Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия - Страница 71

Свои джинсы расстегнул, вместе с бельем стянул с поясницы, затолкал ногами к щиколоткам. Почувствовав свободу, простонал, влажной головкой о нежную кожу ее бедра потерся, урча от восторга, который по всему телу разливался. Такой желанной Алена была сейчас, такой непреступной казалась. Два пальца в нее вставил и простонал в губы, чувствуя, как влага стекает по ним, обволакивает. Давая временную передышку, улыбнулся — любил он таких девочек домашних. Неопытных, неискушенных. Так приятно было учить их плохому… И сейчас она вокруг его пальцев судорожно сжималась, пытаясь их вытолкать. Не понимала, глупая, что только цену свою тем самым повышает.

Андрей до трех сосчитал и членом в нее толкнулся, шипя от того давления, что по телу током простреливало. Несмотря на обилие смазки, пошел туго. На какое время замер, в ее лицо посмотрел.

— Т-ш-ш. — Успокоил, целуя в висок, волосы ладонью разглаживая. — Расслабься, маленькая.

Понял, что не хочет его слышать, что понимать отказывается. Изогнулся и сильно сжал зубами сосок. Горлового стона, в который Аленка все силы вложила, дождался, и толкнулся до упора. Укус тут же зализывать принялся, а как почувствовал, что малышка сдалась, руки ее отпустил. Только не хотел безвольной куклы перед собой видеть. Взбесился ее молчаливой покорности, которую продемонстрировать пожелала. Резко вышел, на живот ее перевернул, за бедра вздернул, на четвереньки выставляя. С оттяжкой по ягодице шлепнул, заставляя из ступора выйти и, только расслышав тихие проклятия, толкнулся снова. Вот теперь Алена стонала. Под другим углом в нее входил. Слышал, чувствовал, как член внутри упирается, отдавая вибрацию от толчка по всему телу. Толкался сильно. Так, как не с любой проверенной себе позволял. По-другому с ней не хотелось. По-честному нужно было!

Как заметил, что руки ее дрожат, с напором на справляясь, на шею надавил, голову на матрац укладывая, а бедра крепко держал, создавая противодействие, на себя насаживая. Когда стоны перешли во всхлипы — прислушался, но малышка и не думала плакать — губу закусила, чтобы голос свой от него спрятать. Забавлял его этот протест. Первобытные инстинкты будил, о которых и не подозревал прежде. Всю ее хотелось. Всю и сразу. Со всеми мыслями, со всеми истериками, которые сегодня еще увидит. Выгнулся, чтобы языком по позвонкам пройтись и каждый нерв ее прочувствовал, каждую клеточку сладкого тела, что противостояли ему похлеще хозяйки. Мог бы — от самого кончика бы начал, только бы всю отдачу ее себе забрать.

Вел влажную дорожку, не торопясь, и пульсацию одну на двоих отсчитывал. За плечо несильно прикусил и вибрацию, от места укуса исходящую, сопроводил блуждающей улыбкой. Дальше — больше. Кожу над каждым шейным позвонком зубами оттянул, а Аленка бесится, Аленка злится, что физической силе противостоять не может, что поддаться вынуждена. Испариной тела покрылись. Влажными стали, липкими и температура не то, что внутри — вокруг зашкаливает. А он к лицу ближе пробирается. Уже аккуратно, лишь легонько касаясь. Губы нашел и, не позволяя отвернуться, языком по ним провел, увлажняя, дразня, совсем немного в рот толкнулся и услышал, как ее зубы щелкнули. Рассмеялся в голос.

— А я все равно знаю, что тебе со мной хорошо. — Жарко прошептал, нарываясь.

Кожу на ее бедре, удерживая, казалось, до живого синяка сжимал, а все мало. Все большего хотелось. Для нее и для себя. Тогда ладонь с бедра и соскользнула ниже, между ног потянулась. Клитор нащупал и буквально за несколько секунд от легких касаний, от массажа, до жесткой атаки дошел. То кружил вокруг него, то надавливал, то между пальцев сжимал. Дрожь, что глубоко внутри ее тела зарождалась, быстро в мощнейшую вибрацию превратилась, а ему все не то, ему все мало. И губу малышка все так же закусывает, уступать не желая.

Немного понадобилось времени, чтобы решение в голову пришло. Тут же ее челюсть насильно разжал, большой палец руки в рот протолкнул и, в точности движения члена повторяя, двигал им, проникая все глубже. Тело сжалось в предоргазменной судороге, как почувствовал, что Аленка зубами палец сжала, а самым кончиком языка по подушечке прошлась. Вот тогда точно с катушек слетел. И будто время остановилось, так хорошо стало. Только пульсация в висках и разводы перед глазами. Клитор ее все сильнее сжимал, агрессивнее, членом глубже толкался, а пальцем язык поглаживал, ни в чем не уступая.

— Да… Да… — Простонал, как захват на пальце болью во всем теле отразился. — Да бля! А-А-А! — То ли простонал, то ли прорычал, бурно кончая. И как она кончила, почувствовал, когда до боли его внутри себя сжала.

Наклонился, чтобы поцеловать, и заставил голову вывернуть, ласку принимая. Совсем скоро рядом с Аленой без сил рухнул, пытаясь отдышаться. На джинсы, что в ногах собрались, с отвращением глянул и двумя рывками их сбросил.

Не сразу в себя пришел, опомнился. Полчаса так точно без движения лежали. Аленка, само собой, лицом к стене повернута, а он в потолок глядя. Как отошел, скрипя зубами, самому себе признался, что поговорить с ней все-таки стоит. И никакой оргазм ее обиду не заглушит. На бок повернулся, ладонь вскинул, а вот прикоснуться решился не сразу — прислушался. Смотрел на нее, а Алена как натянутая струна, дотронься — лопнет. Он дотронулся, она, естественно, как ужаленная вскочила, в одеяло завернулась и в ванной закрылась. Нервно пропыхтев что-то неразборчивое и не имеющее смысла себе под нос, Андрей следом поднялся. Джинсы на голое тело натянул и в дверь благоразумно постучал. Не дождавшись ответа, за ручку дернул и не удивился тому, что дверь оказалась закрыта.

— Сладкая, открой, а? — Стукнул еще раз и зубы сжал, услышав, как она там всхлипнула. Само собой, жалость к себе в процессе перевесила удовольствие после. — Ален, давай оставим твой детский сад за порогом спальни и поговорим как взрослые люди.

— Пошел к черту!

— Не хочу к черту, к тебе хочу. Впустишь?

— Что тебе нужно? Уходи! Не хочу тебя слышать! Убирайся из моей квартиры и из моей жизни!

— Да, уже бегу. Ален, все равно ведь выйдешь, тянуть зачем? Открой дверь и поговорим. Просто поговорим.

— Наговорились уже…

— А мне тебя все равно мало. А если честно… что не так, а?

— Ты еще спрашиваешь? Ты у меня спрашиваешь?! — Послышались из-за двери истерические нотки и Андрей, ожидая долгой осады, напряженно выдохнул.

— Больше не у кого. Предъявляй, а я отвечу. Давай по списку. Ты ведь там себе уже целый список набросала, да?

— Свинья! Тебе смешно там?

— Мне не смешно. Мне волнительно. Когда дверь откроешь, я обниму тебя, успокоюсь и усну, а сейчас приходится топтаться перед закрытой дверью и изображать из себя семейного психолога.

— Просто уйди, а?..

— Да сейчас! В пути застала. Что не так? — Вопрос свой повторил и затих, вслушиваясь в такую же тишину за дверью.

— Я сказала тебе «нет». — В итоге пробормотала Алена, а Андрей зубы сцепил.

— Сказала «нет», а подумала «да». Твои мысли меня устроили куда больше.

— Подумала, да? Подумала? А ты мысли читать научился? И где ты разглядел только это «да»? Или, дай угадаю, вижу то, что хочу, так?

— Где разглядел, сказать могу. Вопрос в том, хочешь ли ты это услышать?

— Да пошел ты!

— Сходил и уже вернулся. Дверь открой! Ален, ты же понимать должна, что весь этот спектакль в виде ночных стенаний только потому, что тебе это нужно. Тебе — не мне. И дверь эту я с одного удара снесу, а потом хочешь бей, хочешь — кричи, но не отпущу. Я тебе сразу об этом сказал, чему удивляешься?

— Я ничему не удивляюсь. Я хочу, чтобы ты ушел. Хотя бы сейчас! Мне это нужно!

— Тебе нужно, чтобы рядом был человек, способный поддержать. Я здесь, а ты почему-то закрываешься. Вопрос: почему?

— Потому что ты свинья. Ты наглец и думаешь только о себе.

— Но ведь я тебе и таким нравлюсь, да?

Самоуверенно заявил и Алена в знаке возмущения дверь все же распахнула. Глаза сощурила, а он улыбнулся. Широко и совершенно бессовестно.