Сердце для падшего Ангела (СИ) - "Хастлер" - Страница 33

 — Ну… — делаю серьёзное лицо. — Наверное можно.

Поворачиваю его на бок и устраиваюсь поудобнее, обхватывая всё его маленькое тело собой.

 — Спать?

 — Спать… Тебе в школу завтра.

 — Иди к чёрту, — толкает меня локтем, а я прижимаю его ещё сильнее.

 — Ангелы ходят в другие места… — целую его в затылок, а он довольно ёжится.

И уже засыпая, сквозь дрёму слышу тихое: « Я тебя тоже»… Или этот шёпот мне просто приснился?

====== Эмиль. Так пахнут Ангелы. ======

Внутри всё порхало и пело, даже несмотря на то, что моя пятая точка ощутимо саднила.

Первое, что я увидел открыв глаза, это лицо моего Ангела. Теперь уже действительно моего…

Вспомнил, как несколько раз вчера подходил к его двери, стоял пару минут и трусливо возвращался к себе. А потом вдруг решил — будь что будет. Ну действительно, что он может мне сделать? Ну пошлёт. Ну выгонит. Ничего, бывало и хуже.

Но даже уже постучав, я был готов отказаться от своей идеи, и только в последний момент пересилил свои страхи.

Мы проснулись раньше будильника и до головокружения целовались и ласкали друг друга под одеялом. Я даже готов был продолжить то, что мы проделывали ночью, но Ангел нахально вытолкал меня в ванную, а потом сам припёрся следом и купал меня, как маленького ребёнка.

Потом мы шутили на кухне, пока он готовил, а я завороженно, уже не скрываясь, наблюдал за ним. Потом опять целовались, пока не поняли, что наш завтрак на тарелках, уже давно остыл.

Я как честная жертва пытался даже отвинтить от школы. Но мне тут же указали на мою руку, которая в тот момент находилась в чужих штанах, и посоветовали, что всё же лучше будет подержаться ею за ручку на уроке.

Следующие минут пятнадцать я изображал вселенскую обиду, поедая холодную яичницу и запивая её остывшим чаем. Хотя в школу всё равно пришлось идти.

Но уже сидя в машине, впервые на переднем сидении рядом с Ангелом, я и в этом нашёл плюс. Всю дорогу я как ненормальный улыбался своим мыслям и даже пару раз полез целоваться. И если первый раз нам это сошло с рук, то во второй мы чуть не въехали на светофоре, в впереди стоящий огромный внедорожник. И только тогда Ангел пристегнул меня ремнём безопасности и приказал сидеть смирно.

Возле школы всё-таки уговорил его остановиться подальше от любопытных глаз, и мы целовались уже без угрозы для жизни.

Напоследок я взглянул на себя в зеркало и просто не узнал своё лицо в отражении. Раскрасневшиеся щёки, блестящие глаза, зацелованные губы и, главное, никакой косметики!

Вот как мне сейчас вот таким вот входить в класс? Про что я тут же и спросил у виновника всего ЭТОГО.

 — Поговори мне тут ещё и получишь засос на самом видном месте, — Ангел только улыбался на мои возмущения.

 — На видном — это тут? — и я со смешком опускаю руку между ног на свои джинсы.

 — Проваливай из моей машины, симулянт! — и чмокнув в губы, перегибается через меня, открывая дверцу с моей стороны.

 — До вечера?.. — почти шёпотом ему в губы, которые сейчас так близко.

 — До вечера мелкий.

Какой же он всё-таки красивый, когда так нежно улыбается.

* * *

На подходе к классу мои бабочки в животе несколько сбавили обороты, а настроение зависло где-то между «прекрасно» и «пиздец». Оказывается за последние часы я совсем забыл про одну вещь, а вернее про одного человека — Мальвину.

Классный кабинет как обычно встретил меня шумом и хаотичным движением. Тут всегда кто-то что-то искал, кто-то что-то терял, кто-то досыпал, разбуженный слишком рано, или вообще после бурной бессонной ночи. Единичные экземпляры доделывали на скорую домашку, а то и вообще списывали у других. Самое обычное начало дня в «10-Б».

Моё присутствие заметили только два человека: Славка, помахавший мне рукой, и Машка, повисшая у меня на шее. Сам того не желая, я на автомате отвернулся от её поцелуя, и мягкие губы только мазнули по скуле.

 — Миль? — голубые глаза посмотрели на меня с подозрением. — Всё хорошо?

 — Да, прости, — и я легонько прикасаюсь к её губам и тут же отстраняюсь.

 — Пахнешь по-другому…

 — Что?

 — Пах-нешь по-дру-го-му, — Машка внимательно смотрит на моё лицо, заливающееся краской. — И выглядишь тоже…

Конечно по-другому — я пахну Ангелом, которого обтирал собой всё утро и всю дорогу к школе. А выгляжу… Да я и сам знаю КАК.

 — А, это… Туалетная вода брата.

 — С каких это пор он разрешает тебе пользоваться своими вещами?

 — Я и не спрашивал, — ещё раз касаюсь её губ и спешу за свою парту. — Я домашку не сделал, надо бы списать хоть.

 — Сейчас дам, — Мальвина провожает меня странным нечитабельным взглядом и начинает искать в своей сумке тетрадки с написанным домашним заданием.

Низко склоняю голову, желая спрятаться за упавшими на лицо, волосами. Вся эйфория от волшебного утра почти улетучилась, а в голове крутился только один вопрос: «что мне делать?». Конечно же Мальвина заслужила, чтобы с ней поступили честно. Но как ей всё рассказать, я понятия не имел. Да и вряд ли у меня хватит смелости вылить на неё такую «необычную» правду. Мне нужна была причина, которую можно было предоставить, не сильно вводя девушку в шок. Не мог же я сообщить ей, что сплю (ну ладно спал пока только раз) с собственным братом. А ещё это чёртово видео, к которому Ангел тоже имел, хоть не прямое, но отношение… Да она мне в жизни такого не простит.

 — Миль выйдем? — голубые волосы падают на исписанную страницу тетради.

 — Маш, сейчас же урок…

 — Ничего, переживут, — Мальвина направляется к двери в полной уверенности, что я последую за ней, и я действительно иду под удивлённый взгляд Славки. Ещё бы, до звонка чуть больше минуты.

В коридорах ещё довольно людно, и Мальвина целенаправленно идёт к выходу. Звонок раздаётся как раз в тот момент, когда мы выходим за дверь школы. На улице холодно, и с неба падает едва заметный первый снег, больше похожий на белый песок. Холод почти сразу пробирается под тёплый вязаный свитер, (подарок мамы) и я начинаю мелко дрожать. А Машке кажется и мороз нипочём. На ней только тонкая бледно-розовая кофточка, явно прямо поверх белья.

Наша облюбованная клумба давно перекопана учениками младших классов, и теперь поверх подмёрзших комьев земли уже легла белая пыльца.

Достаёт сигарету из пачки (а я и не видел, что она была у неё в руках) и, прикуривая, глубоко затягивается.

 — Кто она?

Вот так и сразу в лоб? Я даже растерялся от неожиданности.

 — Маш, ты о чём?

 — О тебе, Миль и возможно о ком-то ещё…

 — Не понимаю.

 — Ты себя в зеркало сегодня видел?

«Конечно видел, когда нехотя вылезал из машины Ангела»

 — Видел, а что?

 — Ну вот если видел, тогда скажи мне… Кто она?

 — Маш…

 — Слушай, Миль. Я не маленькая девочка и от правды сопли распускать не буду. Не нужно меня жалеть… Ты и встречался со мной, наверное только из жалости… После того…случая.

 — Да что ты такое говоришь, Маш. Я же сказал — это никак не повлияло…

 — А что повлияло?

 — Да с чего ты вообще взяла? — у меня уже стучат зубы и кончики пальцев заледенели.

 — Милька, Милька… У тебя такой вид, как будто ты… — Мальвина выразительно смотрит на мои губы, явно уже посиневшие от холода. — Целовался всю ночь напролёт, а зная тебя, думаю не только целовался.

 — Это не…

 — Слушай, Шелест! Если ты сейчас ляпнешь, что подрался с кем-то и тебя так аккуратно ударили, как будто помадой намазали, я тебя сама ударю.

 — Не скажу…

 — Вот и не говори! — Машка затягивается последний раз и выбрасывает тлеющий окурок в сторону. — А без косметики ты тоже очень даже ничего, — и улыбается.

Сказать, что я в шоке — это вообще ничего не сказать. Хоть я и не признался напрямую, но и так понятно, что меня спалили. И вместо истерики и слёз, она просто улыбается?

 — Давно?

 — Что? — хлопаю глазами как дурак, действительно не понимая.

 — Давно это у вас?