Первый раз в первый класс, или Любовь вне расписания (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 31

— Я тоже тогда пойду, — Вася направился за Ниной. — Если что, Денис Игоревич, я у себя…

Тот кивнул в ответ и перешел к разговору с матерью, которая наконец подняла трубку. Как я поняла из услышанного, она даже и не была в курсе произошедшего, новости не смотрела, и ей пока никто не звонил. Серебряков положил трубку и обернулся ко мне.

— Я испугалась…— вырвалось у меня само собой.

— Чего именно? — он, улыбнувшись, подошел ко мне ближе.

— Что больше никогда не увижу… тебя...

Он прикоснулся к моей щеке, затем почти невесомо провел пальцем по моим губам.

— Так что ты решила? — спросил, удерживая мой взгляд. — Уходишь? Вещи собрала?

— Собрала, — мой голос почему-то дрогнул. — Но уже никуда не ухожу…

— Я рад, — он порывисто прижал меня к себе и уткнулся лицом мне в макушку. — Я не хочу, чтобы ты куда-то уходила…

Это была долгая ночь. Телефон у Серебрякова просто горел в руках: он звонил, ему звонили — и все это не прекращалось почти ни на минуту в течение нескольких часов. Я тоже спать не шла, сидела тихонько рядом с ним в мансарде и радовалась, что снова могу его видеть. Погибшего Митю, безусловно, было очень жаль, но каждому своя боль ближе, как и счастье.

— Пока непонятно, кто еще с ним был в машине, — Серебряков отложил телефон и потер глаза. — Скорее всего, подхватил кого-то по дороге. Он любил брать попутчиков, особенно если ехал один.

— Вот судьба у кого-то…— вздохнула я. — А у Мити семья была?

— Женат он не был, детей тоже нет. Кажется, только сестра и отец, но живут они где-то не в Москве. В полиции сказали, что сами с ними свяжутся… Но на опознание тела придется ехать мне завтра…

— Это обязательно? — я посмотрела на него с сочувствием. — Уже ведь и документы при нем нашли, подтверждающие личность…

Серебряков пожал плечами:

— Сказали — формальность… Поэтому придется встать в семь. Пошли спать, что ли? Хоть бы часа четыре подремать.

— Пошли, — я с готовностью поднялась. — Только…— мой взгляд упал на письменный стол. — Выключи компьютер… Ты перед отъездом забыл это сделать.

— И он все эти дни был включен? — Серебряков, покачав головой, направился к столу. На экране тут же высветилась открытая папка «Маша». Его быстрый смущенный взгляд в мою сторону сказал все за него.

— Сегодня я не буду требовать этому объяснений, — сказала я, чуть усмехнувшись, — но потом, когда все уляжется… Мне будет интересно вас послушать, Денис Игоревич.

— Как скажете, Мария Дмитриевна, — он кивнул, отводя глаза, и быстро выключил компьютер.

— Останешься у меня? — спросил, когда мы были уже около его спальни. — Правда, сегодня предлагаю только совместный сон и пообниматься. На большее сейчас я не способен…

— А большее и не надо, — я погладила его по небритой щеке.

— Вообще? — он посмотрел на меня с подозрением.

— Пока, — ответила я, пряча улыбку, и сама открыла дверь в комнату. — Ложись уже в постель, ты с ног валишься… А я пойду переоденусь.

— Но ты ведь вернешься? — снова сомнения в голосе.

— Вернусь. Ты не успеешь соскучиться…

— Первый раз вижу тебя в пижаме, — сонно пробормотал Серебряков, когда, возвратившись, я нырнула к нему под одеяло. Он тут же сгреб меня в объятия и прижал к себе. — Ты такая уютная, мягкая… И пахнешь вкусно. Духи?

— Шампунь, — я усмехнулась и попыталась устроиться у него на плече.

— Ты ведь не собираешься больше называть меня по имени-отчеству? — неожиданно спросил он.

— А ты меня? — несколько смутившись, вернула ему вопрос. От имени-отчества-то я уже почти отучилась, а вот просто по имени называть его было еще непривычно, поэтому пока обходилась обезличенными фразами.

— Уже давно это делаю, разве не заметила? И с нетерпением жду ответного хода, Маша…

— Ответный ход делаю. Денис, — произнесла его имя и вдруг почувствовала легкость, будто отпустила от себя что-то.

— Так-то лучше, — его губы коснулись моего виска поцелуем. — Теперь можно и спать…

Утром поднялась вместе с ним, чтобы незамеченной перебежать в свою спальню: пока я не была готова настолько откровенно афишировать наши отношения. Понятное дело, что вчера я уже выдала себя с головой и перед Ниной, и Васей, но все же пусть они привыкают к этому постепенно. А ведь еще была и Варя… Даже не представляю, как она это воспримет: обрадуется или начнет ревновать? Все-таки одно дело быть ее любимой няней и учительницей, а другое — претендовать на место мамы, которая, оказывается, еще и жива.

Нина вела себя со мной, как ни в чем не бывало, разве что была чуть оживленней. Но последнее можно было списать на радость от того, что с ее хозяином все обошлось. Она то и дело охала и ахала, вспоминая, что мы се вместе пережили накануне. Потом проснулась Варвара, и жизнь в доме и вовсе пошла прежним чередом.

Серебряков вернулся к обеду, и его вниманием тут же завладела соскучившаяся дочка. Нина, глядя на них, украдкой смахивала слезу и качала головой, по-видимому, представляя, что, не случись чуда, Варвара уже и не смогла бы вот так обнять отца.

— Маша, подай, пожалуйста, соль, — когда Серебряков первый раз обратился так ко мне за столом, все сделали вид, что ничего особенного не произошло. Даже Варя, казалось, не среагировала на это.

— Пожалуйста, — я протянула ему солонку, так и не решившись назвать по имени в ответ.

Я пока даже в мыслях с трудом использовала «Денис», чередуя его с более привычным «Серебряковым», ну а вслух, в присутствии других, и вовсе не могла произнести, поэтому тренировалась в этом, лишь когда мы оказывались наедине.

— Что там с полицией? — поинтересовалась потом, чтобы скрыть заминку.

— Все подтвердилось, — ответил он. — Это действительно Митя, а пассажир — случайный попутчик. Версия причины аварии: водитель заснул за рулем, выехал на встречку. Еще из-за заморозков гололед был, поэтому и затормозить не получилось…

— А из других машин люди как? Сколько их там столкнулось? — спросила уже Нина.

— Всего три машины, вместе с моей. Остальные пострадавшие пока в реанимации.

— Вот беда-то беда, — покачала Нина головой. — Бедные люди…

— Автомобиль ремонту не подлежит? — задал вопрос уже Вася.

— Нет, груда металлолома, — вздохнул Серебряков.

— Но страховку же выплатят.

— Да бог с ней, со страховкой. Митю она не поможет вернуть…

Не успели отобедать, Варя потащила отца играть в карты, а заодно в игру вовлекли и меня. Сперва, конечно, предлагался твистер, но для него нужен был более веселый настрой, поэтому сошлись на «дураке».

Играли в гостиной, расположившись прямо на ковре. В победителях в основном оставался Серебряков, мы же с Варей по очереди становились «дураками». Потом решили сделать перерыв, и меня отправили за морсом. Когда же я вернулась, то застала Варю на коленях у отца, громко шепчущую ему на ухо:

— Папочка, ну можно мне Марию Дмитриевну тоже «Машей» называть? Ты ведь ее уже так называешь, значит, и мне можно? Ну, пожалуйста, разреши…

— А почему ты у меня об этом спрашиваешь? — Серебряков растерянно почесал затылок.

— Потому что это ты мне не разрешал ее так называть! — возмущенно напомнила Варвара, и я не смогла сдержать улыбку. А ведь и правда, такой разговор был, в самом начале моей работы в их доме.

— Ну…

— Можно, — ответила громко я, опуская обратно к ним на ковер и ставя рядом поднос с напитком. — Я разрешаю называть меня по имени.

— Ура! — глаза Вари сразу заблестели.

— Только с одним условием, — добавила я. — Так можно называть меня, когда мы одни или дома. В школе я по-прежнему для тебя «Мария Дмитриевна», хорошо? Думаю, если ты будешь звать меня там «Машей», твои одноклассники неправильно поймут. Поэтому пусть это станет нашим секретом, договорились?

— Договорились! — Варя сразу перескочила ко мне на колени и обняла за шею. — Маша…