Линия Периферии (СИ) - "Klot Veil" - Страница 10

Тем не менее, война закончилась так же быстро, как и началась — благодаря своевременному и эффективному вмешательству американской армии, «Дельта» не позволила Лефевру воспользоваться своим атомным козырем, и его неудачная революция вскоре окончательно задохнулась, а лидеры материально поддерживавших его партий арестованы либо казнены. Конечно, «за компанию» внезапно исчезли и все остальные партии, представлявшие малейшую оппозиционную опору — но это не тот случай, о котором зависимая от государства пресса станет особо упоминать. Пресса в принципе не публиковала зацепок о тех, кто спонсировал первые стадии заговора Лефевра, но связи Виктора указывали на то, что в этом спектакле была замешана некая грандиозная схема, с которой были вынуждены считаться даже сильные мира сего.

Но для чёрного рынка вооружений это был целый фест в виде миниатюрного Афганистана: на фоне происходящего в Канаде началась настоящая оружейная лихорадка, и закулисье Бельгии не осталось без своего кусочка пирога. В те времена, под конец лихорадки, продлившейся ещё целых пять лет после конфликта, пока правительство не ввело ещё более строгие ограничения на оборот огнестрельного оружия — Виктор совершил свою первую собственную сделку, там же узнав о необычном конкуренте, прославившемся под псевдонимом Венансио. Парень не просто самолично занял четверть канадского рынка, вклинившись в тот же день, что ознаменовал начало Канадского конфликта, но и вёл свою торговую политику, не считаясь ни с монополистами, ни с другими бандами и их расценками, чем вопиюще нарушал установленный торговый баланс. Даже ходили слухи, что тот был косвенно причастен к организации генеральской аферы с самого начала. Трижды всю его империю пытались уничтожить, но оказалось, что даже марионетки Венансио не были осведомлены, как работает их собственная организация. Вся его призрачная торговая империя стала притчей во языцех, а сам Венансио попал на почётные места доски розыска в Интерполе. Он чертовски заинтересовал Виктора, даже в некотором смысле вдохновив, но ему, как и всем остальным на сцене — оставалось довольствоваться слухами и поверхностной информацией об этом иллюминате во плоти.

Тем не менее, в последний, престранный год жизни Венансио, часть его тайн была вроде как разгадана: вся империя оказалась банальным союзом независимых друг от друга и не подозревавших о существовании некоей системы преступных ячеек, искусно манипулируемых теневыми кругами Венансио, которые, в свою очередь, находились в непосредственном подчинении у него самого.

Виктор, уже завоевавший определённую репутацию на чёрном рынке, был готов покинуть организацию бельгийца. Но взаимоотношения закулисного мира никогда не были особо простыми, и он, обладая столь обширной информацией о незаконной деятельности своих нанимателей — не мог так просто взять и исчезнуть. Ему нужны были аргументы. Весомые аргументы. А ничто не даёт столь же весомого аргумента, сколь влияние и деньги, зачастую являвшиеся синонимами друг друга.

И, вопреки всем сомнениям и туманным прогнозам, он нашёл выход. Достаточно… не конвенционный выход.

Одна из его последних сделок, происходивших во Франции, не задалась: ко всеобщему веселью в подвале заброшенной текстильной фабрики внезапно решила присоединиться национальная жандармерия, устроив нешуточный переполох. В процессе побега, Виктор ранит нескольких из них, спасая этим посредника другой стороны — вышло это, конечно, совершенно случайно, так как изначально жандармы, выцеливавшие нескольких сопротивлявшихся, просто загородили единственный выход. Однако, висевший на волоске от гибели посредник ко всему прочему оказался ещё и внедрённым агентом Венансио, и, в знак благодарности, спустя некоторое время отправит Виктору документ, что осветит путь к решению всех его проблем и вопросов. Документ о бункере, содержащем забытое ядерное оружие, и позывными, что должны были его отпереть. Документ был отправлен из анонимного источника, раскопать который не удалось, но после признания посредника, спасённого от жандармовской пули — его причастие оставалось единственным логически обоснованным выводом.

Обратившись к Клэр, с которой он несколько раз пересекался на чёрном рынке, Виктор предложил той сделку, от которой нельзя было отказаться. В прошлом агент ФСБ, черноволосая с необычным для своей сферы западным именем была единственным человеком, на которого Виктор мог тогда положиться. Она использовала его в собственных целях — именно поэтому ей и можно было доверять, а обладание ядерным устройством так же являлось для бывшей спецназовши наиболее универсальной из панацей.

Но не всё шло так гладко, как того хотелось бы. Последнее задание, которое Виктору следовало исполнить, прежде чем тот сумеет заявить о своём уходе — было ликвидацией одного непокорного судьи, отказавшегося от взятки и способствовавшего пожизненному заключению одного из глав старейшей семьи бельгийских мафиози. Никто из планировавших операцию не предполагал, что вместе с ним в заминированную машину сядут дети, что оказалось слишком даже для не чурающегося любых методов оружейного дилера. Чертовски лояльный своему нанимателю напарник не мог позволить операции сорваться, а машина цели могла покинуть радиус детонатора в любую секунду. Не слишком церемонясь, тот приставил к затылку Виктора пистолет, и он, проведя в колебаниях ещё несколько секунд, предпочёл сохранить собственную шкуру. Это событие надолго выведет его из равновесия, но, он вновь попал в ситуацию, видимой альтернативы в которой не наблюдалось. Он снова не мог ни на что повлиять, и осознанно избегал любых размышлений об этом.

И вот, Виктор оказался у своей цели. В забытом богами бункере, который должен был хранить столько сокровищ, что ему уже не придётся когда-либо задумываться об исполнении грязной работы для шестёрок бельгийского главаря. Он уже не будет ни от кого зависеть, и ему не придётся переступать через себя ради достижения каких-то эфемерных задумок. Он не просто возьмёт жизнь в свои руки, но уничтожит всех тех, кто посмеет стать у него на пути.

И ничто больше не сумеет его остановить, даже если в итоге ему придётся убрать всех свидетелей.

Ничто.

Какой-то частью он понимал, что история эта не могла закончиться так просто. Неисправный гермозатвор, полностью изолированный отсек связи, — теперь они были полностью отрезаны от внешнего мира. Надежда оставалась лишь на его нанимателей, которые, рано или поздно, должны были добраться до проклятых подземелий. Пусть по плану за ним должны были прийти в течении недели, но чёрт его знает, что ещё могло встать у командования на пути — если американцам пришлось залечь на дно, то присутствовал весьма ощутимый шанс того, что в ближайший месяц за ними никто и не явится. Но Джеффри не мог позволить себе сдаться, ставки сегодняшнего дня были просто слишком высоки. В бункере имелось всё необходимое, чтобы группа в пять человек могла продержаться долгие годы, хоть им и пришлось бы забыть о всяком бытовом комфорте, к которому каждый из них давно успел привыкнуть. Был ли он готов к тому, что им может прийтись проторчать здесь всё это время? Джеффри предполагал, что да. Но он не мог сказать, как изменится его настрой после первых месяцев в заточении. Мысль о том, что он может оказаться погребён здесь навеки — серьёзно беспокоила как сознание, так и подсознание пилота, и он прекрасно осознавал, что рано или поздно ему всё равно придётся столкнуться с этим лицом к лицу. Какую бы личину тот на себя ни примерил, а он всё ещё оставался сорвиголовой на пути к своему двадцатипятилетию, и ему не было чуждо ничто человеческое.

Не станут ли текущие события тем, что заставит его столкнуться с собственными страхами? Джеффри не знал. Он не знал, чего боялся. Его кругозор, для своих лет, был приемлемо широк, да и по жизни Джеффри не придерживался излишне категоричных шаблонов и стереотипов, имея достаточно компромиссный философский подход. Но нет, он всё-таки не понимал. Если то, что у каждого события есть место и смысл во вселенной, то сейчас тот во многом обходил его восприятие стороной. Пилот ощущал, что любые вопросы сейчас были бы не к месту, и всё, к чему следовало стремиться — это к исполнению задачи, даже с учётом возможного риска для остальных. Что значило несколько сомнительных жизней в сравнении с десятками миллионов, что могли пострадать от оружия, хранящегося здесь? Да, он мог просто отдаться течению судьбы и оставить бункер спецслужбам, но что, если не те люди отыщут его раньше? Джеффри окажется последней линией обороны, которую противник не станет ожидать. Преимущество неожиданности было целиком на его стороне, и тот собирался воспользоваться им в полной мере.