Хищник цвета ночи - Серганова Татьяна - Страница 7

— Но сейчас ты готов поступиться этим правилом, — выдернув руку, заметила я.

Ник сразу выпрямился и продолжил меня разглядывать. Глаза вновь пожелтели, но не сильно. Смотрелось это, конечно, красиво, но было опасно.

— Мы просто не дойдем до главного. Иногда ожидание сводит с ума больше, чем сам секс. Представь, какие искры будут сиять между нами?

— Не будут. Я отказалась, — ответила ему, только сейчас осознав, какой опасности мне удалось избежать.

Три недели рядом с хищником, который усиленно разыгрывает соблазнительного жениха — слишком даже для меня. В конце концов, я же не железная, и парня у меня не было уже… Я даже не могла вот так сразу вспомнить, когда в последний раз это было.

— Я все-таки надеюсь, что ты передумаешь, ведь предложение очень заманчивое. В любом случае я буду ждать от тебя звонка завтра утром.

— Мой ответ не поменяется, — на всякий случай предупредила его.

— Ты все равно мне позвони. А если передумаешь, то можешь потревожить в любое время суток.

— Никогда не сдаешься? — хмыкнула я.

— Не в моих правилах.

— Хорошо. Мне надо вызвать такси.

— Я отвезу тебя.

— Не думаю, что это уместно, — пробормотала в ответ.

— А ты не думай. И не тревожься, Измайлова, какой бы ответ ты ни дала, он никак не повлияет на наши рабочие отношения.

— Поняла.

Хотя и не поверила.

Ник действительно отвез меня домой, напомнил о звонке и тут же уехал, оставив на заснеженном тротуаре. Я еще некоторое время смотрела ему вслед. Мороз крепчал и щипал за щеки, напоминая о том, что на улице не май месяц и надо бы войти в подъезд.

Нет, отказываюсь я понимать этих хищников.

Часы показывали одиннадцать вечера, когда я наконец скинула одежду, сняла сапожки и, рухнув на диван, блаженно вытянулась. Какое же счастье — сбросить ненавистные каблуки и дать ногам отдохнуть.

Первые выходные за последние пару месяцев. И не просто один день, а целых два. Я до сих пор не могла поверить своему счастью. Завтра отлежусь, отосплюсь и раньше двенадцати из постели не вылезу. Устрою себе настоящий день отдыха. Никакого дресс-кода, лишь любимая пижама. Вместо шпилек теплые носки. И нормальная домашняя еда. Пусть не французская, но очень вкусная.

Кстати, о домашних. Дашка сказала позвонить, как бы поздно я ни вернулась. Просто так младшая сестра точно не стала бы об этом просить.

Потянувшись, я достала телефон из сумочки, которая валялась рядом с диваном, и набрала номер, устроив голову на мягком подлокотнике.

Ответила сестра почти сразу, словно все это время непрерывно держала телефон в руках и ждала моего звонка.

— Вик?

— Привет. А вот и я, — немного виновато сказала ей.

— Ты поздно.

Не упрек, а просто замечание. Словно Дашка не знала, как начать разговор, и говорила на совершенно отвлеченные темы.

— Прости, рабочие моменты, — ответила ей, развязывая бант на блузке. — Итак, что ты мне хотела рассказать?

— Слушай, родители велели мне ничего тебе не говорить, но я так не могу.

Начало было нехорошим.

— Не можешь что?

— У нас хотят отобрать дом.

— Что?!

От неожиданности я села на диване, забыв про усталость, боль в ногах и во всем теле.

— Дашка, я не поняла, что значит — отобрать? Кто? Почему? Как?

— Полгода назад папа взял деньги в долг под залог дома.

Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Сейчас самое главное — сохранять спокойствие и не поддаваться панике и эмоциям.

— Так, Даш, давай сначала и по порядку. Что значит взял? У кого? Когда? И почему я ничего не знаю?

Последний вопрос меня интересовал больше всего.

— Я тоже ничего не знала, до вчерашнего дня. Полгода назад отец взял два миллиона у Морозова, — тихо ответила сестренка.

Пришлось прикусить себе щеку, чтобы не выругаться. Альберт Морозов — местный меценат, политик и бизнесмен, а по факту бандит, который не гнушался ничем ради своих целей. И сыночек у него был такой же.

Со мной в одном классе училась Лерка Кузнецова, красивая и яркая девочка, которой не повезло попасться на глаза Морозову-младшему. Дело тогда так и не открыли, считалось, что девчонка сама на него вешалась. А синяки и ссадины, которые украшали ее лицо, так с лестницы упала. Кузнецовы почти сразу уехали, говорят, с довольно крупной суммой в качестве компенсации за моральный ущерб. Лерку я так больше и не видела, она оборвала контакты со всеми.

Я сама была свидетелем данной ситуации, про остальное ходили слухи — о рейдерских захватах, угрозах, шантаже и даже похищениях.

— Дашка, — свистящим шепотом спросила у сестры и медленно встала, — вы как такое могли допустить?

— Мы не знали. Ты же сама помнишь, как тяжело было тогда. Мама больна, операция. Мы же из больницы почти не вылезали.

Я помнила и до сих пор вздрагивала, вспоминая бледную маму с кучей трубок и пищащих приборов. Пять часов в операционной, когда от страха холодели руки и голос уже срывался от молитв, которые мы, не переставая, шептали.

Три дня, которые выделил мне Ник на то, чтобы побыть с матерью. Я была ему благодарна и за это.

— Ты же помнишь, папа сказал, что деньги ему дал кто-то из друзей.

— Помню. А получается, что это был Морозов. Но почему такая сумма? Откуда такие цифры?

— Одно на другое наложилось. Рак, срочная операция, реабилитация, уход. Плюс они затеяли тогда расширение магазина, выкупили второй этаж и начали ремонт. Еще и грузовик сломался, а как развозить товары без грузовика? — Сестра тяжело вздохнула. — Снежным комом все навалилось. Сразу. Мы же тогда на нервах были. И папа… Ты же знаешь папу, он в документах ничего не понимает.

— Куда Андрей смотрел? — рявкнула я. — Разве это не входит в обязанности юриста — следить за тем, чтобы папа не подписал то, чего не надо?

— Он не виноват. Папа не стал ему ничего рассказывать. Знал, что тот будет против. А деньги были нужны срочно.

— Так, хорошо. — Я заходила по комнате. — С этим ничего поделать нельзя. Но почему Морозов забирает наш дом? Отец просрочил платеж? Почему мне не сказали?

— Они договорились, что эта сумма будет выплачиваться в течение двух лет.

— И? Прошло же полгода.

— Устно, — припечатала Дашка.

— Господи, папа, — я закрыла лицо рукой, понимая, что это вполне могло быть правдой. Отец никогда не разбирался в бумажках, этим всегда занималась мама, потом стал помогать Андрей. — Ну как так можно?

— Я сама прочитала договор займа. Там нет даты, написано лишь, что по требованию залогодателя. Вот он вчера и потребовал. Явился в магазин и велел вернуть деньги в течение трех-пяти дней. Иначе он выставит дом на торги. — Сестра всхлипнула. — Вик, как же так? Это же наш дом. Наше родовое гнездо.

— Не паникуй раньше времени. Господи, почему папа мне не сказал? Ведь если были нужны деньги, мы бы нашли. Взяли бы кредит. Придумали бы что-нибудь. Почему он ни с кем не посоветовался?

— На тебе и так ипотека висит. Жизнь в столице не из дешевых. К тому же ты и так каждый месяц маме деньги на реабилитацию присылаешь. Поэтому они и сейчас велели тебе ничего не говорить.

— А то бы я не узнала, что у нас дом отняли. Детский сад! — в сердцах вскрикнула я и потерла виски. — И что теперь? Какие мысли?

— Мы с Лешкой все, что на машину насобирали, отдадим. Андрей вложится, Потопов тоже обещал, у родителей был небольшой запас. Кредит мы оформить просто не успеем, сроки поджимают. В общем, нам не хватает около пятисот тысяч.

— Пятьсот тысяч, — повторила я, замерев и глядя перед собой.

Завтра третий день, суббота, я просто физически не смогу оформить кредит. А в понедельник будет уже поздно.

— Отец хочет продать магазин.

— Дай угадаю кому. Морозову? — зло усмехнулась я.

— Ему самому. Он давно на него засматривается. Место же хорошее.

Хорошее, магазин строительных материалов, пусть и небольшой, но пользуется отличной репутацией у нас в городе. Качественный товар, приличные цены, доставка и платная установка, которыми занимался папа, а теперь ему стал помогать Леша. Дело всей жизни, которое у отца решили отнять, воспользовавшись ситуацией.