Плацебо (СИ) - "Хастлер" - Страница 24

========== Олеся. ==========

— Яновский Мирослав Владимирович, 07.03.20** года рождения, — начал читать я, едва шевеля языком. — Сын окружного судьи, Яновского Владимира Олеговича и, известного прокурора города ****, Яновской Ольги Викторовны, пропал прямо из дома в день своего шестнадцатилетия. Родители мальчика заявляют, что никаких конфликтных ситуаций у них в семье не возникало и уверяют, что их сын не мог уйти из дома сам. Хотя, некоторые друзья Мирослава утверждают, что после смерти сестры, тот… — буквы поплыли перед глазами, и я моргнул несколько раз. Читать дальше сил не было. Поднял глаза и посмотрел на хмурого Эмиля. — Это всё?

— Это только часть одной статьи. Я нашёл таких несколько. По сути идентичные, ну разве что мелкие детали отличаются. А ещё есть объявление о розыске и довольно реальное дело о пропаже человека.

— А эта сестра… — сглатываю. — Тут не написано…

— А вот тут, как раз хуже и не придумаешь. — Эмиль тушит окурок в пепельнице и сразу же подкуривает ещё одну. — Мир с сестрой были близнецами, она умерла от рака в феврале, за три недели до того, как он пропал из дома, — у меня дыхание сбивается, а он продолжает не глядя на меня: — И знаешь, что я тебе скажу, если бы сейчас, не дай Бог, что-то случилось с Майей, Ангел бы свихнулся… И это вовсе не потому, что они когда-то спали вместе, просто вот такие вот они — эти близнецы. Возможно, и у Мира так было.

— Скорей всего…

— Кроме статей, которые появились уже после пропажи, есть ещё несколько упоминаний о мальчике. Оказывается, он отличник-медалист, со знанием нескольких языков и двумя победами в областных чемпионатах по плаванию. Правда, последнее резко забросил после того, как его сестре поставили смертельный диагноз…

— Блять! — комкаю в пальцах листок и выбрасываю в мусорное ведро, как будто бы так смогу выбросить и саму правду.

— Как-то ты слишком мягко характеризируешь ситуацию. Я бы сказал, что это полный пиздец, — протягивает мне пачку с сигаретами, и я беру одну. — Егор, ты хоть не трахнул его?

— Нет…

— Уже проще… — выдыхает облегчённо. — Теперь надо подумать, как связаться с его родителями, чтобы…

— Что? Ты о чём? — давлюсь дымом.

— О том, что нужно поставить в известность его семью.

— Нет.

— Что значит, нет? Егор, ты в своём уме?! — орёт на меня громким шёпотом. — Да если его у тебя найдут, эта семейка тебя живьём зароет, хрен выкарабкаешься! И я безмерно счастлив, что ты не успел поваляться с ним в кровати, потому что мне не хотелось бы потерять лучшего друга.

— Нужно с Миром поговорить.

— Ты идиот? Только вякнешь ему, что его раскрыли, и его тут же ветром сдует.

— Возможно, у него есть причина прятаться от родителей? — оглядываюсь на коридор, закрыта ли дверь в спальню.

— Конечно! Пацан наркоман! Какой родитель за такое по головке погладит? Может, поэтому и умотал, что родаки хвост прищемили и запретили хуйнёй маяться. А ты, придурок, если собрался прятать его у себя. Всё равно, рано или поздно его кто-то заметит. — Эмиль нервно поправляет рубашку. — В лучшем случае тебя посадят, в худшем — закопают.

— Мне нужно с ним поговорить.

— Егор, я тебя прошу, подумай хорошо. Не пори горячки.

— Я не могу так с ним поступить!

— С ним? Может, ты с собой так не можешь поступить? Мне почему-то кажется, что ты пацана уже к себе прилепил и оставил, даже у него самого не спросив. Так?

— Не так! — не сдержавшись выкрикиваю. — Блять, не дави ты и так хуёво.

— А дальше ещё хуже будет. Учти. И начни шевелить мозгами, а не тем, что у тебя между ног. Он ребёнок, тебя закроют, на хуй, за совращение и похищение!

— Вот кто бы говорил, — смотрю, как он возмущённо сжимает губы. — Самому много было, когда так же совращался?

— Немного, — видимо решает не обижаться. — Даже поменьше, чем твоему. Но у меня ситуация была другая. Мы сами между собой всё разрулили.

— Май разрулил. Ты просто согласился с его решением.

— Да, пусть Май. Спасибо ему большое, у него мозгов на это хватило. А я его любил просто, мне тогда этого хватало. Да и сейчас хватает вполне. А у тебя, что?

— Ничего, пока.

— Вот именно. Ни-че-го! Ты даже не знаешь, как пацан к тебе относится, ты не знаешь его истории и кто там прав и виноват, да ты сам его… — Эмиль замолкает на полуслове и вглядывается мне в лицо. — Ты сдурел, что ли?! Только не говори мне… Ты, блять, что, влюбился?! Совсем с мозгами не дружишь? Ты кроме его имени нихера о нём не знаешь! Какого, Егор?

— Ревнуешь? — вырывается само собой и я об этом тут же жалею.

— Придурок! Ты для меня так же дорог, как Ангел! Хоть и люблю я вас по-разному. Я за тебя бошку любому оторву! Только на кой-чёрт ты сам, намеренно свою голову сунешь в такое дерьмо?

— Я же его не похищал, он просто тут живёт. Так и скажем.

— Да, все прямо разбежались тебя слушать и тебе верить. У каждого своя правда, Егор. Ты вот парню урезал доступ к наркоте, а он возьмёт и решит, что от родителей легче свинтить, чем от тебя, и вякнет, что ты его похитил. Жертвой себя выставит перед папиком, чтобы самому пизды не получить! — Эмиль отворачивается к окну и уже тише выдыхает: — Думаешь тебе спасибо кто-то скажет?

— Я скажу.

Замираю, так и смотря на спину Эмиля. Вот идиоты, на хрена орали, как потерпевшие, знали же, что не одни.

— Что ты сказать можешь? — Эмиль оборачивается, как ни в чём не бывало, и смотрит мне за спину. — Подозреваю, у тебя даже паспорта нет, сказатель, блять. Папуля за шкирку возьмёт, и будешь говорить только то, что ему нужно.

— Не буду. — Чувствую, как тёплые ладони обвивают меня за талию и вижу, как расширяются в удивлении глаза Эмиля. — Я вообще к нему не поеду. Я с Егором останусь.

Дергаюсь, чтобы обернуться, но меня не пускают, сжимают руки сильнее.

— И что, будешь до восемнадцати сидеть в четырёх стенах? Ты же умник, с медальками и мозгами, должен понимать, что тебя ищут и шанс попасть, кому надо на глаза, есть всегда.

— Внешность изменю…

— Вот ты дурак… Да вы оба дураки! Внешность он изменит… — Эмиль открывает холодильник и, достав оттуда бутылку с остатками виски, делает глоток прямо из горлышка. — Давай вываливай всё как есть, а мы подумаем, что можно сделать. Только лапши не вешай опять.

— Я не врал!

— Не ты ли, родной, ляпнул, что тебе восемнадцать уже?!

— Один раз… — прячет лицо у меня между лопатками, своим дыханием сквозь ткань разгоняя мурашки под кожей.

— Вы точно не переспали? — Эмиль смотрит только на Мира.

— Нет, — хрипит тот и утыкается мне в спину ещё сильнее.

— Успокойся, — шиплю на Эмиля и, обхватив рукой тело позади себя, всё же вытягиваю парня вперёд. — Мир, думаю действительно будет проще, если ты всё расскажешь.

— Ему? — бурчит и прячет глаза.

— Ну, с ним у нас больше возможностей расхлебать это всё без критических последствий. Я понимаю, Эмиль тебе не очень нравится…

— С какого это, я ему не нравлюсь?! — тут же вопит Эмиль. — Как задницу ему мыть безсознательному, так нормально, а тут не нравлюсь вдруг!

— Тебя никто не просил! — Мир тоже начинает орать, и у меня челюсть чуть ли не на пол падает. — На хрен ты вообще про меня искал что-то?! Заняться нечем в своей конторе?! Пошёл бы, дал своему блондину и успокоился!

— А ты, смотрю, знаешь, как надо успокаиваться? То-то липнешь к Егору. Успокаиваешься так?! Только, если у него мозги в башке есть хоть немного, он тебя на хуй пошлёт, причём не на свой!

— Я не липну! — Мир впивается пальцами в край стола и наклоняется вперёд. — И он не твоя собственность. Нечего ему указывать!

— Егор, да что за нахрен?! Закрой своему выёбышу рот, он и так наворотил дел, а сейчас ещё дотявкается.

— Сам закрой! — рвётся вперёд Мир, и я придерживаю его за плечи.

— А ну, тихо! Оба заткнулись и сели! Одурели, что ли?! — силой усаживаю Мира, надавив ему на плечи, и с укором смотрю на севшего самостоятельно Эмиля. — А ты-то куда завёлся? Будь умнее.