Иль (СИ) - kalip kalip "Калип" - Страница 87

Подойдя к ним, Мун легко поднял Иля на руки и понес. На его руках юноша висел как выпотрошенная безжизненная кукла с цветными волосами. Тяжело поднявшись, Грей подошел к Медоре. Он помог девушке встать. Все это тоже морально опустошило его, хотя, смотря на Медору, Грей осознавал, что ей пришлось намного хуже. Она ведь чувствует эмоции. Пропустить через себя всю боль Иля для Медоры сказалось в полном измождении ее. Она пыталась стоять. Грей обхватил девушку за талию, чувствуя, что та еле держится на ногах. Так они и шли до комнаты. В ней уже был Мун, который просто стоял у стены, и Иль, который лежал на широком ложе с отрешенным лицом.

Доведя девушку до ложа, Грей помог ей лечь и сам упал рядом с ней. Сил идти куда-либо у него уже не было. Так они и лежали все втроем. Иль, выплакавший свою боль, Медора, пропустившая его боль через себя и Грей, осознавший глубину этой боли. Был здесь еще и Мун, который смотрел на тех, кто может чувствовать, завидуя им. Любые чувства – это то, что делает человека человеком. Только людям даны чувства, и неважно, какие они. Чувствовать боль не физическую, а душевную - это то, что не дано познать, не будучи человеком.

Мун анализировал это, зная, что сегодня впервые познал, что такое боль в душе…

***

Свадьба для Кавура проходила с ощущением, как будто он все происходящее наблюдает со стороны. И ему даже нравилось, как прекрасно он держится. Его ответы на поздравления были безупречны, улыбка натуральна, поведение так естественно. Он играл роль счастливого жениха, и она ему удавалась на славу. То, что в душе было мерзко, так разве это имело значение? Зато все были счастливы.

Вечером перед днем свадьбы он долго разговаривал с отцом. Лантан был настолько плох, что даже в специальном кресле все равно не мог уже быть на этом событии. Понимая это, Кавур сидел рядом с кроватью медленно разлагающегося отца, видя, что при умирающем теле его ум жив и так же ясен, как и прежде. Это было больно осознавать.

– Я так счастлив, сынок, что ты вернулся… – говорить было тяжело. Мимика лица плохо слушалась но, передохнув, Лантан продолжил: – Я видел все, что было там, у планеты Урус. То, что транслировали в новостях. Ты молодец. Я горжусь тобой.

– Спасибо, отец, – слова, сказанные отцом шли из его сердца, Кавур понимал это. – После отступления акел нам пришлось вернуться. Титан получил очень сильные повреждения. Починка его возможна только на орбите Земли, где есть для этого летающие базы ремонта космокороблей.

– Титан хороший корабль. Он сохранил тебе жизнь.

Кавур не хотел этой жизни, но корабль действительно сохранил жизнь и теперь он должен жить, проходя свой путь.

– Завтра твоя свадьба… – передохнув, Лантан продолжил, – Я вижу, ты еще помнишь о нем…

– Он умер. – Кавур не хотел врать отцу. Да и зачем? Обманывать того, кто видит твои душевные муки, ведь его отец искренен в переживании за него.

– Ты не хочешь верить в это… – смотря на своего сына, произнес Лантан.

– Что толку, хочу я верить в это или нет. Его смерть подтвердил тот, кому я верю. – Произнеся эти слова, Кавур почувствовал смутное сомнение в том, что он сказал. Он не разрешил себе цепляться за надежду самообмана. – Но дело даже не в этом. Я так надеялся, что этот человек выживет, а по сути, обрек его на страшную смерть. Я должен был сам убить его.

– Год назад, когда мы говорили об этом, я сказал тебе: если этот человек жив, значит, ты искренен в своем желании, а если нет… ты лгал и себе и ему.

– Я не мог лгать себе в этом, – севшим голосом произнес Кавур. Он вспомнил слова отца, сказанные ему год назад: «Наши желания, они материальны. И чем сильнее мы этого желаем, тем реальней, что это исполнится. Ты хочешь, чтобы он жил – это твое желание, и оно услышано пространством».

– Сынок… я знаю, о чем ты сейчас думаешь… но мне так мало осталось жить… Я хочу увидеть внука. Род Карбоне должен продолжиться. Ты не можешь завершить его на себе. Пусть твой сын станет продолжателем нашего рода.

– Хорошо, отец. Я продолжу наш род.

Кавур взял руку отца, прижав ее к своему воспаленному лбу. Сомнения в честности Атаго закрались в него. Хотя, возможно, это лишь желание не верить в реальность. Но как же тогда с его желанием, которое исходит из самого сердца, о том, чтобы Иларис был жив?

Бремя долга, лежащее на его плечах, он, казалось, чувствовал физически. Не властен он над своей судьбой. Не имеет он права пойти по зову сердца искать того, кого любит. Он должен пройти свой путь, даже если он и навязан ему. Кем? Жизнью, обществом, в котором он живет, долгом. Слишком много того, что лишало его свободы, давая взамен иллюзию счастья.

Вспоминая этот разговор с отцом, Кавур продолжал принимать поздравления, держа за руку юную Аяну, которая была искренне счастлива и любила его.

***

Как только пришла информация о починке Титана и его готовности к полету, Кавур сообщил семье, что улетает. Нужно было оказаться у планеты Урус раньше, чем туда вернутся акелы. Все это понимали, только в глазах Аяны он видел непролитые слезы. Сегодня она получила результаты своего состояния. Она была беременна. Первая брачная ночь принесла им ребенка. Это был мальчик. Кавур знал, что теперь все счастливы. Наверное, и он счастлив. Все же понимание, что у тебя будет сын, окрыляло. Его частичка продолжится в этом ребенке. Продолжение жизни, продолжение рода Карбоне, продолжение его. Да, он был счастлив, что у него будет сын. И в их первую ночь Кавур знал, что искренен с Аяной. Он любил ее, так стараясь убрать из памяти странное сходство с Иларисом. Он не понимал, почему они так похожи… Аяна и Иларис. Почему в них столько общего, даже в интимной близости. Наверное, просто он так и не изжил из себя эти воспоминания и во всем видит его.

Прощаясь с семьей жены, Кавур опять видел боль в глазах Ширы, жены Бруно. Он за эти дни несколько раз пытался спрашивать об их сыне и каждый раз не понимал, почему Шира отводит глаза, а Бруно, наоборот, начинает рассказывать, какие успехи у их мальчика в учебе. Если с сыном все в порядке, тогда почему Шира так странно себя ведет. Она ведь рада за дочку и он видел ее радость, когда Аяна сообщила, что беременна.

Попрощавшись со всеми, Кавур уезжал в душе с тяжелым чувством. Все же, жить во лжи непросто. Но это тоже его долг и он выдержит всю его тяжесть.

Ступив на борт Титана, Кавур нашел глазами Дэя. Все это время они не виделись. Хотя Римус был на его свадьбе, а потом, видно, посвятил время отчетам императору. Сейчас Дэй прибыл на Титан раньше него и уже приступил ко своим обязанностям.

Кавур тоже включился в работу. Им предстоял долгий перелет к орбите Уруса. За это время нужно многое успеть, в том числе и продумать тактику ведения боя с акелами. То, что те прилетят, адмирал даже не сомневался.

Пожав руку Дэю, Кавур повернулся к перилам капитанского мостика, с которого обозревал пространство перед собой. Военные уже заняли места за пультами управления. Титан набирал скорость, так же, как и корабли армады, летящие за ними.

– Нам предстоит много работы, – понимая, что сейчас они на виду, сухо произнес Кавур, – нужно разработать план расстановки сил около планеты в ожидании акел.

– Видя, что Римус слушает его, адмирал продолжил: – Жду вас вечером у себя в каюте.

– Слушаюсь, адмирал.

Римус уже знал, что проработка их плана начнется с постели Кавура. Он был рад этому, так как скучал по нему.

***

Форт жил своей обычной жизнью. Грей наблюдал за Илем, беспокоясь о нем, и в то же время, он видел, что тот нашел в себе силы пережить произошедшее и жить дальше. Иль продолжал обучение парней, и когда нужно ездил с Греем на выезды. Грей специально стал брать его чаще с собой, считая, что возможность пострелять отвлечет Илариса от воспоминаний.

Попытки найти того, кто включил эту запись не привели ни к чему. Грей даже поручил расследование Нейсу, но в целом понимал, что такое мог сделать любой из парней, кто был недоволен обучением и вообще, Иль давно стал выше всех по статусу. Обычно такое не очень любят. Плюнув на поиски виновника произошедшего, Грей просто продолжил жить.