Пламя и кровь. Пляска смерти - Мартин Джордж - Страница 8

«Не могу, милорд, – вспыхнул Люцерис. – Я не могу жениться, ибо уже помолвлен с кузиной моей Рейеной».

«Так я и думал. Отправляйся домой, щенок, и скажи своей суке-матери, что лорд Штормового Предела ей не пес, чтобы подзывать его свистом и спускать на своих недругов».

Принц Люцерис повернулся и собирался уже покинуть Круглый Чертог, но Эйемонд сказал, обнажив меч: «Постой, Стронг. Прежде чем уйти, ты уплатишь свой долг. – Он сорвал с глаза повязку, обнажив блестящий сапфир. – У тебя при себе нож, как и в тот раз. Выколи себе глаз, и я дам тебе уйти. Хватит тебе и одного глаза. Ослеплять тебя я не стану».

«Я не стану драться с тобой, – отвечал Люс, помня клятву, данную матери. – Я прибыл сюда как посол, не как рыцарь».

«Ты прибыл как трус и изменник. Выбирай: или глаз, или жизнь».

При этих словах лорд Боррос встревожился. «Не здесь, – в тревоге молвил он. – Он и правда посол; я не желаю, чтобы в моих стенах пролилась кровь». Стража встала между принцами и вывела Люцериса Велариона во двор, где под проливным дождем ждал Арракс.

Тем бы все, вероятно, и кончилось, если ли бы не дочка Баратеона Марис. Она была второй по счету и не такой миловидной, как ее сестры; ее злило, что Эйемонд предпочел их ей. «Он глаза вас лишил или яиц? – медовым голосом осведомилась она. – Счастье еще, что вы не меня выбрали, а сестру. Я хочу получить мужа, у которого все на месте».

Лицо Эйемонда перекосилось от гнева; он повернулся к лорду Борросу и попросил позволения выйти. «Не мне тебе указывать, как поступать, коли ты не под моим кровом», – пожав плечами, ответил тот. Рыцари расступились, и Эйемонд ринулся вон.

Снаружи бушевал шторм. Гром гремел, молнии освещали всю округу яркими всполохами, дождь налетал полотнищами. В такое ненастье даже дракону летать нелегко, и Арракс с трудом держался в воздухе, когда принц Эйемонд, вскочив на Вхагара, помчался следом. В тихую погоду Люцерис еще мог бы уйти от погони, ибо Арракс был молод и быстр; но в тот день небо было, по словам Гриба, «черно, как сердце принца Эйемонда». Вхагар настиг Арракса над заливом Губительные Валы. Зрители на стенах замка видели вспышки пламени, слышали вопль, пронзивший раскаты грома. Драконы сцепились, между ними искрили молнии. Вхагар, впятеро больше противника, побывал уже в сотне битв; если молодой дракон и сопротивлялся ему, то недолго.

Арракс рухнул с высоты в бурные воды залива. Три дня спустя к скалам у Штормового Предела прибило его голову с шеей, на радость чайкам и крабам. Гриб рассказывает, что вскоре волны вынесли на берег и тело принца; еще он утверждает, что принц Эйемонд вырезал глаза Люцериса и преподнес их Марис на блюде с морскими водорослями, но нам кажется, что это было бы уж чересчур. Некоторые говорят, что Вхагар стащил принца со спины Арракса и проглотил его целиком. Находились даже и те, кто уверял, будто принц выжил, добрался до берега, но потерял память и остаток своих дней жил как простой рыбак. Манкен считает эти слухи не чем иным, как глупыми бреднями. Люцерис Веларион погиб вместе со своим драконом, тут не может быть никаких сомнений. Принцу было четырнадцать лет. Его тела так и не нашли, и смерть его, положив конец переговорам и брачным союзам, начала войну крови и пламени.

Эйемонд Таргариен, которого враги с того дня прозвали Убийцей Родича, вернулся в Королевскую Гавань, заручившись поддержкой Штормового Предела и став заклятым врагом королевы Рейениры. Если он ожидал, что его встретят как героя, то очень ошибся. Услышав о том, что он сотворил, королева Алисент побледнела и воскликнула: «Матерь, смилуйся над нами». Сира Отто случившееся тоже не обрадовало. «Ты лишь один глаз потерял, – сказал он. – Как ты мог быть настолько слеп?» Король, впрочем, их волнений не разделял. Он задал в честь брата великолепный пир и говорил, что брат его, «в жилах которого течет истинная кровь дракона», положил «отличное начало» их делу.

Когда вести достигли Драконьего Камня, Рейенира, узнав о гибели сына, лишилась чувств, а Джоффри, младший брат Люса (Джак еще не вернулся с севера), дал страшную клятву отомстить Эйемонду и лорду Борросу. Лишь Морской Змей и принцесса Рейенис помешали ему немедленно сесть на дракона (Гриб уверяет, что и без него самого тоже не обошлось). Пока «черный» совет обсуждал ответный удар, из Харренхолла прилетел ворон. «Око за око, сына за сына, – писал принц Дейемон. – Люцерис будет отмщен».

Не будем забывать, что в молодости Дейемон был «принцем столицы»; его знали в лицо все карманники, игроки и шлюхи Блошиного Конца. У него до сих пор сохранились друзья-приятели в самых злачных местах Королевской Гавани и сторонники среди золотых плащей. Были у него союзники и при дворе, и в самом «зеленом» совете, о чем не ведали ни король, ни его десница, ни королева-мать. Была у Дейемона и еще одна сообщница – старая подруга, которой он безоговорочно доверял; она знала винные погреба и крысиные ямы вокруг Красного Замка не хуже его самого и ходила потайными тропами города, никем не видимая. Именно к этой бледной леди тайно и обратился теперь принц, чтобы осуществить свою месть.

Посредница Дейемона отыскала в харчевнях Блошиного Конца двух подходящих молодчиков. Один – человек высокий, сильный и жестокий – был бывшим сержантом городской стражи; он лишился золотого плаща за то, что спьяну забил насмерть продажную девку. Другой ловил крыс в Красном Замке. Имен их история не сохранила, и помнят их только по прозвищам: Нож и Сыр (ах, как бы нам хотелось, чтобы их не помнили вовсе!).

«Сыр знал потайные ходы Красного Замка лучше, чем собственный хрен», – говорит Гриб. Потайные двери и тайные ходы Мейегора Жестокого крысолов и вправду знал не хуже крыс, за которыми охотился. Он провел Ножа забытым ходом в самое сердце замка незаметно для стражников. Кое-кто полагает, что охотились они на самого короля, но Эйегона всюду сопровождали рыцари Королевской Гвардии, а единственным входом в крепость Мейегора служил подъемный мост, перекинутый через сухой ров с железными пиками; даже Сыр не знал другого пути.

В башню десницы проникнуть было куда как легче. Убийцы прокрались сквозь башенные стены мимо копьеносцев, охранявших ворота. Миновав покои сира Отто, который им не был нужен, двое убийц пробрались в комнаты его дочери; королева Алисент перебралась туда после смерти Визериса, когда Эйегон поселился в крепости Мейегора со своей королевой. Сыр связал королеву и засунул кляп ей в рот, а Нож тем временем задушил ее горничную. Сделав это, они стали ждать Гелайену, зная, что она каждый вечер приводит своих детей к бабушке, прежде чем уложить их спать.

Королева, ни о чем не подозревая, явилась в урочный час с шестилетними близнецами Джейехерисом и Джейегерой и с младшим, двухлетним Мейелором, которого вела за руку. Войдя, Гелайена окликнула мать. Тут Нож зарезал сопровождавшего их стражника и запер дверь изнутри, а Сыр схватил Мейелора. «Пикни только, и всем вам конец», – сказал он королеве. Гелайена, как говорят, хранила спокойствие. «Кто вы такие?» – спросила она. «Сборщики долгов, – отвечал Сыр. – Око за око, сына за сына. Нам только один нужен, заметь себе, все по справедливости; с остальной ребятни и волос не упадет. Кого выбираешь, ваше величество?»

Поняв, чего он хочет, королева стала молить, чтобы они убили ее и пощадили детей. «То жена, а то сын, – сказал на это Нож. – Придется тебе выбрать одного из мальчишек». Сыр же посоветовал поспешить, пока Нож, устав ждать, не надругался над девочкой. «Выбирай, не то всех убьем». В конце концов Гелайена, рыдая, назвала Мейелора – то ли думая, что он еще мал и ничего не поймет, то ли потому, что Джейехерис был первенцем и наследником Железного Трона. «Слыхал, малец? Матушка хочет, чтобы убили тебя». – Сказав это, Сыр подмигнул Ножу, и тот одним ударом раздробил череп старшему, Джейехерису. Королева закричала.

Странное дело, но слово свое крысолов и убийца сдержали. Не причинив больше никакого вреда ни королеве, ни другим детям, они бежали, прихватив с собой голову убитого принца. Поднялся переполох, но Сыр знал тайные ходы, которых не знали стражники, и убийцам удалось уйти. Два дня спустя Ножа схватили у Божьих ворот, когда он пытался покинуть Королевскую Гавань вместе с головой принца Джейехериса в переметной суме. Он признался под пыткой, что собирался отвезти голову в Харренхолл, чтобы получить награду от принца Дейемона. Он также описал шлюху, которая якобы наняла их с Сыром: женщина в годах, говорившая не по-местному, очень бледная, одетая в плащ с капюшоном. Другие шлюхи звали ее Мисарией или Глистой.