Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия - Страница 51

Стоять и смотреть, как Марту увозит служебный автомобиль, было, по крайней мере, глупо, а по большому счету совершенно бессмысленно. Теперь он знал ее имя. Теперь он знал ее адрес. В принципе, мог узнать и тогда, но сама по себе история оставляла в душе приятный след как небольшое курортное приключение, не более того. А сейчас все гораздо серьезнее. Сейчас он охотник, а жертва слишком заманчива, чтобы от нее отказаться.

Еще тогда, в далеком приморском городке он понял про Марту все и сразу. Все… И сразу… Одного взгляда хватило, чтобы разглядеть баловня судьбы, любимую девочку, которой никто и никогда не говорил «нет». Красивая, к слову, девочка. Но что-то необычное было в ней, цепляющее за душу, и, кроме обычного желания, она вызывала неподдельный интерес. Настолько сильный, что отказался от затеи соблазнить ее, в первый же вечер. Он баловался, заигрывал, но не намеревался перейти ту грань, которую сам для себя обозначил как возможный допустимый предел. А причина была проста: интерес Марты в нем.

Ведь она не искала любовника. Она и друга не искала… Это, скорее, был ее способ самопознания и вариант познания мира. Она училась пользоваться природным обаянием, сексуальностью, которой была наделена в неприличном количестве, и он, Вадим, просто оказался наиболее удобным вариантом для опытов. А почему нет? Ведь среди «своих» подобный фокус не провернешь — быстро доложат мужу и правильно сделают! Значит, нужно искать кого-то такого, кто ни при каких условиях не появится в твоей жизни снова. Случайный встречный в совершенно незнакомом, чужом городе, идеально подходит на эту роль.

Но слишком заманчивым оказался подобный эксперимент. Слишком горячим для неопытной женской натуры, и Марта раз за разом совершала ошибки. Иногда Вадим имел любезность на них указать, но чаще просто наслаждался чужой наивностью, детской непосредственностью и прелестным румянцем Марты, когда она и сама понимала, как далеко зашла в своих рассуждениях. А потом появилось желание. То есть оно и прежде было, но очень быстро видоизменялось и всего через пару дней превратилось в цель, в навязчивую идею, но загвоздка опять была в ней. Марта не воспринимала его как мужчину в сексуальном плане. Не сказать бы, что ее возбуждал кошелек, нет, такой мысли не возникло, но сама суть и восприятие его как человека другого сорта… вот здесь точное попадание в цель.

Их первая встреча… Вадим спешил убраться из города еще до начала грозы и последний автобус был единственным вариантом. Он даже крикнул ей подождать, но, как показалось издалека, заносчивая дамочка, реагировать на вполне мирную просьбу не пожелала. А он и сам успел. Подошел к ней и первое, что почувствовал, так это уничижительный взгляд — она его оценила. Не его конкретно, а внешний вид. Обычный для подобных мест. Костюмов и галстуков на работе хватало, на отдыхе хотелось свободы и он отрывался по полной, перечеркивая целый год навязанных условностей и правил. И этот ее взгляд за живое зацепил, задел! Местного воришку разглядел невзначай и его заинтересованные взгляды в сторону Марты разгадал правильно. Одним своим видом дал понять, что планы парнишке придется изменить и тот понял. А там слово за слово, улыбка за улыбку и его понесло. Она вызов каждым взглядом бросала, сама того не замечая, и не ответить на этот вызов было просто не по-мужски. Потому и откликнулся на негласный призыв. Обратил внимание на ту, которую следовало бы минуть, обойдя стороной за километр. Чужая женщина… что может быть хуже для законченного идеалиста в плане семейных отношений?.. Отец матери изменял и ее обида отложилась глубоко внутри, слезы на всю жизнь запомнились. А тут… сам не заметил, как семейное положение девчонки по барабану стало. Не вижу, не слышу, не хочу понимать. Тем же вечером к ней подался — как в омут головой махнул и сознание кружилось от эйфории, что зародилась внутри. Было что-то еще. Что-то кроме той банальщины, которая заполонила жизнь. А с Мартой как в роке: секс, музыка и героин. И она обещала стать всем. Адреналин. Драйв. Его запретный плод.

Новый день — новые желания, и сила этих желаний в геометрической прогрессии росла. Всего хотел. Много. И позволял себе тоже много. А Марта хоть на провокации и велась, но и пресекала его наглость столь же быстро. Столь же резко. Просто разворачивалась и уходила, не давая шанса на капитуляцию. Собственно говоря, будто сама об этом забывая, она вскоре возвращалась. Как с чистого листа отношения начиная. С чистого листа, но с какими-то своими пометками, замечаниями. И жизнь неслась бурной рекой. Только закончилось все как-то не вовремя. Он не готов был. Объяснить невозможно, понять нереально, но оказался не готов! Расстаться с ней, проститься, отпустить… Тогда Марта ушла, а он взбесился. Оттого, наверно, что только тогда и понял: хочет. Не мультики смотреть, и уж точно не о жизни болтать. Как женщину хочет. И тогда игра перестала быть игрой.

С номером договорился, шмотки из чемодана достал и по коньячку. Не для смелости — чтобы ее не слышать. А если не слышишь, то вроде как ничего и нет. Ведь если чуточку надавить… самую малость… Марта прогнется. Ведь для нее эти отношения тоже открытием стали. И она это желание почувствовала, Вадим не один маялся. Почувствовала, но воспринимать не захотела. И тут уже сложно сказать было, какие мысли в очаровательной головке стали главенствующие. Какие главные — неизвестно, но озвучивала она всегда одно и то же: верность, семья, доверие. Любые фразы с этим смыслом, с этой сутью. И смысл этот своей защитой делала, ведь перед ними и Вадим пасовал. Только не в тот последний вечер. Тогда свои желания стали выше каких-то там гнилых принципов.

В том, что Марта придет — не сомневался. Пусть даже не к нему. Пусть просто придет! Как хотел, так и вышло. И в номере его оказались. А там злость не отпустила, а усилилась. На себя и на нее злился. На себя за неконтролируемое желание, на нее за тихое, но такое понятное «нет». Как желание глаза застилало еще помнил, а что дальше — будто бы и нет. Безумие. Желание. Контроля нет. Слабые места искал. Где-то приласкать, где-то ударить. Условно, конечно. Главное — выбить ее из равновесия. Из той уверенности, в которой Марта с детства обитает. Как кошку погладить, как женщину подкупить. Нет реакции — прижать к стене и юбку задрать. Со всеми действует и она поддалась. Боролась, металась, сомнениями маялась, но поддалась! А потом его ступор и глаза зеленые, шальные. Отчего-то далеко. Непозволительно далеко, недопустимо! Как рыбка золотая хвостом вильнула и исчезла. Просто струсила. Это уже стоя под дверью ее номера понял. Проситься, добиваться — бесполезно. Она в зоне недосягаемости. Испугалась, глупая. Собственных желаний и его стремлений испугалась.

Она ушла, он остался. А внутри-то все крутит. Болит и ноет. Нормального секса неделю не было. Пока общались, как-то не думалось, а как мелькнул вариант обломиться, сперма в голову ударила. И вот он уже один, а не отпускает. Проходящая мимо скучающая дамочка утешительным призом не стала. Отодрал ее тогда, как кошку. Спереди сама дала, а сзади распечатал, когда она уже не могла и не хотела сопротивляться. Имя не помнил. В лицо бы не узнал. Другую перед собой видел и только запах… запах уже не щекотал и не дразнил, как было с Мартой. Чужой запах отвращение вызывал. Руки не блуждали по телу в поисках той гладкости, к которой, как оказалось, успел привыкнуть. Они сжимали, удерживали, перетягивали. Боль причиняли. Для нее желанную, для него необходимую. По номеру стоны разливались и от пустых стен как горох отскакивали, а у него в голове полный туман, в котором если что и слышно, так это «нет», сказанное дрожащим голосом.

Тяжело дался тот отпуск. Тяжело уходила та ночь. А потом работа, работа. Бабы, к которым привык. Улыбки, которые узнавал с закрытыми глазами. Улеглось. Успокоилось. Вспоминалось с улыбкой.

Условная улыбка сползла, как Марту в кассе, которую брали, увидел. В голове тогда что-то переклинило. Реальность исчезла, а прежние ощущения как вчера были, в памяти всплыли. Сладко стало так, что впору водой запить. Секунда — и перед ней стоит, наслаждается видом. Зависимая, покорная Марта нравилась особенно. Вызывала какое-то извращенное чувство удовольствия. Так, что расставаться не хотелось. А как прикоснулся, притронулся, так и вовсе без головы остался. Только ее перед собой видит, только биение ее сердца считывает. Так в этот момент хотелось. Так чувствовалось. Не было тока, что все тело простреливает. Не было и лампочки, что загорается. Ни в голове, ни в штанах. Только понимание того, как же по ней соскучился. И так это осознание зашкаливало, что отрываться не хотелось. А она податливая. Дрожит, в попытке защититься, а потом к нему же и жмется… Приятно. Но дело важнее.