Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 7

- Хорошо… Но все два часа показывать только зал ресторана?

- Зачем? В начале фильма мы покажем, как судьба собирает их всех в одном месте. Как летит в Лондон ГГ, прощаясь в Вашингтоне с семьей. Как прилетает на гастроли русский певец, как он тренируется по утрам и репетирует, как проходит его концерт на Уэмбли. Тут мы можем использовать кадры с нашего концерта. Понимаете, они все очень разные. Но в силу обстоятельств, все становятся заложниками.

- Так, все заложники у нас хорошие, а все террористы плохие?

-Нет. Мы покажем, что и террористы тоже все разные. Есть среди них идейные, а есть и негодяи, которые порой становятся настолько неуправляемыми, что все идет в разнос. Команду им дали только припугнуть русских, чтобы они убрались из Лондона и не вмешивались в политический расклад перед выборами. Но у этих террористов левая рука не знает, что делает правая. Каждый хочет стать героем, и у каждого есть своя личная цель. Конкретно эта группа хочет любой ценой освободить своих товарищей из тюрьмы, а поэтому ломает все планы руководства.

- Ты хочешь, чтобы твой русский в конце подружился с американцем?

- Ну, да. А что им делить-то? Они целый день сидят рядом под дулами автоматов, прикованные наручниками. Никто не мешает им разговаривать. Вот они и говорят.

- О чем?

- О самом разном. Мне Уорен рассказывал о семье, своих детях. Я ему о маме и дедушке. О концерте, который прошел с огромным успехом. Поверьте, Джорж, когда твоя жизнь висит на волоске, ты уже не рассуждаешь о высоких материях или о том, чем русские отличаются от американцев. Ты думаешь о людях, которые ждут тебя дома, ты мечтаешь увидеть их и обнять.

Лукас молчит несколько секунд, потом спрашивает

-Было страшно?

- Очень. И не верьте тому, кто скажет, что не боялся. Когда на твоих глазах убивают человека, ты понимаешь, что можешь стать следующим. И ты абсолютно беззащитен перед этим фактом.

- А если мы усложним? – я прямо слышу как начали работать шестеренки в голове Лукаса – Если один из заложников, например, американец – сможет бежать. Террористы ловят его в здании, перестрелки, погони…

О…па! Эдак, мы снимем Крепкий орешек. На девять лет раньше первой части. Легендарный фильм. Собственно, а почему бы нет? Лукас заинтересовался, ему тоже нужно приложить руку.

- Хорошая идея, Джордж. Включу ее в сценарий.

- Отлично. Тогда жду наброски сценария и будем уже предметно обсуждать будущий фильм. У тебя, кстати, уже есть название для него?

- Разумеется. Die hard

Лукас засмеялся.

- Скажи, …а кого ты сам видишь в главных ролях?

- Не знаю… Наверное Гарисона Форда или Клинта Иствуда. Это должен быть 100% американец без слащавой красоты. Мужественный, но не героический Джеймс Бонд. Понимаете, героем он становится по необходимости, а не из-за того, что он крут по жизни. В жизни он обычный человек.

- А на роль русского?

- В роли русского певца я вижу одного интересного парня из Бельгии. И сейчас я объясню почему. Во-первых, он молод, ему всего 19. Во-вторых, он говорит по-английски, но с акцентом, как и я. В-третьих, у него черный пояс по карате. В-четвертых, он занимался танцами и хорошо двигается на сцене. Ну, и наконец, он просто красавчик. Зовут его Жан-Клод Ван Дамм.

- Никогда не слышал…

- Тем лучше. Сэкономите на гонораре, заодно откроете новую звезду. Наступает время крутых боевиков.

- А ты лично, что поимеешь со всего этого?

- А я …я напишу отличную музыку к этому фильму и получу за нее Оскара.

В трубке воцаряется тишина…

Поболтав с Лукасом, я откидываюсь в кресле. Итак, еще одна лавина культурной экспансии спущена в головы западного обывателя. Если фильм удастся – а почему бы ему провалиться? – мы получим культовое кино, где русские, во-первых, хорошие персонажи, которым надо сопереживать. А во-вторых, дружат с американцами. Вместе борются со злом. Которое ассоциируется с терроризмом. Последнее – тоже тренд на многие десятилетия. А значит, и фильм очень долго будет актуален.

Теперь займемся делами сердечными. Я звоню в Рим. Но с Римом мне сегодня не везет. Анны нет дома. Они с отцом в очередной поездке по стране, и связаться с ней нет никакой возможности. Мне лишь твердо обещают, что обязательно сообщат ей о моем звонке. Прошу передать Анне, что завтра я улетаю в Кельн на Чемпионат Европы по боксу и кладу трубку. Надо бы по уму еще и Гору набрать, но за океаном сейчас ночь. Ладно. Ему-то как раз можно будет и из Кельна позвонить.

6 мая 1979 г., воскресенье

Г.Москва а/п Шереметьево.

- Я катэгорически против – Ретлуев мрачно смотрит на меня, пытаясь придавить взглядом к полу. И это пол международного зала Шереметьево. Вокруг стоят Леха с вещами, Сергей Сергеевич и четверо альфовцев. Они одеты в плащи под которыми даже не угадываются бронежилеты. Все четверо держат черные дипломаты. Это подозрительно. Похоже, автоматы – именно в них. Нажал кнопку, и в руках у тебя снаряженный АКСУ. Интересно, как их пропустят немцы? Или есть какая-то договоренность? Скорее всего есть.

Я пожимаю плечами:

- Решение не мое, Спорткомитета. Тоже от него не в восторге.

- Ты растрэнирован, привести тебя в форму – неделя минимум. Лучше две или три – тренер рубит рукой – Твой первый соперник - датчанин Ульф Теркильдсен – хороший, техничный боец. Такого с твоими трюками не возьмешь

- Ильяс, если вам что-то не нравится – выход там – я показываю в сторону раздвижных дверей Шереметьево – Никто никого не заставляет

- Ты мог бы не позориться и отказаться сам – Ретлуев наставляет на меня палец – Неужели дэшевая популярность для тебя важнее прэстижа Родины?

Честно сказать, это разговор меня утомил. Я подозреваю, что и по прилету в ФРГ меня ждет нечто подобное, но уже в исполнении Киселева. Или не ждет? Иначе зачем бы он меня вызывал телеграммой?

- Еще раз. Это решение спортивного руководства страны. Я ему подчинился. Вопрос стоит так – или вы со мной или едете домой. Раз вы в аэропорту и с паспортом – я кивнул на документ в руках тренера – Вы на этот вопрос себе уже ответили. Так что мы зря треплем друг другу нервы.

На лице Ретлуева играют желваки. Он гневно разглядывает меня. Все его профессиональное естество протестует против того, чтобы вести наглого и растренированного юниора на Чемпионат Европы.

- Товарищи, посадку объявили – Сергей Сергеевич втискивается между нами – Давайте уже решать

- Ильяс, прилетим и будем по ситуации ориентироваться – на плечо тренера ложиться широкая ладонь «мамонта» - Не устраивай скандал в аэропорту

Ретлуев кивает и, не глядя на меня, подхватив спортивную сумку с надписью Динамо, первым идет к будке пограничника. За ним выстраиваемся все мы.

С прохождением границы и таможни проблем нет. Куратор показывает какую-то грозную бумагу с печатями и нас чуть ли не под руки проводят к самолету. Пассажиры уже погрузились и мы последними заходим в салон. Я традиционно раздаю несколько белозубых улыбок стюардессам, расписываюсь на нескольких бумажках наиболее сообразительным соседям и усаживаюсь поближе к иллюминатору. Закрываю глаза. Надо поспать. Ага, два раза.

- Вить, а зачем ты решил взять видеокамеру? – рядом усаживается Леха – Будем снимать бои?

- Провокации против нас снимать будем – я зеваю и просовываюсь между впереди стоящими креслами – Сергей Сергеевич, а нас точно немцы пропустят?

Тыкаю пальцем в суровых альфовцев. Те даже взглядом не поводят.

- Примаков звонил насчет тебя канцлеру – куратор наклоняется ко мне и шепчет на ухо – Мне в ЦК рассказали. Живописал твои лондонские приключения. Немцы, конечно, в курсе. Да и Олимпиаду в Мюнхене они не забыли. Помнишь, что там было с евреями? Так вот тебе власти персонально разрешили прилететь с вооруженной охраной.

Я скупо улыбнулся. А внутри все пело. Хрен теперь Веверс с Пельше меня подомнут. Еще одно доказательство, столько людей в мире знает и любит Витю Селезнева. Меня на цепь не посадишь.