Номад (СИ) - Храмкова Маша - Страница 29

– Чья бы корова мычала, – мягко огрызнулась я. Он все еще был в vr-костюме, а волосы взмокли от пота. Но до меня ему было далеко. Налив приятелю чаю, я удалилась в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Мой внешний вид никогда не соответствовал принятым в нашей компании нормам: «рукава», набитые еще в молодости, ассиметричная прическа и цвет волос, меняющийся каждый месяц от ультрафиолетового до пепельно-розового, рваные джинсы и футболки с персонажами из манхва, – на все это Сэджик закрывал глаза лишь по причине моей незаменимости. Но сейчас, впавшая в отчаяние я, больше напоминала хостес из Нижнего города, чем гениальную разработчику нативок. Всклокоченные волосы, размазанная тушь, искусанные костяшки пальцев и неестественно расширенные зрачки – я все еще была под воздействием флуоксетанга.

После горячего душа последовал долгий разговор. Хвон почти не перебивал, только иногда вскакивал с места и принимался расхаживать по квартире. Я рассказала ему все, включая события последних часов, когда вирус нарушил ход моей домашней игры.

– Ты должна немедленно лететь к этому Хо, – сказал он, когда мой рассказ был окончен. – Пусть лечит тебя, гад он этакий!

Иногда Хвон был излишне эмоциональным, но это не мешало ему давать дельные советы. У меня не оставалось выбора, кроме как навестить господина Хо и заставить его (или умолять на коленях) дать мне противоядие.

Дождавшись утра (передоз не позволил мне уснуть), я вызвала лайнер на великодушно присланный Сэджиком адрес Абры Хо. Но не тут-то было: программа такси заблочила меня, не дав даже подняться на борт.

«Заражение! Заражение! Заражение!» – трещал динамик, пока я не отменила свой полет, высказав напоследок все, что я думаю о лайнерах, карантине и, в особенности, господине Хо.

Меня не пустили на борт. Что дальше? Не дадут выйти из дома? Заблокируют двери, оставив меня гнить в четырех стенах?

Но я не собиралась сдаваться. Спустившись на лифте на первый этаж (не помню, чтобы я когда-нибудь это делала), я окунулась прямиком в разношерстную толпу спешащих на работу производителей. С учетом всех пробок я доберусь до «Чхонджу Геймз» примерно за час… Что ж, могло быть и хуже, живи я где-нибудь за третьей дамбой. Стараясь минимально контактировать с проходящими мимо людьми, я подняла руку, чтобы поймать наземное такси.

Но самая большая неприятность ждала впереди.

Меня не хотели пускать в здание «Чхонджу Геймз». Но если лайнер с заданной программой я еще могла простить (точнее, не могла наказать), то упершийся рогом консьерж знатно взбесил меня.

– Хочешь остаться без потомства? – сказала я, злобно зыркнув с высоты своих полутора метров. Да, вышло по-хамски, но я уже потеряла лицо, точнее, сбросила маску достигшей дзена бизнес– леди. Это сработало: консьерж услужливо посторонился и пропустил меня вперед. Пусть я больше не сотрудник корпорации, авторитет, наработанный за пять лет здесь, все еще был при мне.

– Я попала под карантин, – произнесла я, врываясь в кабинет Йена Сэджика.

– Почему ты здесь, Лин? Разве инструкции не велят тебе сидеть дома? – К моему счастью, Сэджик не нажал на кнопку охраны. С нескрываемым удовольствием я рассматривала его припухшее лицо, по которому вчера проехался мой кулак. Босс не имел права рисковать мной и все же рискнул.

– Что с кегури? – спросила я. Разумеется, речь могла идти только об одном геймпаде.

Йен молчал, и это взбесило меня.

– Что с игрушкой, Сэдж?! – повторила я, балансируя на грани нервного срыва.

– Абра прислал антидот, как и обещал. – Сэджик посмотрел мне в глаза. – Сегодня в полдень мы запускаем продажи.

Примерно этого я и ожидала.

– А обо мне вы не подумали? – Вопрос прозвучал унизительно, с позиции жертвы.

– Я ничего не скрывал, когда вызвал тебя вчера, – парировал Сэджик. – Ты знала о рисках, Лин. Просто… тебе не повезло.

Вчера я и сама говорила так, но сегодня... Сегодня я, черт возьми, хотела все вернуть!

– Мне нужен флуоксетанг, – тихо сказала.

– Ты больше не сотрудник. – Голос Сэджика похолодел.

Это было правдой. Я больше не имела права на лекарства, как и права находиться здесь.

Мне хотелось кричать, материться, бить стекло и самого Сэджика, который держался как всегда спокойно и уверенно. Я хотела спросить его лишь об одном: как он посмел поступить так со мной. Но ответ на этот вопрос был известен. Потому что ему все равно. Потому что всем плевать на тебя, Лин. Это мир потребителей, и в нем нет незаменимых людей. Никто не прикипает к коллегам и «друзьям» – все временно, и все имеет цену.

Сегодня моя цена равнялась нулю.

– Ладно, – вместо тысячи лишних слов сказала я. – Охрану вызывать не будешь?

– Нет, – Сэджик отвернулся к окну и погладил лежащего на руках джойкегури.

Постояв еще три секунды, я развернулась и направилась к дверям. Говорить больше было не о чем.

– Лин, – вдруг окликнул меня Сэджик, а затем быстро подошел и опустил что-то в карман пальто.

Уже в коридоре я обнаружила, что это была мятая упаковка флуоксетанга. Последний подарок моего босса оказался унизительным.

***

Я не могла вспомнить, в какой момент моя жизнь начала напоминать затянувшийся кошмар. После разговора с Сэджиком мне хотелось тихо скончаться в каком-нибудь уединенном месте, но Хвон не дал этого сделать. Следующей ночью он завалился ко мне с дюжиной геймпадов и выпивкой.

– Если ты не можешь победить вирус внутри себя, победи его в игре! – с жаром сказал он, и именно под этим лозунгом прошли следующие сорок восемь часов. Я боялась, что друг испугается, но Чангпу отнесся к моему заражению, как к достойной миссии, которой он ждал всю свою жизнь. Мое спасение было если не делом чести, то уж точно увлекательнейшей из игр, и я не хотела портить ему удовольствие.

Мне было все равно. Состояние было стабильным, настроение равномерно паршивым, а часы измерялись дозировкой флуокса в моей крови. Подачку Йена я выбросила в порыве гнева, но тут же посчитала свой поступок опрометчивым, после чего достала упаковку таблеток из измельчителя и спрятала в свой тайник за зеркалом.

«Так делают все наркоманы», – подумала я, глядя в глаза своему отражению.

Ехать к врачам не хотелось, да и без толку было: в электронной инструкции, которую прислали мне на почту, до сих пор горела строчка: «ожидайте дальнейших указаний». А это означало, что лечения попросту нет. Для меня нет. Возможно, Абра Хо блефовал, и златоносный кегури скончается раньше, чем я, но, если честно, все это больше не волновало меня. Я оторвалась от Земли и теперь достигла точки невозврата. Болталась в невесомости, точно говно в проруби. Еще несколько часов, и в моем скафандре закончится кислород, и тогда я, наверное, подниму забрало своего космо-шлема и позволю вселенскому вакууму высосать меня подчистую.

– С чего начнем? – спросил одухотворенный Хвон, аккуратно раскладывая по моей комнате джойкегури.

– Давай по алфавиту, – сказала, пригубив коктейль с диким названием «Кислотная вишня». Состав был не менее ужасающим и больше сгодился бы для чистки туалетов, но, как я уже сказала, мне было все равно. Мой организм отслужил свое.

– По алфавиту… – Хвон задумался, но быстро сообразил, что я шучу. – Очень смешно, Лин. Давай, протестируй вот этот.

От слова «протестируй» меня покоробило, но я сдержалась. Уселась на кровать, сняла майку (Хвон в этот момент отвернулся) и без лишних прелюдий подключилась к предложенной игре.

Гонки. Прекрасно. Выпитые коктейли давали о себе знать, и я рулила как попало. В итоге на первом же повороте меня занесло, и я разбила себе голову. Игрушка продемонстрировала красочную картинку растекшихся мозгов вперемешку с волосами и только потом оповестила меня, что «игра окончена».

– Серьезно? – усмехнулась я. В голове шумело. Игры вроде гонок запрограммированы передавать приближенные к реальным болевые ощущения, причем ключевое слово здесь «приближенные». Во многом то, как мы воспринимаем нативки, зависит от способностей нашего мозга, от нашей внушаемости. Я относилась к группе людей с повышенной восприимчивостью – каждый проходит специальный тест еще в начальной школе. Моего отца предупреждали, что у меня могут быть проблемы с наркотиками и алкоголем, если, конечно, я не стану геймером. И я стала. Осознанно или нет, я избрала для себя наименьшее из зол – быть на игре. Хотя, если разобраться, именно игры стали самым сильным наркотиком нашего века. Нашей валютой. Основой жизни и, как в моем случае, причиной смерти.