимая, что обратного пути нет и не будет, я сделала шаг вперёд, затем ещё один и ещё в итоге оказавшись рядом с мамой. Её глаза были полны слёз, но до последнего удерживались, чтобы не скатиться по щекам.

   Чуть приподняв уголки губ, я пыталась хоть как-то утешить её. Мои старания были тщетны.

   - Ну! - вскрикнул отец, поддавшись вперёд. - Что молчишь? - язвительный тон. - Язык проглотила?

   Вот начала всех моих истерик.

   Сейчас он начнёт меня обвинять во всем о чём только подумать можно - тунеядстве, лени, тупости, распущенности, избалованности... А я не смогу промолчать, потому, как моя непомерная гордость этого просто не выдержит.