КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 33

— Первая полоса. Пад-жии-гай.

Свист — и прямо перед окопами, отрезая их от наступающих чудовищ, тоже полыхнула волна пламени. Раненый тха-охонг, давя своих мелких сородичей, затормозил, развернувшись боком к форту и поддавая задними лапами, будто собираясь прыгнуть, снова встал на дыбы — и тут ему в бок ударила мина, взорвалась, опрокидывая прямо в пылающую нефть, набок. Нефть горела на хитине, накаляя его и спекая внутренности, и тха-охонг вывернулся на спину, уже весь охваченный пламенем, и начал выгибаться и корчиться в агонии.

Метались по горящей полосе под грозовыми тучами на фоне все еще крутящихся смерчей сотни охонгов и несколько гигантов, выбегали на защитников пылающими факелами, падали; кричали их погибающие всадники. Майор Лариди бесстрастно расстреливала тех, кто сумел выпрыгнуть из стены огня. Прямо перед ними выпал на землю охваченный пламенем человек, покатился, вопя от ужаса и боли.

— Эх он как, — пробормотал, морщась, сосед-пулеметчик и посмотрел на серенитку. Та поджала губы и выстрелила. Человек затих.

Нефть догорала.

— Отступаем на следующую позицию, — рявкнул командир, и солдаты засуетились, освобождая окоп.

Люк сверху наблюдал, как один за другим уходят по безопасной тропе меж минных растяжек несколько сотен человек. Огненная полоса уже вовсю чадила, пламя оставалось лишь кое-где, и видно было, как останавливаются у дымящего поля следущие чудовища, не решаясь идти дальше. Позади них ревели смерчи, ловя раньяров — Люк махнул лапой, и один вихрь отделился от остальных, понесся на столпившихся у поля тварей, набирая скорость — и, как клюшкой, столкнул их в полосу огня. Раздался визг — горящие инсектоиды дергались и умирали на затухающем поле. Смерч прокатился по горящей нефти, вбирая в себя пламя, которое тут же подожгло крутящиеся в нем стволы — и начал бросаться на оставшихся инсектоидов, пока не рассеялся.

В атаке наступила пауза. Оставшиеся и сильно прореженные раньяры летели прочь от охотящихся на них смерчей. С десяток тварей решилось облететь воронки над морем — но и туда спустился вихрь, подняв корону брызг, и всосал в себя несколько улепетывающих в разные стороны "стрекоз".

Люк парил над полем боя, предусмотрительно держась выше огня действующей артиллерии, и наблюдал за происходящим. Нефть на двух горящих полосах выгорела и вовсю чадила, и его силы были на исходе. Смерчей осталось два — сверху они напоминали глаза какого-то мифического зверя — а оставшиеся тха-охонги под грохот орудий по-прежнему шествовали вперед. Некоторые падали, остановленные прямыми попаданиями, но оставшихся все еще было больше сотни, Люк подтянул к ним воронки и начал один за другим подхватывать огромных инсектоидов и вместе с всадниками бросать в море. До тех пор, пока последний смерч не истаял, выронив тха-охонга на мелководье у берега и оставив дезориентированное чудовище, увязнувшее в песке, выбираться из воды.

Враги некоторое время перестраивались — их было еще слишком много, — и снова пошли в атаку. Опять заговорила артиллерия. Люк опасливо облетел позиции дармонширцев высоко по воздуху, чтобы не попасть под дружественный огонь, и устало опустился на землю. Лапы дрожали, от грохота орудий закладывало уши, и очень хотелось есть. Нужно было подниматься вверх, подзарядиться, но сначала подкрепиться пищей материальной — иначе вряд ли он сможет противостоять зову первородной стихии.

Но для начала он, сопровождаемый охранниками-автоматчиками и полковником Майлзом, поднялся в одну из башен — орудие там молчало, развороченное напавшим раньяром, рядом лежал прикрытый измочаленный труп — а у башни, внизу, на земле, обугленный инсектоид.

— Пропустили, — хмуро объяснил Майлз. — Смотрите — с левого фланга уже пошли по минным полям. Еще час, и начнется контактный бой.

Действительно, слева, в районе Первого форта, на расстоянии километра от стены раздавались взрывы.

— Справа, у Пятого и Шестого еще не дошли даже до рвов с нефтью, но второй раз, боюсь, не попадутся. Обойдут. Или заранее подожгут.

— Скорее всего, — вяло согласился Люк, разглядывая круживших над дальним, перепаханным вихрями лесом единичных раньяров с почти гастрономическим интересом.

— Они, конечно, продавят нас до фортов, ваша светлость, — проговорил Майлз. — Не знаю уж, сегодня, или до ночи продержимся. Но пока все идет лучше, чем я ожидал. Погибших у нас, по оперативным сведениям, около пятидесяти, под четыре сотни раненых.

Люк на слове "раненые" оглянулся — туда, где километрах в пятнадцати от фортов виднелись шпили замка Вейн. Марину должны были уже увезти.

— Главное, со стрекозами вы нам подсобили. Их несколько десятков осталось из пяти сотен. Остальное не так страшно. Справимся пока.

— Наверняка вызовут подкрепление, — морщась, сказал Люк. — Где там остановились их ближайшие отряды?

— В Раунферте. Дня три до нас. Подойдут — придется туго.

— Значит, до этого времени надо выбить как можно больше тех, кто уже здесь, — к желанию поесть вдруг присоединилась такая сонливость и слабость, будто он махом и натощак выпил литр коньяка.

— Выбьем, ваша светлость, — пообещал Майлз, моргая белесыми ресницами. — Они нас недооценили. Продержимся. А там, дай боги, и Рудлог на помощь придет. И погоним мы их до Лаунвайта.

— Это у вас правильный оптимизм, полковник, — похвалил командира Люк и едва удержался, чтобы не зевнуть.

— Отдохните, ваша светлость, — посоветовал Майлз. — Два часа у вас точно есть. А то и четыре, если бойцы постараются.

— Да надо бы, — пробормотал Люк и облизнулся. Майлз вдруг отшатнулся и слегка побледнел.

— Что? — спросил его светлость подозрительно. — Язык?

— Язык, — осторожно подтвердил командующий. — Раздвоенный. И глаза. С вертикальными зрачками. Может, — он достал отданную на хранение пачку, — покурите, ваша светлость? А то вы так смотрите, будто укусить примеряетесь.

Люк усмехнулся, взял сигарету, задымил с наслаждением. Табак немного приглушил голод. Они еще постояли в башне, наблюдая за боем и обсуждая будущие действия; договорились, что к моменту, когда Люк проснется, его будет ждать подробный доклад о том, сколько орудий повреждено и боеприпасов израсходовано — дабы знать, что ночью добывать в первую очередь. Голод снова проснулся, и Люк под грохот орудий шелестяще попрощался с Майлзом и поспешил за форт — ибо понятно стало, что даже десятью порциями обеда он не обойдется.

Через полчаса оголодавший змей выбросил на песок у моря молодую косатку, уже мертвую — он в воде вырвал ей часть бока и заглотил тут же, давясь от жадности и вкуса крови. На пустынном берегу он и расправился с ней, урча, рывками хватая ее, приседая на передних лапах и топорща перьевой воротник, и потом долго мыл морду и грудь на мелководье, смущенно оглядываясь на огромный череп, обглоданные переломанные ребра и позвоночник. А затем, сонный от сытости и потраченных сил, вернулся в форт, еще раз оценил течение боя — и свалился спать, даже не позвонив Марине — только прочитав сообщение от Леймина, что ее и матушку с Ритой эвакуировали и проблем нет.

Восемнадцатое марта по времени Туры, Лортах, Алина

Алинке снился Матвей. Он держал ее за руку и басил: "Просыпайся, малявочка. Просыпа-а-ай-ся".

Она не видела его, но ощущала тепло ладоней и как затекло ее собственное тело, и чувствовала лекарственный резкий запах — и рванулась туда, на голос Матвея, стараясь вернуться, как учил ее этому Тротт. Не зря же она пыталась это сделать каждый день.

— Не знаю, что тебе еще рассказать, — говорил Ситников, а она стремилась к нему, одновременно отстраненно удивляясь, что он делает рядом с ней. — То же, что обычно, наверное. Скоро будет два месяца, как ты спишь. Мне сказали, нужно говорить с тобой, это может помочь. Возможно, придется тебя и профессора эвакуировать, враги близко. У нас война, Ал…

— Позвольте, — перебил его женский голос. — Нужно закончить процедуру.