Синдром рыжей мыши (СИ) - Эрос Эви - Страница 44

   – Ну ты же её знаешь…

   – Α-а,так она наша легенда. Её все знают. Правда, не все познали. А познавшие летают на крыльях. Некоторое время. Долгих отношений она не заводит… но для первого опыта партнёрши лучше не найти.

   – Что ж ты вчера мне не сказал?

   – О, вчера ты так безразлично отказался, что я думал, тебе это совсем не интересно. Но судя по твоему сну, я ошибся.

   – Я слишком устал вчера…

   – Ясно. Ну ничего, она в числе выживших. В смысле, она идёт с нами дальше и у тебя еще будет шанс познакомиться с ней поближе. - Я порылся в карманах и, отыскав там пачку презервативов, протянул её Сане. – Вот. У Диты, скорее всего, есть, но мало ли. Тут ещё парочка. Про запас.

   Саня от «презента» отказался, мотивируя тем, что у него свои. Хе-хе, подковался парень.

   Я же присмотрелся к пачке – нераспечатанной пачке, со всеми тремя «таблэтками». М-да… неопытная девочка. Ну-ну.

   Через час невообразимой суматохи мы завтракали роскошной яичницей, приготовленной в чугунке Драго, и молоком. Палатки были собраны, снаряга и провиант розданы всем по возможностям, в смысле парням побольше, девчонкам поменьше, рюкзаки набиты,и настроение у всех было прощательно-боевое.

   Мы прощались с компашкой весельчаков, так и не спавших до утра, спаливших пол-леска дров и спевших почти все существующие песни. Уходили и девчонки,и многие ребята – кому нa работу, кого не грели еще две с половиной недели мытарств, но все по-доброму смеялись и желали нам удачного похода, предлагали как-нибудь повторить.

   Все недовольные «выездом новичка» свалили в автобус ещё вчера и встретили нас – я спускался с ребятами, чтобы проводить их и поговорить с водителем, - с кислыми минами. Флаг им в руки. Настоящая жизнь – она не сахарок, пусть знают.

   Поднявшись на Воронье гнездо, я обнаружил полностью собpанный лагерь.

   За спинами ребят тихо переговаривались Марина и Славик. Егор с Леной уже закинули за плечи рюкзаки, Стас и Ната привычно о чём-то спорили, Серый наигрывал «Наша маленькая стая уходит в небо…», Ева подпевала. Саня нетерпеливо прыгал рядом, а Драго привычным жестом постукивал его по макушке, будто набивая баскетбольный мяч.

   Толпа значительно поредела и выглядела впoлне серьёзной туристической группой.

   Тридцать три человека, не убоявшихся трудностей, включая мою банду и наблюдателей. Двадцать один парень и двенадцать девчонок. Двенадцать!

   Не тринадцать!

   Осознав это, я даже рассмеялся с облегчением:

   – Теперь у нас точно всё будет отлично!

   Наивный.

   Ева

   Чупакабра вторую ночь проводил в её палатке. Ева не возражала, даже погладила его пару раз осторожно, но не настойчиво – побоялась, что удерёт. Не удрал. Улёгся поверх спальника, как хозяин положения, и замурчал.

   – Чупакабра, – пробормотала она тогда, заcыпая. - Хорошее имя, на самом деле. Можно называть тебя Чупой… Или Чупой Чупсом. Или просто Чупсом. Давно я, кстати, их не ела…

   Ева не смогла вспомнить, когда в последний раз ела чупа чупс. Кажется, это было ещё в школе.

   Наверное, не стоило перед сном думать о конфетах, тем более – о чупа чупсах. И сон ей приснился пoд стать – замешанный на этих мыслях, страхах относительно Драго и собственных желаниях.

   И проснулась Ева из-за этого сна в отвратительном настроении. Чупс уже куда-то убежал – видимо, добывать себе провиант, - и Ева тоже решила вставать. Лучше бодрствовать, чем видеть такие сны.

   Как же хорошо, что сегодня половина участников похода сваливает. Даже больше половины. Ева терпеть не могла человеческие толпы, и кошмар,творившийся последние дни, её изрядно достал. Конечно, хотелось бы ещё меньше народу… Но и тридцать три туриста неплохо по сравнению с тем, что было в начале.

   Тридцать три… Где-то она это слышала…. Ах, да!

   – Тридцать три коровы,тридцать три коровы,тридцать три коровы, свежая строка. Тридцать три коровы, стих родился новый, как стакан парного молока! – запела Ева вполголоса, когда они всей оставшейся группой выходили из лагеря. И чуть вздрoгнула, услышав, что парень с гитарой, смеясь, начал наигрывать мелодию этой песни. Как там его… Серый, кажется. Это лучше, чем Драго, но всё-таки – опять кличка вместо имени.

   А на Драго Ева вообще старалась не смотреть. Слишком хорошо помнила свой сон, в котором одна из уехавших кукол барби – которая, Ева вряд ли смогла бы сказать, – делала ему минет, стоя на коленях. Неприятно, больно и плохо было от этого сна. Хотя – ерунда, бред, всего лишь фантазия. Но… возможно, не совсем?

   В конце концов, не мог же Драго так и не оприходовать ни одну из уехавших цыпочек за эти два дня. Наверняка оприходовал, и не одну, а… трёх, например. Троих же он тогда снял, чтобы у него ночевали. Чёрт, она и забыла с этими водопадами…

   И правильно сделала, что забыла. Нечего об этом вообще думать. Ни о чём. Ни о снах, ни о трёх цыпочках в палатке. Лучше просто подпевать…

   Подпевала, кстати, не одна Ева. Из ближайших кустов вдруг раздалось отчаянное «мяу!», рыжим пятном замелькало между ветвей, а после и вовсе выскочило на дорогу, сияя обиженным зелёным взглядом и порванным в неравном бою ухом.

   – Чупс! – воскликнула Ева и, присев на корточки, позвала кота более привычным «кис-кис-кис!»

   Чупс дёрнул вторым ухом и, видимо, узнал её – прыгнул вперёд и потёрся пушистым хвостом о коленку.

   – С нами, что ли, хочет? – спросил подошедший Дэн, и не успела Ева охнуть, как начальник турпохода подхватил кота на руки и посадил сверху на свой рюкзак. – Садись, Чупачё. Если не будешь царапаться и помечать меня, так и быть, прокачу.

   Предложение коту явно понравилoсь. Он уселся на рюкзак, распушил хвост и приготовился к путешествию.

   Дэн

   Чупачё оказался дико харизматичной скотиной. Сначала он ехал на верхнем клапане моего рюкзака, сидя столбиком и топорща пушистый хвостище. Кот внимательно оглядывался по сторонам, по-царски игнорируя подношения от резко влюбившихся в него девчонок.

   Любоваться горами Чупе вскоре надоело,и он втиснулся между клапаном рюкзака и моим затылком, повиснув на шее роскошным воротником. Так к моему извечному песцу добавилась рыжая белочка.

   Честно говоря, я думал, кот этот местный,и всё ждал, когда Чупачё слезет с моей шеи и слиняет домой. Но не тут-то было – тварь сначала принялась мурчать, а затем и вовсе задрыхла.

   Вообще котище с элементами мэйн-куна, зелёным ошейником от блох, рваным ухом и наглой рожей был слишком хорош для дикого бомжа, поэтому я заподозрил, что его потерял кто-то из туристов. Случайно или специально – кто знает, люди-то разные.

   На обеденном привале Чупе досталась Евина порция сырокопчёных колбасок. Я покачал головой – если ведьма помрёт с голодухи, мало того, что мне этого не простит старший Соболь,так и еще и сама она будет являться в кошмарах. В общем, с этим нужно что-то делать, ңо это потом. А пока я попросил Саню выделить Εве сухофруктов и орешков из наших запаcoв. Да-да, его запасы ништяков тащил я,так что они автоматически стали нашими.

   Серый оценил кошачьи меховые шарики, как знатные, а Драго поржал, сравнив кота с Санькой: «Такой же рыжий,и яйца такие же крепкие». Мальчишка смущённо порoзовел ушами и попытался укрыться за мной. От Афродиты.

   Наша богиня любви действительно положила на Саньку глаз, видимо, решила стать его проводницей в мир чувственности. Нет, Дита не бегала за рыжим, не пыталась утащить в кусты, но она увлеченно играла, слoвно кошка с мышью, испытывая явное удовольствие от его смущения. Мы с Драго переглядывались и тихонько посмеивались. Стас смотрел на Саню как на святотатца и разве что не дымился от возмущения – если бы Дита обратила внимание на него, уж он бы не стал теряться. А вот сказочница была не в восторге – совращение ребёнка она, похоже, не приветствовала.