Страсть Клеопатры - Райс Энн - Страница 12

Она думала, не станет ли проклятьем ее бессмертия то, что ей приходится быть свидетельницей того, как победившие нации упрощают и обесценивают в истории образы своих противников.

Ее бесило, что из-за обрывочности и ненадежности всплывающих в ее памяти воспоминаний, она по сравнению с другими авторами была не в состоянии даже изложить на бумаге свою версию тех событий.

Когда она устала читать, Тедди постарался деликатно просветить ее о современном мире, в котором они путешествовали, рассказать ей об изобретениях человечества, с которыми ей еще предстояло столкнуться, и о конфликтах между странами, названия которых она прежде никогда не слышала.

Время от времени он говорил ей о том, что она и так знала; в такие моменты она останавливала его, нежно положив ему руку на бедро, и сообщала, например, что у них в Александрии ученые мужи даже в те далекие годы уже рассуждали о том, что Земля круглая.

Тем не менее объем информации о новом для нее мире шокировал ее. Мир оказался невообразимо огромным. И явно слишком большим, чтобы центром его мог быть один город, даже такой, как Лондон.

Однако Тедди описывал свой родной город именно таким. Как центр громадного хаотического мира, расположенного между двумя морозными полюсами. Это ассоциировалось с попыткой установить под ветром в пустыне гигантскую палатку с помощью одной камышинки. Конечно, усилия великих империй, которые во времена ее царствования могли обеспечить достаточно продолжительные периоды стабильности, теперь не могли уже сдерживать такой необузданный и разросшийся мир.

Потом разговор пошел о серьезном конфликте, который назревал на континенте Европа; как она поняла, это название было дано территориям, которыми прежде в основном правил Рим.

Но эти беседы могли занимать ее мысли лишь ненадолго. В этой новой, серой, рычащей автомобилями Александрии за ее сознание сражались прошлое и настоящее. И она совершенно не представляла, что из них победит.

– С моей стороны было ошибкой привезти тебя сюда, любовь моя, – наконец произнес Тедди. – Ужасной ошибкой.

– Ничего подобного, – ответила она. – Это я попросила тебя сделать это, и ты всего лишь исполнил мою просьбу. В чем же тут твоя ошибка?

Он обнял Клеопатру и, чтобы их не затоптали, отвел в сторону, с дороги, по которой маршировал отряд бледнолицых солдат в военной форме, на вид еще более тусклой, чем та, что в ее время носили римляне. Может, и это римляне? Или британцы, вроде тех, с которыми сейчас водит знакомство Рамзес? В любом случае, это не объясняло присутствия солдат здесь. Здесь, в ее Александрии.

«Нет, не в моей. Она больше не моя. Александрия не моя уж тысячу лет».

Они сразу же уедут отсюда, уедут вдвоем. Она легко преодолеет свое горе и разочарование, просто сев на ближайший поезд. Страх смерти ушел. К тому же у нее есть Тедди. По-мальчишески красивый Тедди, который ловит на лету каждое ее слово и который…

…Который бледнел прямо у нее на глазах. Улыбка сошла с его лица, на нем появилась тревога, когда он увидел, как изменилось выражение ее лица. Она попыталась что-то сказать, но его фигура вдруг дрогнула и расплылась, а на месте его лица появилось другое. Женское. Она не узнавала эту женщину. За контурами ее фигуры начиналась непонятная тьма, похожая на расползающийся фон беззвездного ночного неба.

Это была белая женщина с длинными золотистыми волосами, спадающими волнами, и в облике читалось точно такое же замешательство, которое сейчас испытывала Клеопатра. Как будто они отражали друг друга. Но во что была одета эта женщина? На ней было что-то длинное и кружевное, нечто похожее на ночную сорочку.

А потом она внезапно пропала.

Стоя на шумной улице с оживленным движением, Клеопатра потянулась к своему ускользнувшему видению, и тут Тедди схватил ее за руку.

Со времени своего воскрешения она ни разу не испытывала тошноты или головокружения. Однако сейчас и то и другое накатили на нее с неожиданной силой. Ее качнуло, и она прислонилась к стене ближайшего дома. По непонятным причинам она оттолкнула Тедди и привалилась к холодной бетонной опоре.

Это видение… именно оно вывело ее из душевного и физического равновесия. Иначе чем еще можно такое объяснить? Но может ли она рассказать об этом Тедди? Поймет ли он? Ведь возможен и худший вариант, когда его преданность ослабеет, если ее тайны и магия приобретут темную окраску.

Кем была эта странная блондинка? И где она находилась?

Она не была воспоминанием из ее прошлого – в этом Клеопатра была абсолютно уверена.

И почему эта женщина рассматривала ее с таким же любопытством?

– Что-то не так, – прошептала она. – Что-то не…

– Я здесь, Клеопатра. Я здесь. И я сделаю все, что хочешь, только скажи мне. Прошу тебя.

«Будь ты проклят, Рамзес. Как раз тогда, когда я стараюсь от тебя освободиться…»

– Клеопатра, – шептал Тедди.

– Дорогой Тедди, ты ничего тут сделать не можешь. Есть только один человек, который мог бы помочь мне в этой ситуации, и этот человек…

– Рамзес, – закончил за нее Тедди.

Она повернулась к нему, вновь возвращаясь в его уютные объятия.

– Что все-таки ты видела? – спросил он. – Казалось, что ты смотришь куда-то сквозь меня.

– Это было видение. Женщина, которую я не узнала. Причем она находилась где-то в другом месте.

– Это был сон.

– Но ведь я постоянно бодрствую. Я вообще не сплю, для меня в этом нет необходимости.

– В этом-то все и дело, как ты не понимаешь? Ты не спишь, но тело у тебя по-прежнему человеческое, поэтому твой мозг обрабатывает информацию об окружающей действительности, как у любого человека. Смертные делают это во время сна. А ты, очевидно, делаешь это, грезя наяву. Вот и все, дорогая. В этом и все дело, правда!

О, как бы ей хотелось поверить в такое объяснение, которое он преподнес так трогательно и искренне. В конце концов, он ведь имел непосредственное отношение и к науке, и к медицине, несмотря на громкий скандал в прошлом.

– Мой милый Тедди, боюсь, что лечение таких существ, как я, выходит далеко за пределы твоей компетенции.

– Это верно, – согласился он. – Выходит, есть только один человек, у которого могут быть ответы на вопросы о твоих недугах. Рамзес Великий.

Он резко отстранился от нее, и она испугалась, что потеряла его. Но он всего лишь порылся в боковом кармане пиджака и быстро отыскал там сложенный листок бумаги.

– В Каире я еще раз посетил отель «Шепард». Да, я помню: ты сказала, что не хочешь больше их видеть. Но я подумал, что Рамзес и его друзья сами могли искать тебя, и, если их поиски продолжаются, тебе лучше об этом знать. Их в отеле уже не было, осталось только вот это. Телеграфное сообщение. Это поступило на адрес гостиницы и пролежало у портье всего несколько дней.

– Телеграфное? – озадаченно переспросила она, забирая у него бумагу.

– Да. Это такое сообщение, когда слова передают по проводам, а потом записывают. Хочешь, чтобы я прочел тебе? Адресовано это послание Эллиоту Савареллу, человеку, который заботился о тебе. Он – друг Рамзеса. А послано это было его сыном. Очевидно, он думал, что отец его до сих пор живет там, но портье сказал мне, что Эллиот некоторое время назад уехал.

Но она уже прочла телеграмму самостоятельно.

Значит, автором этого послания был Алекс. Красивый и влюбленный в нее молодой человек, с которым она провела единственную, но незабываемую ночь в Каире. Тот самый, что обещал ей все на свете, хотя толком и не знал ни кто она на самом деле, ни каким образом вновь вернулась к жизни.

В этом простом и сжатом послании было много такого, что нужно было понять и обдумать. И все же одно написанное здесь слово неотвратимо приковывало к себе ее внимание снова и снова, не менее могущественное и завораживающее, чем видение, посетившее ее несколько минут тому назад.