Больной врач - Амонашвили Паата Шалвович - Страница 15

Однако других знаков нет, и я решил:

— Плывем на восток!

Я развернул ковчег и сказал семье:

— Немедленно гребите все!

Они засуетились и побежали выполнять приказ. Спустя мгновение ковчег тихо закачался, развернулся к востоку и медленно поплыл туда.

Вдруг я понял — надо выпустить птицу.

Я позвал Быстрокрылого, но он не отозвался, и я закричал:

— Ворону мне! Пусть кто-нибудь бежит за птицей! Остальные гребут, гребут, гребут!

Краем глаза я заметил, что за птицей помчался мой средний сын Хам. Вскоре он вернулся. Я закричал:

— Что ты принес?!

Он упал передо мной на колени и взмолился:

— Господь мой, отче наш, я побежал за вороной, но по дороге увидел эту птицу, забившуюся в темный угол. Это голубь. И я подумал, что ворона не найдет путь в тумане! А голубь найдет! Сейчас вокруг нас очень густой туман. Молю тебя, накажи меня сурово, если я заслуживаю. Если же нет, прими этого голубя в помощь, которого я принес голубя вместо вороны.

Склонив голову, Хам протянул мне дрожащую птицу.

Что это?! Неужели это Быстрокрылый?

Однако, что с ним? Он испуган? Не может этого быть!

Я принял голубя из рук Хама и почувствовал учащенное сердцебиение и спросил шепотом:

— Ты Быстрокрылый? Тот самый, который преподнес мне лозу?

Тут я вспомнил о Лозе, которую спрятал золотой сундучок.

Голубь ответил дрожа:

— Да, я — Быстрокрылый.

— Успокойся, отдышись. Что же с тобой случилось? Ты был отважнее меня. Почему ты напуган теперь?

Слава Богу, я еще не потерял способность говорить с птицами.

Быстрокрылый ответил мне:

— Молю, молю! Боюсь, боюсь! Не отпускай меня, не отпускай!

— Спокойно, бесстрашный голубь! Ты — прекраснейшая из птиц! Твоя внешность и суть прелестны! Неужели спуск с Небес на землю так напугал тебя? Если ты чувствуешь себя здесь потерянным, то знай, что я тоже тут потерян! Мы сильно удалились от Небес, но верю, что Бог не покинет, ибо у нас божественная миссия! Просто лучам Господа трудно пробиться сквозь этот туман. Но это не причина для уныния. Он с нами! Он пребывает в нас! Он во мне и в тебе. А сейчас ты мне очень нужен! Ты хочешь быть полезным?

Я почувствовал, что моя речь его успокоила.

— Да, да! Хочу помочь, — ответил голубь.

— Молодец! Если ты выполнишь все мои приказы, тогда я дам тебе звание Бесстрашного! Впредь тебя все будут величать: Быстрокрылый-Бесстрашный!

Я почувствовал, как сердечко птицы опять забилось сильнее, но на этот раз от радостного предвкушения.

— Слушай мой приказ! Я выпущу тебя и хочу, чтобы ты летел по туману на восток, за Черно-Белым Ангелом, так далеко, как сможешь! И если долетишь до суши, принеси оттуда знак, чтобы я понял, что плыву к берегу.

— Хорошо, хорошо…

Я поцеловал голубя, что придало ему дополнительные силы, и выпустил.

— Лети, мой гонец!

Голубь вспорхнул, неуклюже замахал крыльями и камнем полетел вниз к воде.

Боже! Он утонет? Возможно, он разучился летать?

Я взмолился:

— Господь! Дай силу этой птице!

И Господь услышал меня!

В самый последний миг голубь широко раскрыл крылья и, коснувшись пенистой волны, вспорхнул вверх. Когда он скрылся в тумане, я вздохнул с облегчением.

— Счастливого тебе полета, Быстрокрылый!

К вечеру он вернулся измотанный. Суши он не достиг, и я дал ему отдохнуть.

Всю последующую неделю ковчег медленно плыл на восток, однако, туман все сгущался. Семья гребла без устали и безмолвно. Я не разрешал им ни есть, ни пить и не спать, но они не осмеливались возражать.

Так мы продвигались по вязкой, мутной воде.

Спустя неделю я еще раз выпустил Быстрокрылого и он опять вернулся ни с чем.

Так тянулись дни и недели безмолвного плавания.

Однажды утром я взял птицу в руки и прошептал:

— Друг мой, Быстрокрылый! Молю тебя, найди мне сушу! Чувствую, мы погибнем, если скоро не доплывем до берега.

Сердечко Быстрокрылого опять затрепетало.

— Да, да.

И он опять улетел.

Всю ночь я просидел, всматриваясь в темный туман, но ничего не увидел и не почувствовал.

На рассвете ко мне подошел Сим и сказал:

— Покорнейше прости меня, отче.

Я с жалостью взглянул на оборванца:

— Что тебе?

— Мы гибнем. Мои братья утратили силу духа. Наши жены больны. Мы все на пороге смерти. Исчезла надежда, и умирает наша вера.

— Что же ты хочешь?

— Мы решили просить. Нет, решили умолять тебя на коленях, развернуть наш ковчег и поплыть обратно в Моря Эдема.

Я покачал головой в отчаянии:

— Нет! Ты не мой старший сын! Мой первенец не может быть таким жалким!

Сим настаивал:

— Отец, пойми, мы погибнем, если не развернемся!

Тут я взорвался:

— Да, ты — глупец! Вы все — глупцы! Как вы можете говорить и думать такое? Вы требуете, чтобы я пошел против Господа нашего? Вы желаете развернуться против Его воли? Мы погибнем, если воспротивимся воле Господа нашего! Иначе будем жить, даже если тела наши иссохнут! Бог послал нас с Небес сюда, и мы должны выполнять Его завет!

Сим задрожал от негодования и повысил на меня голос:

— Но ты не чувствуешь больше Господа! Он покинул тебя, и наша жизнь сейчас зависит только от жалкого голубя, который и летать разучился!

Моя чаша терпения переполнилась. Я встал во весь рост, возвысившись над Симом, схватил наглеца за горло, легко подбросил его в воздух и с силой бросил на палубу в сторону остальной семьи. Все стояли ошарашенные, а Сим жалко ползал по палубе, как раздавленный таракан.

Тут выступил мой средний сын Хам и сказал резко:

— Отче наш, ты меня разочаровал. Как ты можешь быть таким жестоким и не слушать никого? Ты обязан развернуться.

Я в гневе схватил Хама, потряс его и закричал:

— Ты, Хам, цыпленок! Не ведаешь ты, что говоришь! Жалкий отпрыск. Я буду слушаю лишь Господа, а не тебя!

Хам залился слезами:

— Но он больше ничего не приказывает тебе!

После эти слов я поднял Хама вверх и бросил в сторону Сима. Он упал рядом и скорчился.

Вперед выступил Иафет и закричал, размахивая руками:

— Этим водам нет края, и мы утонем. Отец наш, ты погубил нас! Все кончено!

Злость завладела мной. Мне хотелось разорвать Иафета на части и выбросить в море. Я выхватил нож и заорал:

— Уничтожу каждого, кто пойдет против Бога!!!

Вдруг ковчег сильно ударился о подводную скалу, накренился и ударился второй раз еще сильнее.

Удар был такой силы, что нас подбросило в воздух, и все свалились на палубу.

В то же время на нас хлынула вода, и я понял, что судно разбито. Женщины в испуге завизжали:

— Что это?

Я увидел, что вода быстро заливает трюмы через огромную выбоину.

— Мы тонем! Надо спасать всех! — закричал я.

Тут Ноэма, моя карга, подняла свой кривой палец в воздух и произнесла с дрожью в голосе:

— Смотрите, голубь вернулся!

Быстрокрылый прилетел с веточкой в клюве.

Я заорал:

— Суша!!!

Это было избавление! Берег близко, и мы доплыв ем до него!

Ничего не говоря, я схватил всех женщин, вскинул их себе на спину, и перед тем как прыгнуть в воду, закричал сыновьям:

— Открывайте все трюмы! Выпускайте животных на палубу и ждите моего возвращение!

Я прыгнул и вода поглотила меня, однако я вынырнул и поплыл, еле справляясь с тяжелой ношей. Я держал трех женщин и тащил их за собой по мутной воде. Быстрокрылый летел впереди, указывая путь. Скоро силы мои начали таять. Женщины барахтались и бултыхались за спиной, и это сильно утомляло. К тому же они беспрерывно причитали, что мешало мне сосредоточиться.

Я приказал им:

— Не дергайтесь!

Они угомонились.

Но мои силы иссякли: «Все, начинаю тонуть» — думал я, но, к счастью нащупал скалистое дно и начал судорожно цепляться ногами за подводные выступы. Я сильно поранился острые камни и почувствовал, как кровь полилась из ран. Но несмотря на это, продолжил двигался вперед, и мы вышли на сушу.