Время любить - Александрова Марина - Страница 89

Мальчик, кажется, Кит, что сидел сейчас рядом с ней, принял первую волну энергии на себя. Он лишь коротко вскрикнул — и тут же сложился пополам, держась за живот. Но то, что было дальше, уже не укладывалось у мужчины в голове. На кого он однажды посмел наложить клеймо раба? Кого посмел считать почти равным себе? Она никогда не была кем-то, кого он способен был бы понять.

«Стихия, заточенная в плоть», — так однажды сказал Трэй, а он даже представить себе не мог, насколько это окажется правдой.

Словно от брошенного в воду камня по земле побежали круги, все дальше и дальше расходясь от Соль. Воины, стоявшие рядом с ним, упали на землю, уже когда прошло первое кольцо энергии. Оборотни, в своих истинных ипостасях, жалобно скулили, даже не пытаясь подняться на ноги. Сам Рейн упал на колени уже под давлением третьего кольца силы, всем телом ощущая, как вибрация энергии проходит сквозь него. Незначительные ссадины и порезы, что были на его теле после схватки, исчезли, точно их никогда и не было. Больше он не пытался подняться. Сейчас весь его мир переворачивался с ног на голову. Соль и двое мужчин, что были рядом с ней, полностью исчезли в ярком свечении, что исходило от нее. А круги все не заканчивались. Он насчитал ровно сорок пять, прежде чем эта невероятная энергия постепенно стала угасать, а он вновь смог посмотреть на нее. И то, что он видел, больше не давало ему права… У него никогда не было права считать, что он сможет дать этой женщине все, чего она только может захотеть! На что он действительно был готов ради нее? Пойти против некоторых устоев своего общества, обеспечить ее деньгами, дать место в правовой иерархии их мира? Она никогда не нуждалась ни в чем из вышеперечисленного. Она никогда не была частью системы. Она была над ней.

Соль все еще немного сияла, когда открыла глаза и посмотрела на мужчину, что продолжал лежать у нее на коленях.

— Я знаю, — тихо сказала она, — что ты выбрал меня, так что прекрати притворяться и открой глаза, — игриво сказала она.

— Мне нужно искусственное дыхание, — так и не открыв глаз, отозвался мужчина, чуть улыбнувшись.

— Нет, не нужно, — усмехнулась она, — не при детях.

Рейн смотрел на происходящее и невольно чувствовал себя так, словно подсматривает за чем-то сокровенным, личным.

— Ну, — чуть откашлявшись, заговорил мальчик, запуская ладонь в спутанные кудри, — ты, ба, дала, — шумно выдохнул он. — Б… — судя по всему, попытался он добавить крепкое словцо, но, так и не сумев разомкнуть губ, выдал: — Бесподобно! Айд, это надолго?! — возмутился он непонятно чему.

— Не расстраивайся, — неожиданный оклик мальчику раздался у самого плеча Рейна. Высокая девушка с забранными в конский хвост светлыми волосами, которая всего несколько секунд была светлой волчицей, — за тебя я скажу, — усмехнулась она, бросив игривый взгляд на Рейна, и тут же поспешила к Соль в сопровождении еще одного оборотня.

Он ничего не сделал, когда все пятеро активировали телепорт. Лишь мимолетно встретился взглядом с Соль — и впервые увидел ее такой. Она и впрямь сияла тем непонятным светом, который принято называть счастьем. Она улыбнулась ему, будто бы тем самым говоря «прощай». А он подумал, что было бы лучше, если бы — «до скорой встречи»…

Саймон активировал подаренный ему телепорт, как только в пылу сражения, что разворачивалось на границе империи, за ним перестали так пристально следить. Да, Рейн освободил его, но только с одной лишь целью — отправить его на границу, как и его сына. Несмотря на происходящее вокруг, он был рад этому. Он мог думать сейчас только о том, как найти своего ребенка. Мысль, что, пока он тут, его сын может пострадать, сводила его с ума. Но на самой границе Илайджи не оказалось. Как удалось выяснить целителю, его сын вместе с отрядом магов был перекинут в резиденцию Дома Дриэлл. И вот наконец у него появилась возможность найти его!

Его выбросило сразу за крепостной стеной, в самую гущу сражения. Казалось, все пространство вокруг устлано телами тех, кто проиграл, или теми, кто еще сражается. Он не позволил себе тратить время на то, с чем не способен был справиться. Саймон знал, по какому принципу работают телепорты, что дала ему Соль, потому понимал, что выкинуть его должно было рядом с сыном и никак иначе. Но… все, что он мог видеть вокруг себя, — это тела раненых и уже погибших. Он крутился вокруг себя, пытался рассмотреть сквозь пелену дождя лица тех, кто лежал поблизости от него, но не находил того самого, единственного, ради которого был здесь!

Когда он уже потерял всякую надежду отыскать сына и готов был поверить, что просто телепорт неправильно сработал, на его щиколотке сомкнулась чья-то ледяная ладонь.

— Папа, — тихо позвал его единственный человек на свете, который мог его так назвать.

Саймон почувствовал себя так, словно невидимый меч просто перерубил ему ноги. Он упал на колени там, где стоял, чтобы оказаться лицом к лицу с сыном.

— Что с тобой, м-м? Что, сынок? — тихо позвал он, бестолково водя руками по телу сына. — Потерпи немного, я заберу тебя отсюда… а?

— Папа, вновь шепот на грани слышимости, — очень холодно… очень…

За годы своей практики Саймон видел многое и разное, и он всегда знал, когда ничем не мог помочь. Он всегда чувствовал, когда уже слишком поздно, но всегда боролся до конца. Он подтянул к себе тело сына, доставая из кармана эликсир, который должен был придать сил пациенту перед тем, как использовать телепорт. Он поднес пузырек к губам Илайджи, но ледяная рука сына накрыла его запястье, то ли останавливая, то ли, наоборот, ища тепла. Его пальцы с силой сжались на запястье отца, и он захрипел.

Саймон лишь крепче прижал к себе Илайджу. Он не помнил, плакал ли когда-либо в своей жизни, но сейчас слезы, казалось, просто стали частью непрекращающегося дождя. Он прощался со своим ребенком, он понимал, что слишком поздно и уже ничего не поделать, но осознать этого все равно не мог.

Когда земля под ним задрожала, он не мог понять, что происходит. Но когда сквозь него прошла волна силы, он едва не потерял сознание — такой мощной она была. За первой волной пришла вторая, затем третья, четвертая… Сколько их всего было, он не помнил, когда пришел в себя, все еще прижимая к себе сына, и невольно прижал его чуть сильнее.

— Мне нечем дышать, — глухо отозвался Илайджа, говоря куда-то в живот Саймона.

Что случилось в этой проклятой богами резиденции, что раненные на поле сражения стали приходить в себя, целитель не имел ни малейшего понятия. Но одно он знал совершенно точно: ни он, ни его сын не пробудут в этом месте ни единой секундой дольше!

Спустя три года…

Сидя на самом верху одной из башен дворца, я смотрела на раскинувшееся внизу зеленое море трав, цветов и молодых деревьев. И хотя вокруг мало что напоминало Эйлирию прошлого, но когда-то она была именно такой: вечно зеленой, прекрасной и невероятно любимой мною страной. Тут был мой дом. Здесь ткалась нить моей судьбы, распускалась буйным цветом молодость, а сердце впервые трепетало от любви. Наверное, потому что я была так юна тогда и все происходило со мной впервые, этот мир казался мне прекрасным и необыкновенным. Даже когда она умерла, превратившись в золотую Элио, я продолжала любить ее и возвращаться к ней, чтобы ощутить тот неуловимый флер давно ушедшего безусловного счастья.

После того что случилось с нами три года назад, в мою Элио вернулась жизнь, точно пробуждая эти земли от горького и долгого сна. Изменился климат, став мягче и приветливей. И теперь по Элио вовсе не нужно было ходить караваном. Ее больше некому было бояться, но по странной причине боялись ее теперь еще больше, чем раньше, считая проклятой землей. Оно, наверное, и к лучшему. Меньше народу — больше кислороду, как говорится. Мне и так хватает Кита, Лил, Джарреда, Саймона и его похотливого сыночка, который, похоже, и впрямь мечтает не пойми о чем, судя по тем видениям, что порой создает для него дворец. Хотя он может с тем же успехом создавать их для меня, чтобы я навоображала себе всяких глупостей о парне. Хорошо хотя бы то, что удалось спровадить молодых мамаш и их детей по домам. Конечно же, я не бросила тех женщин в мертвецкой на произвол судьбы. Все они были доставлены во дворец, тут же мы с Кираном приняли шесть родов практически одновременно. Хотя я и люблю приводить в этот мир детей, помогая женщинам обретать их материнское счастье, но шесть сразу — это перебор. Я очень переживала за психическое здоровье Кита, который вызвался быть на подхвате. Но зря, поскольку мальчик искренне удивился и спросил, чего там такого, чего он еще не видел в его-то годы? Надо сказать, пережить подобное заявление было непросто уже мне.