Непрощенная (СИ) - Соболева Ульяна - Страница 40

   Тех, кого я вырезал ради нее, уже не вернуть, но их смерть покрыта нашей славой и многочисленными победами. Кровь лассаров льется рекой, и снег на севере уже давно не белый.

   Я снова посмотрел на Сайяра – выглядит намного лучше. Следы ссадин на лице скрывает копоть и пятна вражеской крови, но глаза горят жаждой битвы. Вспомнил, как в дороге он упал с седла в снег, едва мы вышли за ворота Валласа.

   Я мог вернуть его обратно в город, но не стал. Старую мадорку Сивар взяли с собой. Её везли в клетке, как животное. Кормили сырым мясом и не забывали напоить дамасом. Старуха поставила Сайяра на ноги прямо в пути. Заполнила его раны какой-то вонючей дрянью и напоила отваром. На утро тот походил на оживший труп. Но уже мог сесть в седло и продолжить путь.

   - На пути у нас всего одна деревня, мой дас. Дальше начинаются земли Талладаса.

   - В Лурд отправляли мои послания?

   После победы в каждой деревне я отправлял в замок голову одного из лассарских командиров с названием деревни, вырезанным на лбу. Чтоб ублюдок знал, что мы уже близко. Я хотел, чтобы он вышел к нам навстречу, но, судя по всему, умная тварь понимала, что это станет фатальной ошибкой, и затаилась за каменными стенами Лурда. Я не знал, какова численность войска в городе. Предположительно, Талладас понес большие потери. Но письмо Маагара все же не стоило не принимать всерьез. Возможно, с ним действительно тысячное войско. Наше не дотягивало пока и до пяти сотен. Если вся армия сейчас в Талладасе, мы идем на верную смерть.

***

- Разведчики еще не вернулись. Боюсь, они уже и не вернутся.

   - Маагар должен был быть на полпути в Валлас. У него не было столько времени развернуть тысячное войско и бежать обратно. Мы бы пересеклись рано или поздно где-то вот здесь.

   Я провел по карте пальцем и обвел в круг то место, которое было деревней Нагар до того, как мы превратили там все в пепел.

   - Либо письмо было блефом, и он не выходил из Лурда, - сказал Сайяр и склонился над картой.

   - Тогда в Талладасе нас ждет поражение.

   - Мы отправим еще разведчиков под видом беглых лассаров. И переждем в Заране их возвращения.

   Я сел на стул и покрутил кинжал в пальцах, проводя им по карте вверх и вниз, раздумывая и глядя то на своего верного советника, то на карту. Потом все же спросил.

   - Я слышал о мятежниках. Они укрываются в Сумеречном лесу и совершают набеги на деревни и цитадели по другую сторону от Лурда. Что нам известно о них?

   - Последний раз мятежники напали на Эссар около месяца назад. Они освобождают рабов, грабят деревни, убивают лассарских солдат и уходят опять в лес. За все время они напали на несколько деревень и на три цитадели, не считая военные и торговые обозы.

   Я наклонился к карте и проследил за пальцем Саяра.

   - Значит, идут четко по периметру сразу за Талладасом. Если прикинуть примерно, скольких рабов им удалось освободить, то численность армии составит где-то сотни полторы-две. Что вообще о них известно?

   - Говорят, ими командует женщина – валлассарка. Лютая Смерть - так прозвали ее лассары. Чокнутая фанатка и беглая рабыня. В отряде разношерстный народ: есть и лассары, недовольные режимом, и островитяне. Од Первый назначил за ее голову высшую награду, но пока никто не торопится предать ее.

   Я слышал о мятежниках не впервые, но тогда я не задумывался о том, что взбунтовавшиеся головорезы могут быть мне полезны. И напрасно не задумывался. Это мог бы быть весьма выгодный союз, учитывая их местоположение и численность.

   - Значит, это не просто разбойники?

   - Не просто, - Сайяр усмехнулся, - это идейные разбойники. Везде знамя Валласса вешают. Говорят, Лютая берет к себе женщин и детей. Все умеют держать в руках оружие.

   - Умно. Даже очень умно. Иногда дети становятся смертоноснее взрослых, потому что никто от них не ожидает подвоха. Дети могут незаметно подслушивать, подбрасывать дезинформацию, воровать и даже убивать. Кто такая эта их предводительница?

   Сайяр пожал плечами.

   - Из наших ее никто не видел. Говорят, на мужика похожа. Уважают ее свои и боготворят, как самого Гелу. На смерть идут за нее, не задумываясь. Все, кого лассарам удалось отловить, даже под страшными пытками не выдали её. Слышал не по мужикам она - спит с другими бабами.

   - Мне плевать, с кем она спит. Мне нужно знать, чего она хочет. Каковы ее цели. И, пожалуй, я узнаю это лично. Мы не пойдем сейчас на Лурд. Мы обойдем Талладас и встретимся с мятежниками. Если удастся договориться, то численность нашего войска помножится еще на двести человек. Переночуем здесь и разворачиваем отряд с дороги. Дальше пойдем лесом. Что скажешь?

   - Скажу, что это гениальная идея. Если удастся сговориться с мятежниками, мы, скорей всего, победим в битве за Лурд.

   - Мы в ней победим так или иначе. Над Талладасом будет развеваться знамя Валласса и очень скоро. Иди к себе в шатер, Сайяр, а я хочу отдохнуть. Пусть мне приведут одну из лассарских шлюх, если они не сдохли в дороге.

***

Я трахал ее долго, развернув к себе спиной и вдавив ее голову в пол, вбивался в сочное тело, как одержимый, и не мог кончить. Она уже даже не стонала, а тихо скулила, видимо, ожидая, когда это все кончится, а мне было плевать. Я вертел ее, как куклу, в разные стороны, долбился в ее рот, в ее сочный зад и снова в лоно. Я просто запрещал себе представлять на ее месте другую. Запрещал думать о красноволосой девочке-смерти. Но без нее секс превращался в битву с самим собой. Меня не возбуждало белое тело подо мной, жирные груди и огромные соски. Мне казалось, что даже в ее заднице слишком много места, а ее голос похож на карканье вороны. Никогда не любил у женщин коровье вымя и толстые телеса. Хотя иногда после жестоких битв мне было все равно, и я мог трахать самую отъявленную уродину. Но сейчас они все казались мне страшными, не такими, вонючими или слишком мягкими.

   Вышвыривал одну и звал другую. Худее, выше, стройнее и опять никакой разрядки. Под утро надо мной работали умелыми ртами сразу трое, но я так и не кончил. Выгнал их к Саанану и, обхватив член ладонью, представил…проклятье, только представил мягкий изгиб спины, округлую грудь, торчащие соски и розовую плоть между ног… а еще раскинутые по покрывалу красные пряди волос и с рыком затрясся в оргазме, сжимая пульсирующий член обеими руками. Суууука. Что ж ты со мной сделала, тварь? Каким ядом опоила, какими саананскими цепями приковала к себе? Что ни какая другая ни в радость, что ни одно тело не возбуждает. Все еще подрагиваю от оргазма, а на языке кислый привкус суррогатов и горечь разочарования.

   Осушил до дна весь дамас и вышел из шатра на мороз в одних штанах, чтобы холод остудил тело после бешеной ночи в гонке за ускользающим наслаждением. Где-то рядом доносились похотливые стоны и шлепанье тел о тела. Тихий смех и звук льющегося дамаса. Дым от сгоревшей деревни все еще окутывал деревья и висел в воздухе плотной стеной.

   - Не спишь, валлассар? Покоя хочешь после битвы, а не приходит он.

   Резко обернулся и увидел клетку с баордкой, подвешенную между деревьями. Старая ведьма прислонилась лицом к решетке и смотрела на меня белесыми глазами.

   - А к тебе приходит покой, Сивар? О чем думаешь по ночам? О свежем человеческом мясе?

   - Ооо…Сивар думает о многом. Сивар смотрит и запоминает. Она учится.

   Подошел ближе и с презрением окинул ведьму взглядом. Что ж за отвратительное отродье? С какой Преисподней вылезла эта тварь? Если б не была так нужна, расчленил бы на куски и скормил своим псам.

   - И чему научилась, старая?

   - Понимать тебя и людей твоих. Знать, чего они хотят…чтобы потом давать им это за сочный кусок мяса или прядь волос, а иногда и за их кровь или зуб.

   Это я и сам знал. К ней часто приходили. Просили зелье, лекарство, мериду или приоткрыть завесу будущего. Мадорка не бедствовала, если не брать в расчет, что в клетке висела всю дорогу.