Бариа (СИ) - Сысоева Юлия - Страница 31

Найти ответ на свой вопрос Тайлер решил, спустившись вниз. Возможно, на кухне или в гостиной ещё или уже кто-то из домочадцев есть. Он не прогадал, на кухне обнаружилась мать Мирдри, Тирлэг, которая тоже оказалась «мистрис Карнуэл». Как выяснилось, все члены клана носили одну фамилию, потому как происходили от общего предка, а в малочисленных кланах так и вовсе приходились друг другу непосредственной родней. Хозяевам дома и главе клана Тирлэг с мужем и дочерью родней если и приходились, то очень уж дальней, как понял Тайлер, связывали их в первую очередь узы дружбы и доверия. Весь клан находился на севере Ханша, в Даринширне представляли его непосредственно глава с семьёй и его помощники — Тирлэг, её муж и дочь.

Заметив гостя, женщина, несмотря на полноту, ловко развернулась к нему с волнением в глазах, но Тайлер жестом успокоил её, а потом сказал:

— Мне уже значительно лучше, благодарю за беспокойство. Вы не подскажите, который час? За окном темно, а я только проснулся.

— Седьмой по полуночи идёт, рано ещё, — указав на простые настенные часы, висевшие меж двух окон, ответила Тирлэг. — Поспать бы ещё.

— Но Вы уже не спите… Можно мне побыть тут? Я совсем не хочу спать.

Тайлер ожидал, что его погонят с кухни, но, вопреки всему, добрая женщина отодвинула от стены тяжёлый грубо сколоченный стул со спинкой, постояла мгновение в раздумьях и достала из шкафа толстый плед, накинула на стул:

— Садись, так помягче будет. И накроешься, если озноб возьмёт.

Тайлер поблагодарил и послушно сел, Тирлэг посмотрела, уверилась, что ему удобно, и вернулась к работе: она замешивала тесто.

Тайлер не часто бывал на кухнях, но сейчас ему выпал шанс осмотреться. Большой стол, плита на газу, мойка, старый очаг, столешница у стены, шкафы и полки с утварью и заготовками, корзины со снедью, пучки трав и специй на стенах и под потолком. И запахи… Ещё не готовых блюд, но…

— Вот, — Тирлэг сняла с плиты чайник, заварила что-то в большой глиняной чашке. — Иннис всё вам эти свои кофеи подсовывает, но отрава ж редкостная. То ли дело вереск…

Ко вкусу верескового чая Тайлер уже привык, хоть и не мог сказать, что он ему нравился, но однозначно был приятнее местного кофе. Поблагодарив Тирлэг, он принялся греть руки о чашку: её толстые стенки не позволяли обжечься, но охотно делились приятным теплом.

— Мистрис Карнуэл, а можно спросить?

Тирлэг удивлённо оглянулась, а потом вроде бы улыбнулась и кивнула.

— Намедни мы… Хотя я же пролежал… А сколько я пролежал в постели?

— Два дня целых. Если б вечером проснулся, то три б было.

— Значит… Недавно мы… Вы должно быть знаете, зачем применяют укроп? И утёсник.

— Из утёсника мы краску делаем, в чай добавляем. И лошадей им кормим. А укроп едим. Настойки делаем, масла. Он в лечении полезный.

— А…

Тайлер не ожидал такого ответа: вот, оказывается, только и всего, но зачем тогда…

— А ещё они… тех отгоняют. Не любят они их, — раскатывая тесто, внезапно ответила Тирлэг.

— Тех — это… Гостей с той стороны? Которые приходят на Сауинь?

— Они не только на Сауинь так-то приходят. Есть места, где они пролазят. А некоторые назад в свои владения не возвращаются, тут остаются. Потому и надо от них беречься.

— А как распознать кого-то из тех? Их можно определить, они могут быть похожи на людей?

— Конечно, могут. Захотят, и вовсе не отличишь. Пока за собой не позовут и не погубят.

— А часто в Ваших краях такое случается?

— В деревнях бывает временами, одинокие путники пропадают тоже. В городах почти никогда. Но у нас и городов-то мало. Да и мы стараемся с ними в мире жить. С нас не убудет, им в радость. Дед моего мужа до сих пор помнит, как он чуть не забил того тюленя… — покачав головой, Тирлэг горестно вздохнула.

— Тюленя?

— Да. На севере охотятся на тюленей. Тот тюлень подплыл близко к лодке, лёгкая добыча. Дед уже прицелился, но в последний момент увидел на шее зверя ожерелье из ракушек. А потом из воды рядом вынырнул второй тюлень, крупнее. Он стал уводить первого, и дед поспешил отвести лодку. С тех пор дед наказал детям и внукам не охотится в том заливе, раз там бывают дети моря.

— Тюлень с ракушками? Кареглазый? Я слышал в детстве песню про рыбака, который отпустил в море беременную жену, дав ей на память ожерелья, ей и ребенку, а потом его товарищи хвалились ему, что убили двух тюленей с ожерельями на шеях. Я всегда думал, что это просто сказка…

— Тут это не сказки. В Нуэле на тюленей охотятся, но никогда рыбаки не тронут детей моря. Убить их — накликать беду. Никто не хочет убить чьего-то сына или дочь, пусть он или она и в серебристой шубке.

— У нас в столице если и есть что-то такое, так это просто пугалки для детей. Никому нет дела до… тех.

— И что же, даже не вешают травы на дверь? Не оставляют на ночь молоко на крыльце? И пыль метут как попало, не с востока на запад? — ужаснулась Тирлэг. — Потому у вас в Камре всё наперекосяк и идёт. Ни мира, ни покоя не будет никогда в такой стране, где народ сам о себе не заботится…

Продолжая охать и тихо бормотать, женщина загремела посудой, доставая сковороды и противени. Тайлер продолжал сидеть на стуле у теплой трубы, наблюдая. Тирлэг временами отрывалась от своего занятия и подсовывала своему гостю то кружку с новым напитком, то вчерашнюю булочку, то сушеные яблоки, то ложку мёда…

Тайлер и не заметил, как рассвело, и тогда на кухню вошла Мирдри с корзиной, в которой позвякивали бутылки с молоком.

— Вот ты где, — невольно вырвалось у неё, — а мистрис ищет тебя по всему дому.

— Ну так пойди и скажи ей об этом, а то мало ей проблем с сыновьями, ещё тут волнения… — проворчала Тирлэг, с особым грохотом постучав ложкой о кастрюлю и зыкнула на Тайлера, собравшегося подняться на ноги. — А ты сиди.

— А что за проблемы с сыновьями? — осторожно спросил Тайлер, гадая, что могло случиться.

— Вчера днём Рори приехал, — буркнула женщина таким тоном, словно это объясняло всё.

— Это старший сын господина Карнуэла? — припомнил Тайлер. — Брат Энгуса и… Мэрид? Который заведует делами в родовом замке?

— Угу. Он хороший мальчик, но уж больно вспыльчивый. Вылитый дед. Тот тоже, чуть что…

— И… и что же он натворил?

Тирлэг бросила на Тайлера короткий взгляд, горько вздохнула, но отвечать не стала, буркнув «Сам всё увидишь». С одной стороны любопытство желало увидеть как можно скорее, с другой осторожность шептала, что, наверное, не зря Тирлэг в таком безрадостном настроении. Но размышлять долго не получилось: послышался перестук каблучков, и на кухню стремительно вошла Иннис. Первым делом она направилась к Тайлеру, внимательно рассмотрела, опросила и сделала вывод, что болезнь отступила. По столичным меркам слишком рано, но по местным — как и положено. Но Тайлер действительно чувствовал себя здоровым. А вот сама Иннис таковой не выглядела, хоть и пыталась женскими хитростями скрыть синяки под глазами и бледность лица.

— Они хоть сами вернулись? — пока Тайлер размышлял об уместности вопроса о здоровье хозяйки, спросила у неё Тирлэг.

Иннис коротко кивнула и вздохнула:

— Часа в четыре по полуночи.

— Одна радость, что не полицаи привели. Или забирать не пришлось.

— О, Тирэ, я уже жалею, что отписала в Нуэл. Я должна была предвидеть…

— Ой, ладно тебе. Разняли же в итоге, — отмахнулась полотенцем Тирлэг. — Да и им не привыкать.

— Я… я, должно быть, пропустил что-то важное? — неуверенно спросил Тайлер, совершенно не понимая, о чём речь.

Иннис перевела на него взгляд и сперва поджала губы, словно подбирая слова, а потом с новым вздохом пояснила, заламывая руки:

— Я написала старшему сыну сразу, как вы приехали. Они с Мэрид были очень дружны, почти погодки ведь. И вот вчера он приехал. И его оценка последних событий… Его отношение… Он временами бывает несдержан. И так получилось, что… Я…

— Да морды друг другу набили просто напросто, — шмякнув кастрюлю на стол, бросила Тирлэг, — ещё и сервиз разбили и ту скатерть разодрали, что моя тетка сама вышивала!