Второй легион (ЛП) - Швартц Ричард - Страница 24
- Предыдущая
- 24/89
- Следующая
— Оно к нему вернулось? — спросила Зиглинда.
— Я не знаю. Раба убрали.
Удар по затылку. Теперь я и сам вспомнил, что однажды слышал о чём-то подобном, в этой истории жертва снова выздоровела. Значит… надежда есть?
В последнюю очередь отец богов дал людям надежду.
Мне с трудом удалось сдержать истерический смех.
— Хорошо, Наталия, — я осторожно сел.
Необязательно кому-то знать, как я чувствовал себя в этот момент, что больше всего мне хотелось кричать или плача, забиться в угол.
— Кто вы такая?
— Я принадлежу племени Берберах. Это могущественный племя в империи Талак, моя семья пользуется большим влиянием при дворе.
— Она враг, Хавальд, — сказала тихо Лиандра. Её рука всё ещё находилась в моей, и я заметил, как она напряглась.
Наталия тихо рассмеялась.
— Возможно. Послушайте до конца то, что я вам расскажу. Я была третьим Ночным Полотном, что является званием и в одно и тоже время титулом. Оно означает, что я, по приказу трона, избавляюсь от нежелательных людей.
— Ассасин, наёмная убийца, — голос Яноша был холодным и презрительным. — Чего нам ещё ожидать? Она следовала за Бальтазаром, словно собачонка. И как собачонка, позволяла себя использовать.
Я услышал, как Наталия резко вдохнула.
— Янош, — сказала она, — не говорите больше о Бальтазаре, — она сделал ещё один глубокий вдох.
— Мою историю можно рассказать быстро. Я получила приказ пожертвовать кое-кого Безымянному. Убить его. Но я не стала. В качестве наказания меня отдали Бальтазару, — она замолчала, я слышал, как она дышит. — Я слышала, как вы говорите о тёмной эльфийке и о том, как она хотела со мной поступить. Балтазар был не настолько изобретательным, но он очень старался, — она горько рассмеялась. — Ещё как старался! На самом деле, я благодарна тёмной эльфийке, потому что она в каком-то смысле освободила меня, когда взяла в плен. Когда она провела надо мной ритуал прислуживания, что-то спало с меня. Я поняла, что безоговорочная преданность по отношению к трону Талака была не настоящей, а нечто, что мне навязали. Магические оковы, которые носят все, кто служит Талаку. Она освободила меня, даже если моё тело следовало её приказам. С тех пор у меня было время подумать и послушать. Я горжусь своим племенем, но больше не следую за Талаком. Я больше не собака. Если кто-то захочет увидеть, как я лаю, то почувствует и мои зубы.
— И мы должны тебе поверить? — выкрикнул Янош. — Ты говоришь, что больше не являешься служанкой Талака. Но в то же время рассказываешь, что убивала ради него. Ты представляешь для нас опасность. Зокоре не нужно было освобождать тебя из-под своих чар!
Её голос стал опасно мягким.
— Янош Тёмная рука, предатель или же королевский агент. Да, я слышала, что ты рассказал другим. Почему они тебе верят, не знаю, но они знакомы с тобой не так хорошо, как я. Возможно, это правда, и ты на самом деле вошёл в образ Тёмной руки. Однако это не помешало тебе использовать меня, чтобы удовлетворять свою похоть, когда это разрешал Бальтазар, верно? Или ты утверждаешь, что всё было ради маскировки? Что у тебя не было другого выбора, кроме как использовать меня, чтобы не привлекать внимания? Что твои похотливые стоны были всего лишь игрой? Кто ты такой, чтобы говорить о собаках, Янош, пока ты ещё не доказал, что сам являешься человеком честных правил!
— С меня хватит!
Я услышал, как покатились мелкие камешки, ноги, скребущее по полу, и сталь выскочившую из ножен.
— Янош, нет! — выкрикнула Зиглинда.
— Назад! — послышался крик Лиандры, и я почувствовал давление на голову, которое часто появлялось, когда поблизости практиковали спонтанную магию. Раздался оглушительный грохот, затем до меня донёсся запах озона, а лицо обдуло тёплым ветром.
Одно мгновение царила тишина.
— Святые экскременты! — крикнул Янош. — Лиандра, ты что творишь? Эта маленькая проклятая…
— Клянусь богами, что следующая молния попадёт в того, кто только посмеет дёрнуть пальцем! С меня хватит!
Лиандра редко повышала голос, но в этот раз повысила. Она по-настоящему рассердилась. Я знал, на что она способна, когда сердится. Казалось, гнев увеличивал её способность к спонтанной магии. На постоялом дворе я видел, как она в таком состоянии одним жестом разбила на тысячу кусочков тяжёлую, укреплённую железом дверь.
— Это он взял в руки сталь, а не я, — послышался голос Наталии. — Я безоружна.
— В её случае это ничего не значит! — ответил взволнованно Янош. — Она убивает руками, как другие кинжалом.
— Остановитесь и сядьте! Оба, — я сказал это доминирующим тоном. Это был небольшой трюк, минимальная магия, которому мог научиться любой. Для этого только требовалась уверенность в том, что то, что приказываешь, так и произойдёт. Тогда срабатывал даже тихий голос.
— Вы не можете ей доверять, — сказал Янош, и я услышал, как его меч скользнул обратно в ножны.
Наталия ничего не ответила, но я услышал, как она села.
Оба звука были далеко друг от друга, и это меня успокоило.
— Сядьте, оба, — сказал я. — Лиандра, где Искоренитель Душ?
— Он всё ещё в горле медведя. Никто не осмелился прикоснуться к клинку. Он светится.
Проклятый меч. Неужели ему обязательно нужно всем показывать, что он проклят? Мне было знакомо это сияние. Он взял жизнь медведя, его силу и теперь ждал, когда подарит их мне. А я, я… я страстно их жаждал.
Рана в боку причиняла боль, голова гудела, свет очей погас, а проклятый клинок обещал избавление, если я только приму его.
— Кто-то должен проводить меня.
Я с трудом встал и почувствовал руку на своей руке.
— Зиглинда? — спросил я, ощутив её запах, но не был уверен, действительно ли это она.
— Серафина, — последовал ответ. — Зиглинда поражена словами Наталии. О похотливых стонах и тому подобном. Я, напротив, никогда не доверяла Яношу.
Теперь, когда я слышал только голос, я осознал, что он действительно был другим. Не только другие интонации голоса Зиглинды, нет, другим был тембр… звучал старше.
— Между вами должно быть ведутся интересные дискуссии, — сказал я.
Я попытался сделать шаг; рану в боку стянуло, и из-за этого я чуть не упал на колени.
— Помедленнее, сержант. Ещё два шага…
— Я не сержант.
— Нет, Хавальд, сержант. Просто ты не хочешь себе в этом признаться. Ты всегда им был.
Что она имеет в виду?
— Не сейчас, сержант. Вот. Протяни руку…
Сначала я нащупал клыки медведя, неприятное ощущение. По расположению клыков я предположил, что медведь лежит на боку. Он был таким большим, что даже теперь мне почти не нужно было наклоняться, и это напугало меня после всего случившегося. Я ощущал близость Искоренителя Душ, как он притаился.
Одно мгновение я колебался, затем прикоснулся к мечу. Меня затопило тепло, казалось, в меня затекает волна белого света и заполняет. На одно мгновение я почувствовал его — медведя: увидел самого себя, моё искажённое лицо, заметил, как бледная сталь проникает в меня…
Я бы упал, если бы клинок всё ещё не торчал в горле медведя, а Серафина не поддерживала меня.
Я опустился на землю, прислонившись спиной к медведю. В этот раз я не сопротивлялся, когда жизнь медведя хлынула в меня. Я почувствовал тепло в боку, знал, что кожа и рёбра срастаются, ощутил, как голова стала меньше гудеть, и боль совсем пропала.
Меня затошнило.
Но Искоренитель Душ был у меня в руках, и я увидел, как видит он. Не то, чтобы это было зрение, скорее восприятие, знание. Я знал, что Серафина стоит рядом, там лежит Зокора, а вон там другой медведь, и что он ещё жив. И я «увидел» двух медвежат в задней части пещеры, неподвижных, но ещё живых.
Восприятие было странным. Это были очертания со светящимися краями, тенями и светом, условные, но непосредственно настоящие.
- Предыдущая
- 24/89
- Следующая