Её звали Никто (СИ) - SMIR LERA - Страница 12

— Парни, пошли во двор за девками через окно подсматривать?

— Зачем? — Серёга лениво разлёгся на кровати, давая понять, что идти никуда не собирается. — Ты у нас маньяк?

— Да просто посмотрим, чего они там делают, может, и послушать удастся, — Толик не сдавался и решил уговорить меня сходить с ним. — Лёха, ну хоть ты меня не бросай.

— Чего я там не видел? — подсматривать за кем-то мне совершенно не хотелось, тем более за девочками. Они, если увидят, и в лесу закопать могут.

— Вот именно, что ничего ты там не видел! Собирайся, кому говорю! — даже, когда Гордеев стащил меня за ногу с кровати, я не изменил своего решения. — Ах так? Ну хорошо, я вам это ещё припомню! Один всё посмотрю, а вам ничего не расскажу!

Хлопнув дверью, как истинная истеричка, Толик ушёл. Я не знал, как реагировать на сей форс и взглянул на Шувалова. Он был невозмутим.

— Серый, он же не пойдёт реально за девчонками подсматривать?

— Гордеев хоть и хулиган, но не до такой степени. Сейчас он минут пять будет слоняться по коридорам корпуса, желая всех здесь поубивать, потом на крыльцо сходит, покурит и успокоится. Вот увидишь, через десять минут Гордость заявится сюда в своём обычном настроении.

— Видимо, ты хорошо его знаешь, потому что мне он показался очень даже серьёзным.

— Запомни: Толик никогда не пойдёт на авантюру в одиночестве, потому что не будет свидетелей, которые смогли бы подтвердить подлинность его подвигов.

Слова Серёги меня успокоили, и я даже успел немного подремать, но сон был недолгим. Раздался девичий визг, который после смешался с непонятным шумом и грохотом. Мы подскочили и выбежали в коридор, где уже стояли с заполошенным видом все наши. Окинув присутствующих взглядом, я прикинул, что кричал кто-то в комнате Маши.

— Пошёл вон отсюда, придурок! — открылась дверь и в коридор сначала вылетел Гордеев, а вслед за ним, грозно размахивая полотенцем, выскочила Маша. Она, не обращая внимания на нас, накинулась на Толика.

— Эм, — потеряв дар речи, протянул Серёга, глядя на эту картину, — а что у вас здесь происходит?

Толик, услышав голос Шувалова, отпихнул от себя Машу и поднялся с пола. Зато Селяева совершенно не растерялась и, как подобает настоящей леди, с гордым и независимым видом, взяв за шкирку Толика, подошла к нам.

— Что происходит? А я скажу тебе, — я впервые видел Машу такой злой. — Этот ненормальный за нами подсматривать решил, да только тушка его безмозглая слишком тяжёлой оказалась, вот карниз на окне и не выдержал. Сергей, забери это недоразумение от меня, чтоб я его рядом с нашей комнатой больше не видела.

Толя перекочевал в руки к Серёге. Было ясно, что бедному Гордееву не жить, вопрос был только в том, как именно староста его прикончит.

— Мне очень стыдно за поведение нашего друга. Анатолий сейчас извинится. Мы отойдём на минутку и вернёмся.

Шувалов резко схватил Гордеева и меня под руки и почти пинками затолкал нас в комнату. Я от греха подальше отошёл к окну, хотя прекрасно понимал, что Серёге сейчас совсем не до меня.

— Ты совсем страх потерял?! Я тебя предупреждал, чтобы ты к Машке даже подходить не смел?!

— Да не собирался я к твоей Селяевой, я же не самоубийца! В той комнате не только Машка живёт, но ещё и Наташка с Дианой, может, я за ними смотрел!

— Хватит сочинять! — в Гордеева полетела подушка, которая удивительно точно стукнула его по голове. Бедолага от неожиданности осел на пол и тупым взглядом уставился на Серёгу. За это короткое время Шувалов успел остыть и начал рассуждать рационально. — Иди извиняйся, воспитательную беседу продолжим потом.

Гордеев, получив сигнал к бегству, поскакал к двери и скрылся в коридоре. Вернулся он достаточно быстро, даже заскучать по его физиономии не успели. Отчитавшись перед Сергеем и окончательно очистив свою совесть, он чистосердечно упал на кровать.

— Вот правильно всё Татьяна Ивановна на истории говорила: «Все проблемы и войны в мире из-за женщин», — Толик вальяжно закинул ногу на ногу и положил руки под голову. — Меня из-за них чуть не убили сейчас!

— Если мозгов нет, то особой роли не играет кто ты, женщина или мужчина, — усмехнулся Серёжа, но Толя, похоже сути шутки не уловил. А зря.

— Девчонки ни чем не лучше парней, — если уж Гордеев начал философствовать, то этот процесс ничем не остановишь, — только вот их всегда порядочней нас считают. Несправедливо. Они косы свои заплетут, белые фартуки и форму наденут, улыбнутся, и всё — глядишь, прям-таки ангел перед тобой стоит чистый и непорочный. А на самом-то деле под формой у них бельё кружевное чёрное, и мысли в их головках такие витают, что с непривычки в краску и дрожь бросает.

Я от монолога Гордеева аж похолодел.

— Тебе то откуда знать, что у них за мысли? Серый, мне кажется его в той комнате немного морально изнасиловали. Он поумнел, но сильно извратился. Чего ты, Толик, такого успел там увидеть?

— Э, нет, я уйду с этой тайной могилу, и даже не угрожайте, всё равно не скажу, — Толя мужественно пытался хранить молчание, но, похоже, переживания в нём настолько сильно разыгрались, что сдержать он их не смог и выпалил всё, как на духу. — Вот почему всегда так, а? Как я Диану по-дружески обнять захотел, так я маньяк сразу, а как она меня в школе посреди коридора раздевать начала, так она просто пошутила! И где справедливость?

— Начнём с того, что ты как всегда всё преувеличиваешь, — Серёже, как мне кажется, после школы следует пойти учиться в медицинский на психотерапевта, потому как опыт лечения юной и неокрепшей психики у него был просто феноменальный. Спасибо тебе, школа, за счастливое покалеченное детство. — Если ты про тот случай, который неделю назад был, так там ничего эротичного не было. Ты после физкультуры второпях рубашку криво застегнул, а Диана девочка аккуратная и просто не смогла спокойно смотреть на это безобразие.

— Смирись, Толян, на тебя никто не покушался даже, — заключил я.

Гордеев вздохнул и, как мне показалось, в его голове поселилась зерном какая-то очень умная и здравая мысль. Это было уже неплохо, нужно было только теперь не давать Толе думать слишком много. Всегда за собой замечал, что когда долго о чём то размышляю, настроение становится паршивым. Грустный Гордеев нам был совсем не нужен, потому как такая махина с печальным настроением может натворить немало бед на наши невинные головы.

В дверь постучали. Мы с Толиком переглянулись, а Серёга взглянул на часы и пошёл открывать. На пороге в брезентовом плаще и с топором в руке стоял Игорь. Увидев его, я нервно сглотнул, а Шувалов расхохотался.

— Господи, что у нас за класс? Прям клуб анонимных маньяков! Одного девочки в коридоре раздевают, другой вообще с топором по корпусу шастает, третий, — Серёга взглянул на меня, пытаясь припомнить, какая странность есть у меня, — у третьего тоже сейчас что-нибудь найдём. Я что, единственный нормальный человек в этом дурдоме?

— Ты хуже нас, — из коридора показалась рыжая макушка Артёма, — управлять психами может только истинный безумец. Пойдёмте, нужно в лес за дровами сходить.

Мы наскоро одели куртки и вышли на улицу. Наконец-то можно заняться делом.

— Стесняюсь спросить, Каплан, зачем ты плащ на себя нацепил? Дождя-то ведь нет.

— Мы идём в лес, там всегда сыро, а я могу заболеть.

Мы с Толиком тихонько прыснули от смеха. Никто ничего не заметил, а вот Гордеев решил даже проучить Игоря за испорченное утром настроение.

— Игорь, вот именно, что мы в лес идём, а не в тропические джунгли. Или ты у нас барышня сахарная и растаять боишься?

— И правда, давай, снимай это безобразие, — подхватил Серый.

Игорь остановился, снял с себя плащ, глумливо улыбнулся и отдал Артёму топор.

— Вот, держи, дорогу в лес найдёте сами, а я пойду на кухню к девочкам и побуду сахарной барышней.

С этими словами он грациозно развернулся и пошагал обратно в корпус. Мы вчетвером остались на месте и обалдело глядели ему вслед. Только, когда эта нахальная вихрастая голова скрылась за дверью, мы поняли, что нас очень умело кинули.