В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай - Страница 8

Рядом с лампой сверху небольшой стопки бумаг лежал листок-отчёт о задержании Дмитрия. Я проглядел его. Так, кто проводил задержание, когда, свидетели, найденные при нем вещи… пистолета нет.

— А оружие где потеряли, Дмитрий? — демонстративно удивлённо спросил я у него.

Тот смотрел на мои руки, на стопку бумаг, на выключенную лампу, словом, куда угодно, только не на меня.

— Нету, — тихо сказал он. — Я… я утопил его. В реке.

— Утопил… в реке, — записал я. — Точное место, конечно же, не помним.

— Где-то возле пристани.

— Ну что, Дмитрий…

— Лучше зовите Димой, пожалуйста. Дмитрием называл меня Евгений.

Евгений? Он называет отца по имени?

— Хорошо, Диман, — я размял правую кисть и приготовился быстро записывать показания. — Рассказывай все, а я буду слушать и записывать.

Он по прежнему не смотрел на меня, но его красные от недостатка сна глаза перестали бегать по моему столу и уставились в одну точку. Он поёрзал немного на стуле, видно, все-таки немного висящая рука все же уставала, и начал:

— Когда я узнал, что брат с женой наконец-то приехали в город, я тут же приехал на такси к нему.

— Торопился?

— Да, хотел избежать встречи с Евгением. Последние лет пять мы с Евгением видимся очень редко, предпочитаем друг про друга не вспоминать, а когда все-таки встречаемся, то каждый раз спорим чуть ли не до мордобоя. Короче, я приехал к брату в номер рано утром, но этот козел был уже там.

— Этот козёл — Евгений Наумов?

Дмитрий кивнул.

— Я захотел тут же уйти оттуда, вернуться позже, но брат уговорил меня остаться. Напрасно я тогда его послушал. В общем, у нас снова завязался спор, все быстро перешло в мордобой. Брат с Настей — это его жена — тут же бросились нас разнимать. Тут мне под руку попался этот проклятый пистолет. Я выхватил его из кобуры и направил на Евгения, но брат…

— Попал под пулю, — закончил я за него, видя его заминку.

— Да.

— Продолжай.

Дима шумно взглотнул, сделал глубокий вдох и продолжил:

— Я сначала не понял, что произошло, мне голову словно туман какой-то заволок, это как будто я был не я, и наблюдал все со стороны. Но потом я осознал все, испугался и убежал. Спрятал пистолет под рубашку, вызвал в приёмной отеля такси и уехал к себе на квартиру, собирать вещи. Остальное Вы знаете.

Дмитрий наконец-то поднял взгляд и посмотрел на меня. Он был на грани, готов вот-вот разреветься, уже начал хлюпать носом.

— Мой брат… — прошептал он. — Он умер из-за меня, понимаете? Это я виноват в его смерти! Если бы я тогда ушёл, как и собирался — он был бы сейчас жив, а я бы не сидел сейчас здесь, прикованный к батарее.

— Я сожалею, — искренне ответил я ему. — Я был у Вас дома, видел фотографии. Я знаю, что вы его очень любили, и он для Вас был одним из немногих близких людей.

— Немногих, — повторил он, хлюпнув носом. — После смерти мамы он долгое время был единственным моим другом.

— Кстати, насчёт смерти Вашей матери, — вспомнил я. — Можно поинтересоваться, это из-за пожара?

— Да, — хлюпнул он и вытер слезы рукавом рубашки. — Это из-за него она сгорела! Если бы она тогда не стала вытаскивать отца из-под горящей балки, то она бы не умерла.

Вот оно что. Она спасла сына, который чуть не сгорел вместе с домом, а потом уже пыталась помочь Наумову-старшему. Ему-то она помогла, но, очевидно, ценой своей жизни.

А ещё Дмитрий сейчас только что назвал Евгения отцом. Должно быть, до пожара у них были совсем другие отношения. Тогда и произошёл раскол в семье. Евгений вскоре снова женился, что ещё больше усилило вражду, но к своему вскоре родившемуся младшему брату он испытывал ровно противоположные чувства, и всю теплоту отдавал ему. Но тому приходилось постоянно выслушивать их ссоры и работать общим тормозом, что, как это ни прискорбно, его и сгубило.

— Как реагировал Ваш брат на ссоры с Евгением? — спросил я.

— Он… он все время пытался нас успокоить, уладить все мирно. Бедный… бедный Ми…

Его прорвало, сдерживаться сил уже не было. Он откинулся назад, немного съехал по стулу вниз и взвыл.

— Паша, принеси воды ему, а? — попросил я Павла.

— Ты уверен, что хочешь сейчас остаться наедине с ним? — неуверенно спросил Павел, но, всё же, встал.

— Абсолютно. Он сейчас и мухи не обидит.

— Я быстро, — и Павел выскочил в коридор, закрыв за собой дверь.

Я встал, обошёл стол и подошёл вплотную к воющему от горя Дмитрию.

— У меня есть ещё вопросы, — я наклонился к нему. — В Вашем столе я нашёл странный препарат, под названием «RD-18». Что это?

— Л-лекарство… от депрессий…

Лекарство, от депрессий. Так я и поверил. Нет, с этим «лекарством» определённо что-то нечисто, слишком уж его много, хватит свою собственную аптеку открыть. Я больше поверю в то, что он «сидит» на этом антидепрессанте, и попутно ещё и распространяет его. С отцом он давно в ссоре, денег и связей у него не должно быть, но он имеет у себя дорогую квартиру в отличном доме, и, скорее всего, купил он её сам, либо брат немного помог. По крайней мере, роль распространителя наркоты хорошо вписывается в дело. Но, если честно, я не хотел бы, чтобы дело повернулось таким боком. Интуитивно я чувствовал, что это не так, что Дима на самом деле хороший человек, просто у него не сложились отношения с его отцом.

— Когда вы начали ссориться в номере с Евгением, где именно в это время был ваш брат и его жена?

— В… в комнате… — Дмитрий пытался взять себя в руки и перестать плакать.

Я по-дружески положил руку ему на плечо и уселся прямо на стол.

— Я знаю, что Вы врёте, — сказал я ему. — Во-первых, Анастасии не было в комнате в момент ссоры, она вошла в комнату позже, решив узнать, что там за шум. Но это несущественно, гораздо интереснее второй пункт. Я видел Евгения, и я ни за что не поверю, что Вы смогли выхватить у него пистолет даже при огромном желании, Вам бы банально не хватило ни сил, ни ловкости. Кто убил Вашего брата? Евгений?!

— Н… не… это я его убил… я виноват! — слабо запротестовал он.

Но я ему не поверил. Ну не мог, не мог он убить своего брата, никак! Это не мелодрама же, это жизнь. Не может этого быть.

И я должен проверить.

Мне даже не нужно было смотреть на него, чтобы попасть в его мозги. Не было нужды задавать наводящие вопросы, чтобы вызвать нужное воспоминание — оно и так у него должно крутиться постоянно в голове все это время.

— Что Вы делаете? — с удивлением спросил Дмитрий, но было уже поздно.

Я прорвался внутрь.

Тьма. Ослепительные вспышки от пистолетного выстрела, кровавая дымка повсюду, под ногами невидно что, но оно хлюпает, стоит мне сделать хоть шаг. Тошнотворный запах крови вперемешку с порохом проникает в ноздри. И душераздирающий трёхголосый крик женщины и двух мужчин, звучащих в унисон настолько громко, что начинает раскалываться голова.

Я вынырнул.

В голову будто затолкали раскалённый свинец, и тот теперь безжалостно выжигал у меня все внутри, меня тошнило, кружилась голова. Ничего, это ненадолго, сейчас пройдёт, надо сделать пару глубоких вдохов, повертеть головой, разминая шею — и станет легче, кровь отойдёт от головы, снижется давление внутри черепа.

Я ничего не узнал, не мог доказать невиновность Дмитрия, даже не смотря на свои способности. И, если честно, то червячок сомнения в его невиновности все же поселился в моей голове.

Стоило нам троим выйти из моего кабинета, как к нам присоединилась пара неизвестно откуда взявшихся здесь солдат в военном обмундировании, но без автоматов, они тут же встали по бокам от Димы, взяли его под руки и даже немного приподняли над землёй. Тот нисколько не сопротивлялся.

— Какого чёрта здесь происходит? — тут же возмутился Павел.

Назвать его мягким именем «Паша» сейчас язык не поворачивался, поскольку тот сейчас больше походил на матерого волка, у которого молодняк по глупости вздумал попробовать отнять добычу.