Больной врач - Амонашвили Паата Шалвович - Страница 1

— Знай я в то утро, что вечером умру, не стал бы курить натощак и пить крепкий кофе за завтраком. Честно говоря, в тот день смерть не входила в мои планы…

Вот так начал доктор Николай свой первый рассказ.

Он позвонил накануне, когда я гостил в деревне у своего двоюродного брата Тимура. Мы удобно расположились на веранде, откуда открывался вид на вспаханное поле Тимура, и рассуждали о современном мире.

Вот что говорил брат:

— Я родился в деревне и почти никуда не выезжал. С пеленок привык сам выращивать себе пищу и мастерить все по хозяйству. Удивляюсь, как вы, жители города, можете есть весь этот упакованный яд из супермаркетов, который вас заставляют купить назойливой рекламой? Потом ходите по врачам, которые отправляют вас в аптеку купить другой яд, который якобы лечит от первого яда. Реклама давит на вас промывая мозги: «Ешь, пей, кури, отравляйся и заедай таблетками от любой отравы». Чушь! Это же безысходность!

Я отвечал:

— Ты преувеличиваешь! Живем один раз, а еда редкое наслаждение. Зачем отказывать себе? Тем более, что сейчас тщательно следят за качеством продовольствия.

Тимур возразил:

— Ну, да! Только этим и занимаются…

Я же продолжал:

— Кроме того, медицина быстро развивается. Сегодня уже лечат такие неизлечимые болезни.

Тимур рассмеялся:

— Лечат? Ты шутишь? Вспомни времена наших бабушек. Им всем было за сто, и они еще мотыжили в огородах. Рак и диабет, инсульт и инфаркт им и не снились. А сейчас в каждой семье тяжелобольной. Медицина развивается лишь в сторону увеличения прибыли. Больницы работают по бизнес-плану и конкурируют между собой, отнимая друг у друга клиентов. Кому нужен человек вроде меня — не потребитель и не больной? Какое правительство заботиться о моей душе? Если поддамся и развалюсь перед сном у «ящика», то меня будут терзать дешевыми сериалами. У меня же своя программа — ночное небо. Там показывают чудесный концерт с участием настоящих звезд, которые познают вселенскую загадку в сопровождении прекрасного концерта сверчков.

Я развел руками:

— Что же ты предлагаешь мне? Бросить работу, мотыжить огород, как бабушка, и отуплять себя мерцанием ярких и тусклых звезд на небе?

Тимур сказал:

— Выбор за тобой! Можешь вдохновляться мерцанием накрашенных и силиконовых звезд на экране.

Спор зашел бы далеко, но нас прервал звонок моего мобильного телефона.

Я ответил:

— Слушаю.

Мне ответил голос спокойный и умиротворенный:

— Здравствуйте, моя супруга прочитала вашу книгу, и я решил, что нам надо встретиться.

Я ответил растерянно:

— Супруге понравилась моя книга?

Собеседник уклонился от ответа и сказал:

— Встретиться надо по другому поводу. Я хочу рассказать свою историю, по которой вы напишите следующую книгу.

Я решил, что это шутка остроумного одноклассника, и подыграл:

— Отлично! Встретимся в моем кабинете завтра в десять утра… Нет, лучше в девять.

Шутник сразу согласился:

— Прекрасно! Буду у вас ровно в девять. Меня зовут доктор Николай.

Телефон отключился, а Тимур спросил:

— Кто это был?

Я ответил:

— Какой-то Николай, шутник…

Ровно в девять утра в мой кабинет вошел высокий, бодрый мужчина среднего возраста и с умиротворением в голосе спросил:

— Начнем?

Я растерянно предложил ему сесть в кресло, а сам расположился напротив и сказал:

— Вначале я думал, что надо мной подшучивают друзья. Вижу, вы не шутите. Однако должен разочаровать вас. Я не пишу заказные биографии…

Он улыбнулся и ответил:

— Вы напишете роман от своего имени…

Я покачал головой:

— Послушайте, я не могу заниматься вашим делом. У меня важные дела, встречи, работа…

Он широко улыбнулся:

— Вы действительно думаете, что у вас есть дела, встречи, работа?

Я повел головой в недоумении.

Гость ответил спокойным, гипнотическим голосом:

— Знаете, бывает такой страшный хлопок… И после него мы с ужасом обнаруживаем, что улетаем из этой жизни, в чем мать родила, а унести с собой не можем даже то, что может поместиться на ладони, потому что у нас и рук больше нет…

Я сказал с раздражением:

— Не понимаю, о чем вы, и вникать не хочу! Надо закончить этот бесполезный разговор…

Он спокойно перебил меня:

— Тогда сделаем так, как заведено в богатых издательствах.

Я не понял:

— Что вы имеете в виду?

Он объяснил:

— Когда вы хотите издать книгу, то редактор требует первые несколько страниц, и если они его заинтригуют, то возьмется прочитать первую главу. Сейчас я предлагаю нечто подобное. Выслушайте только начало моего рассказа и потом сами решайте: хотите услышать продолжение или нет.

Обрадовавшись легкой возможности отделаться от этого типа, я ответил:

— Хорошо, но я усложню испытание и приму решение, выслушав только первое предложение. Начинайте.

Почему-то мне казалось, что сейчас Николай растеряется, будет искать слова, вспоминать выражения. Но он лишь улыбнулся и сказал без раздумий:

— Знай я в то утро, что вечером умру, не стал бы курить натощак и пить крепкий кофе за завтраком. Честно говоря, в тот день смерть не входила в мои планы…

Я замер в изумлении:

— Вы хотите сказать, что вы уже умирали?

Он улыбнулся шире и ответил вопросом на вопрос:

— Продолжать?

Пару секунд я растерянно озирался, потом сказал:

— Должен признаться, что…

И запнулся.

— Вам лучше включить диктофон, чтобы записать первый рассказ, — подсказал Николай.

— Да, конечно, — согласился я, — вы меня победили.

Порывшись в ящике, я нашел диктофон, вставил свежие батарейки и нажал кнопку записи.

Хотя кто знает, что бы я сделал, зная о надвигающейся беде… Может, задергался бы, выкурил бы две сигареты вместо одной и запил бы кофе бутылкой ледяного пива, которая так соблазнительно посмотрела на меня из холодильника. Потом кинулся бы искать помощь для предотвращения неизбежного.

Так поступили бы многие…

Но плохие предчувствия у нас бывают редко. Меня мучил лишь букет обычного похмельного синдрома: голова бетонная, во рту цемент, глаза как два кирпича в глазницах.

Горло било тревогу о жажде, сердце подавало признаки кардиопатии, а желудок провалился в двенадцатиперстную кишку, где вчерашний алкоголь продолжал коварно метаболировать.

Я подумал: «Интересно, который час?»

Веки открыть не смог. Пришлось их пробивать молотком изнутри.

Пошарив тяжелой рукой, я нашел свой мобильный в заднем кармане джинсов.

Боже! Как же я так напился?! Лег спать в одежде…

Стыдно!

Память предательски стерла вчерашние события оставив огромную черную дыру!

Десять утра.

При попытке встать сразу замерцало предсердие в тахикардии. Этанол атаковал мои нервные окончания…

«Однако похмелье не смертельно», — подумал я и, приложив огромное усилие, присел на кровать.

Комната тут же полетела вниз, как вагончик аттракциона «американские горки» в парижском парке Диснейленд.

А ведь моя вторая половина, Мария, сейчас там, во Франции!

Она у нас депутат парламента, вице-спикер, видный политик. Порой, мне кажется, что цель ее жизни подняться на вершину карьерной лестницы, и для этого она использует все дозволенные или недозволенные методы. Мария вложила наследство отца в свое политическое восхождение и добилась большого успеха.

Я не хуже нее! Известный нейрохирург в городе. Учился в Англии, практиковался во Франции и Америке. Даже диссертацию защитил на тему патогенеза алкоголизма, начал публиковаться в иностранных журналах, и стал уважаемым медиком международного уровня. Меня стали приглашать почти на все ключевые медицинские конференции по нейрохирургии. Я также выиграл грант крупного благотворительного фонда на строительство собственного центра нейрохирургии, который со временем стал лучшей клиникой в стране.