Больной врач - Амонашвили Паата Шалвович - Страница 27

Последний взгляд бросаю вниз на свое горящее тело и вижу людей в храме.

Они ликуют.

С улиц Фарабуна слышны торжественные возгласы:

— Смотрите, радуга на небе!

— Это чудо!

— Бог с нами!

А первосвященник объявляет во всеуслышание:

— И жил Ной после потопа триста пятьдесят лет! Всех же дней Ноевых было девятьсот пятьдесят лет, и он умер…

Память просыпается, и я кричу:

— Хотел испепелить себя, но не в дыму кружить с чертом! Хотел отделаться от него, а не плясать с ним!

Остатками воли напрягаю внимание и понимаю: он подчинил меня, поработил, цепями сковал.

Но мысли мои свободны, и я кричу:

— Сгинь, Сатана! Брось меня преследовать!

А он клубится мне в рот и хохочет в душу:

— Ты — мой! Твой владыка Я! Тебе не уйти от меня в себя, ибо я уже в тебе!

Я с ним спорю:

— Нет, и нет! Я себя поджег…

Он ехидно злорадствует:

— Не себя! Лишь тело!

Я с ним борюсь:

— Я совершил жертвоприношение!

Он меня бьет:

— Не Богу, а мне!

Я нападаю:

— Алтарь был Бога! Он принял меня. Теперь я в Боге, но не в тебе!

Он глумится.

— Ты в Боге?! Ну, рассмешил! Ты во мне! Это моя планета и это мой дым!

Силой злости и негодования я бросился на него, он не увернулся…

Даже наоборот: в смехе он поддался мне. Я схватил его, и мы повалились на…

Холодный мраморный пол…

Дым развеялся, прах разметался, все вылилось в твердые формы материального мира.

Крепкой хваткой я держал за горло испуганного толстяка, тряс его, бил головой об каменный пол. А к его левому виску я прикладывал острие ножа с черной рукояткой.

Толстяк даже не сопротивляется, лишь пытается выговорить что-то.

Но ему трудно.

Я его душу.

Что происходит?

Я и сам пугаюсь.

Особенно ножа.

Быстро отпускаю незнакомца, бросаю нож в угол и отскакиваю, с грохотом опрокидывая алтарь и треножник.

По полу катится чаша с разлившимися благовониями, разбросаны поднос, амулеты, осколки зеркала, колокольчик и книги.

Почувствовав освобождение, толстяк глотает воздух, кашляет, поправляет свой толстый пояс с деревянными символами. Потом он тянется к ножу, которым я его чуть не зарезал. Тут я замечаю, что черная, длинная рукоятка ножа украшена устрашающими орнаментами.

Толстяк качает головой и говорит:

— Зря вы взяли мой нож. Никому нельзя трогать его.

Я осмотрел помещение: тускло освещенная комната, в камине потрескивает огонь, в массивном канделябре — свечи, из ритуальной чаши исходит пар.

— Где я? — вырвалось у меня.

Толстяк еще раз откашлялся и сказал:

— Вы меня чуть не зарезали.

Я крикнул:

— Кто я? Отвечай мне!

На его лице выразилось восхищение:

— Поразительно! Вы сами скажите, кто вы.

Я оглядел себя и ужаснулся: на мне было надето тяжелое, потное, пузатое тело…

— Что мы здесь делали? Похоже на черную магию…

Толстяк как-то странно покосился:

— Можете ее назвать и черной. Похоже, вы действительно забыли себя?

Я спросил неуверенно:

— Я — Ной?

Он воскликнул:

— Ной? Превосходно! Умоляю, расскажите больше!

Толстяк, пыхтя, поднялся, помог мне тоже встать и усадил в кресло.

Голова пошла кругом, все завертелось, и я растерянно сказал, скорее обращаясь к себе, чем к этому незнакомцу:

— Я был Ноем. Потом я сжег себя, чтобы убить Черно-Белого Ангела, завладевшего моей душой…

Мои слова вызвали восхищение толстяка:

— Боже! Вы видели себя Ноем? Нашим библейским патриархом?

Я возмутился:

— Да, я был им! Я путешествовал, строил, выращивал лозу и меня соблазнил Черно-Белый Ангел. Он подстрекал на пьянство и разврат. И я сжег себя. Потом я превратился в дым и теперь не знаю, кто я, и где нахожусь.

Толстяк сел напротив меня и сказал:

— Первым делом успокойтесь, я помогу вам вернуть память. Главное, сидите тихо и не делайте резких движений.

Он суетливо пошарил в своем кожаном чемоданчике и извлек оттуда склянку с красной жидкостью. Накапав в рюмку, он поднес ее к моим губам и сказал:

— Вот, это поможет.

Я послушно выпил.

Странная дрожь прокатилось по всему телу, и мне действительно стало лучше.

Толстяк удовлетворенно посмотрел на меня и спросил:

— Ну как? Помогло?

— Да, помогло. Теперь скажи мне, кто я? И кто ты? Ты — Сатана?

Он усмехнулся:

— Нет, я не сатана. Я всего лишь жалкий профессор юриспруденции из университета Ингольстадт.

— Профессор? Как твое имя?

— Адам Вейсхаупт.

— Профессор Вейсхаупт… И что же ты здесь делаешь, профессор?

— Я прибыл по вашей просьбе. Вы хотели, чтобы я провел над вами ритуал открывающий удачу в делах — ответил он.

— Значит, мы, все-таки, занимались магией.

Поняв мое смятение, профессор пошарил в кармане плаща с капюшоном, достал оттуда потрепанную бумагу и показал ее мне:

— Смотрите, это письмо, которое вы послали мне с прошением немедленно прибыть к вам с нужным инвентарем для обряда воплощения идей в параллелизм.

Я взял у него письмо и начал недоуменно рассматривать странные закорючки, в которых я ничего не понял.

— Это я писал?

— Конечно! На письме ваша личная печать!

— Допустим. Что это такое — обряд воплощения идей в параллелизм? Чушь какая-то…

Профессор улыбнулся.

— Нет, господин, это не чушь. Это значит, что вам требовались удачные идеи для своих деловых встреч…

— Каких встреч?

— Этого я не знаю…

— Хорошо, расскажи, в чем заключался обряд?

Профессор объяснил:

— В этой чаше, по всем правилам высшей магии, я приготовил для вас отвар красного мухомора. От него еще идет пар. Кончиком ножа я писал заклинания по воздуху и с помощью амулетов направлял свою энергию к высшим силам. Когда напиток был готов, я прочитал тайные заклинания из своей книги, напоил вас отваром, и вскоре ваша душа улетела путешествовать. Я помогал вам, не переставая читать заклинания. Я также жег благовония и сопровождал вас в странствии, пробивая вам путь магическим ножом…

Я его слушал с большим удивлением и, наконец, спросил:

— Как долго я путешествовал?

— Всю ночь. Ваша душа парила над многими мирами. Конечно, я не видел, то, что видели вы, но я чувствовал, что вы покоряете не страны и континенты, а целые Вселенные. К рассвету вы как-то утихли, и заснули. Возможно, вы даже видели сны. Я охранял вас здесь, держа свой нож наготове. Духи никогда не дремлют и могут овладеть путешествующей душой. Поэтому вам требовалась моя защита. Я боролся с одним мерзким существом, чтобы спасти вас. На моем ноже еще осталась его вонючая кровь. Наконец, вы проснулись, начали кидаться на стены, танцевали. А под самый конец напали на меня, отняли нож… Кроме меня никому нельзя дотрагиваться до моего волшебного ножа! Я вам кричал, но вы не слушали, повалили меня на пол и чуть не зарезали. Слава всевышним силам, вы вовремя очнулись. Вот и весь рассказ. Что вы там видели и где путешествовали, я, конечно, не знаю. Это ваше дело. Я лишь помогал вам по вашей же просьбе.

Я растерянно озирался:

— Но я ничего не помню.

Профессор ответил:

— Это не страшно. Сейчас у вас временный провал в памяти. Это естественное последствие моего ритуала. Память полностью восстановится в ближайшие минуты.

Я придвинулся поближе к профессору и спросил полушепотом:

— Я хочу знать, кто я сейчас? Скажи мне!

Вейсхаупт ответил мне таким же полушепотом:

— Пожалуйста, я все скажу. Вы — господин Натан Ротшильд, сын всеми уважаемого торговца антиквариатом, Майера Амшеля Ротшильда, поставщика двора его величества ландграфа Гессен-Кассельского Вильгельма…

Эти имена ударили меня как ток, и в моей голове заиграли образы старых монет из антикварной лавки отца, зазвенели серебряные крейцеры, золотые гольдгульдены и медные талеры… Я почувствовал присутствие подземных тайников под нашим домом. Там хранятся драгоценности вкладчиков и аккуратные учетные бухгалтерские книги отца…