Магический спецкурс - Летняя Лена - Страница 43

— Спасибо, госпожа Ларина. — Он взял одну корзиночку и закинул в рот. — Хм, действительно вкусно. Как вам наш праздник?

— Очень весело, — вежливо кивнула я. — Не уверена, что могу по-настоящему проникнуться его значением, но бал прекрасен. Я на таких не бывала.

— А кажется, что вы рождены для них! — Он рассмеялся. — Я видел, как вы танцуете. Мало кто за три недели факультативов смог так хорошо освоиться с нашими танцами.

— Я в школе года четыре занималась бальными танцами, как многие девочки, — пояснила я. — Поэтому кое-что мне знакомо, да и тело лучше подготовлено. Но я давно забросила. А тут мне еще и с партнерами повезло. — Я подумала про Нормана и вновь обернулась, ища его взглядом. Он так и не появился.

— Да, я заметил. — Ректор неловко кашлянул, из-за чего у меня возникло нехорошее предчувствие. — Вы сегодня очень популярны среди сильных партнеров. И вообще… популярны. — Он бросил быстрый взгляд на запястье, на котором уже проступила пара едва заметных синяков.

— Да уж, даже странно. — Я машинально потерла руку. — Знаете, обычно я не возбуждаю в мужчинах такого сильного желания… танцевать.

— Если уж даже Ян не смог устоять… — протянул он, а я поняла, что это и есть то самое нравоучение, о котором предупреждал Норман. — Хотя честно вам скажу: не стоит сильно увлекаться кем-то из тех, кто сегодня особенно жаждал танца с вами.

— Вы имеете в виду профессора Нота или Марека Кролла? — невинно уточнила я, словно не понимала, к чему он клонит.

— Их обоих, — не растерялся ректор. — И профессора Нормана тоже.

— Профессор Нот — ловелас, Кролл — просто придурок, с ними все понятно. Что не так с профессором Норманом?

Ректор Ред посмотрел на меня немного удивленно, словно не ожидал такого прямого вопроса. А я успела запить последнюю корзиночку еще парой глотков вина. Интересно, а есть тут безалкогольные напитки? И если да, то где их берут?

— Ян сложный человек, — медленно произнес ректор, искоса поглядывая на меня. — Он намного вас старше…

— Бросьте, — непочтительно перебила я, хотя и сама еще недавно считала, что Норман для меня слишком… взрослый. — Не критично.

— Он старше, чем вы думаете, — возразил ректор.

Я прикусила язык. Ведь знала же, что он носит иллюзию. Норман легко мог оказаться хоть ровесником самого ректора. Впрочем, нет, не мог. Я вспомнила подсмотренную однажды тренировку. То были движения человека в самом расцвете сил.

— Но дело даже не в возрасте, — продолжил ректор. — А в багаже, собранном за прожитые годы. Он многое потерял.

— Насколько многое? — Я не удержалась от вопроса, хотя собиралась улыбаться и кивать, чтобы не провоцировать слишком уж длинный разговор.

Ректор на мгновение задумался, а потом с несвойственной ему эмоциональностью выпалил:

— Да все, что у него было. Семью, друзей, все свое окружение, состояние, родной дом, положение в обществе, привычное занятие, любимую женщину. Он был вынужден отказаться даже от собственного имени и внешности. По-вашему, этого мало? Он был сломлен.

— Он не выглядит сломленным, — ничуть не менее эмоционально возразила я.

— Сейчас уже нет. Я смею надеяться, что в этом есть и моя заслуга. Он пытается справиться, но ему трудно. Это тяжелый багаж, понимаете? Прошлое, которое он потерял. Сожаления. Они всегда будут тяготить и преследовать его. Поверьте, я бы очень хотел, чтобы в его жизни появился кто-то достаточно близкий. Но я не пожелаю такого молоденькой девочке, которая сама еще только начала жить.

— Значит, вы знаете, кто он на самом деле? — Из всей его пламенной речи этот факт интересовал меня больше всего.

— Конечно. — Ректор смешно округлил глаза. — По-вашему, я бы позволил преподавать в Орте человеку в маске, не зная, кто он? Это как минимум опасно.

— То есть вы его знаете и в достаточной степени ему доверяете, — резюмировала я. — Но, конечно, не скажете?

Он рассмеялся.

— Деточка, это же не моя тайна. Как я могу ее выдать?

— Вы выдали уже немало его личной информации, — заметила я. Возможно, это даже прозвучало как упрек. — Могли бы ради разнообразия сказать то, что помогло бы мне помочь ему.

— Таня, вам это зачем?

Я пожала плечами. Сама толком не знала ответа. Конечно, меня все больше тянуло к Норману, сейчас я понимала это особенно хорошо, когда снова искала его взглядом и не находила. В то же время разница в возрасте и положение «преподаватель-студентка» не позволяли мне думать о нем в романтическом плане. По крайней мере, на полном серьезе. Или я просто обманывала себя?

— У каждого человека должен быть кто-то близкий, — в конце концов ответила я. — Он очень помог мне в первые дни в Орте. Я в некотором смысле ему обязана, хоть он и не желает так считать.

Ректор вздохнул.

— Вы хоть и юная, но уже взрослая и вполне самостоятельная девушка. Имеете право сами решать, что вам делать. В рамках внутренних правил Орты и законов Республики, разумеется. Но просто примите к сведению мой совет: если не хотите, чтобы он причинил вам боль, держитесь от него подальше. Потому что он все равно это сделает. Вы будете страдать. И он сам будет страдать от этого не меньше.

Сформулировав столь мрачное предсказание, ректор оставил меня в одиночестве.

Следующие полчаса я искренне пыталась вернуть себе то легкое, приятное и приподнятое настроение, в котором пришла на бал, но потерпела полное фиаско. Норман в зал вернулся, я даже хотела подойти и рассказать ему о разговоре с ректором. Мне было интересно, как он отреагирует.

Однако ректор успел первым. Он что-то долго и, как казалось, спокойно говорил. Норман слушал с отсутствующим видом, потом коротко ответил. Ректор покачал головой, и следующая его тирада выглядела более эмоциональной. На лице Нормана отразилось раздражение. На ректора он не смотрел, шарил взглядом по толпе, пока не заметил меня.

Я не стала делать вид, что не смотрю в их сторону. Напротив, выразительно кивнула на ректора и улыбнулась, давая понять, что со мной тот уже успел провести профилактическую беседу. По губам Нормана скользнула ответная улыбка, но потом он вдруг нахмурился. Может быть, подумал о чем-то или ректор что-то такое сказал. Он повернулся к собеседнику и что-то ответил, в этот раз согласно кивая. Видимо, ответ ректора устроил, и он оставил Нормана в покое.

Я успела сделать шаг, намереваясь все-таки подойти и обменяться впечатлениями, но внезапно наткнулась на его взгляд и замерла. Норман больше не улыбался. Он смотрел на меня… Сразу вспомнились строчки из дневника Роны Риддик. Да, пожалуй, Норман сейчас тоже смотрел на меня, как умирающий от жажды на стакан воды, но только с пониманием, что до стакана ему не дотянуться. Он едва заметно отрицательно покачал головой, повернулся и скрылся в толпе.

Несколько секунд я стояла неподвижно, глядя на то место, где он только что был, и пыталась понять, в чем дело. От мысли, что во время второго танца он все-таки не пошутил, дразня меня, мурашки побежали по спине, а в животе запорхали пресловутые бабочки, о которых я так много слышала.

Из состояния ступора вывела, подлетев вплотную, смеющаяся Хильда.

— У тебя какой-то невыносимо кислый вид, — сообщила она, всучив мне бокал вина. — Все еще переживаешь из-за Кролла? Забей, Таня. Пусть он сынок местного канцлера, тебе-то с этого что? Ты отучишься год и вернешься в наш мир. А там он пустое место. Давай, взбодрись, потом найдем тебе кавалера и пойдем танцевать!

Я улыбнулась, чокнулась с ней бокалами и залпом выпила половину своего. Мне действительно следовало взбодриться и выбросить лишние мысли из головы, пусть они и совсем не касались Марека Кролла, о котором я уже и думать забыла.

Теперь вино не подействовало бодряще, скорее наоборот. На новую порцию алкоголя голова отозвалась внезапной болью. Музыка стала казаться слишком громкой, даже приглушенное освещение бального зала начало резать глаза. Потянуло в сон, захотелось забраться в какой-нибудь темный тихий угол, свернуться там клубочком и если не уснуть сразу, то хотя бы полежать без движения и мыслей.