Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия - Страница 148

С пустым взглядом он выслушал все замечания ее врача, с выражением безразличия на лице подписал какие-то документы, и толком выдохнуть получилось лишь перед дверью ее палаты. За ручку взялся и зубы сцепил, пытаясь все то, что изнутри рвется, сдержать. Всех демонов, все страхи.

Вошел и застыл на пороге, таким нереальным происходящее казалось. Стол, стул, больничная койка. От обилия света резало глаза. Марта лежала, с головой укрывшись тонкой простыней. Она так делала, когда никого не хотела видеть. Вадима ограничения обычно не касались и он мог беспрепятственно проникнуть в этот ее уютный мир и навести в нем хаос в очередной раз. Сейчас понимал, что чуда не случится и места для него теперь там просто нет.

— Я хочу, чтобы ты ушел. — Услышал ее хриплый голос и с трудом сглотнул. Хриплый и безжизненный, он, казалось, принадлежал какой-то дремучей старухе.

Вадим дверь закрыл, спиной к ней прижался и, скользя по поверхности, к самому полу съехал, зарывшись пальцами в волосы.

— Прости.

— Нет. — Послышался усталый стон и Марта шевельнулась, с койки приподнимаясь.

Осторожно, пытаясь обхитрить боль, что заставляла сжаться в комок, что заставляла пополам согнуться, ступила на такой же, как и все вокруг, белоснежный пол.

— Марта?

Позвал Вадим и она обернулась, но голос не подала.

— Я могу тебя попросить?

— Можешь. — Слабо кивнула. — Только, к сожалению, твоих просьб я больше не могу исполнить.

Сделала Марта уверенный выдох и все же разогнулась, чтобы не выглядеть такой жалкой, чтобы принять удар достойно.

— Я просто хотел, чтобы ты была счастлива…

— Поздравляю. — Зло усмехнулась. — Ты как всегда своего добился: я действительно счастлива.

Вадим болезненно поморщился, на нее глядя.

— Не надо так…

— Почему же? Я счастлива, что все это, наконец-то, закончилось. Конец иллюзиям, конец сказкам о любви. И, знаешь, мне стало легче. Ничего больше не тянет в прошлое. Потому что прошлого нет! Будто заново родилась! И мне хорошо! Только ты не приходи больше, я прошу тебя, я очень тебя прошу, не приходи! — Не сдержалась и пополам перегнулась, болезненный спазм переживая. Вадима к себе не подпустила, рукой отгородилась, а он отчего-то послушался и действительно не подошел.

— Марта, а почему ты не поехала со мной, когда звал? Ведь еще тогда любила…

— Это имеет какое-то значение сейчас? Сейчас, когда ты душу растоптал, когда уничтожил! Я верила тебе, Вадим! — Изо всех сил прокричала. — Я в тебя, в нас верила! Я просто хотела, чтобы был рядом, а ты всегда отталкивал!

— Я хотел тебя защитить.

— Не знаю… — Потянула она с сомнением. — Если только от себя…

— Я ничего не могу изменить… — Осторожно прошептал, а Марта с участием кивнула.

— Разве я тебя об этом прошу? Разве когда-нибудь просила?

— У меня никого, кроме тебя, нет. Так странно, всегда казалось, что все под контролем, а сейчас стою перед тобой и понимаю, что не сохранил то единственное, что действительно важно.

— Просто ты никогда меня не любил. — Сделала она вывод и усмехнулась тому, как Вадим отнекиваться принялся. — На таких, как я, не женятся, ведь так… Таких всегда оставляют в тени от чужого глаза. Для страсти, для тайных желаний, но не для любви. С такими не рожают детей и не строят планов на будущее. Живем одним днем. Может, и не заметил, но у нас так было.

— Было не так…

— Теперь ты большой человек и прилежный семьянин. Тебя уважают, тебя боятся. А я сломанная игрушка. Наверняка когда-нибудь найдется тот, кто захочет починить, но уже не ты. Уходи. Сейчас. Потому что сейчас я готова.

— Расстанемся вот так? — Не веря самому себе, сдержанно развел руками, Марта устало качнулась и выдавила из себя улыбку.

— Боюсь, для любовных утех больше не гожусь, потому прощальный секс пусть останется для кого-то порезвее.

— Я не хочу, чтобы было так.

— А иначе у нас уже не выйдет. — Поджала она губы и к окну отвернулась, чтобы было легче отпустить.

Тут же послышались неторопливые шаги, звук открывающейся двери, а спустя невыносимо долгое мгновение оглушительный хлопок. Как выстрел. Так ушла ее жизнь.

Не сразу Марат поняла, почему ничего перед собой не видит. Слезы катились неторопливо, но непрерывным потоком. Ласково, будто мамино прикосновение, обводили лицо и за секунду до падения замирали на подбородке. Но она продолжала стоять, едва ощутимо раскачиваясь из стороны в сторону. Будто птица в полете… остается только расправить крылья. Крепкое, практически болезненное прикосновение вызвало настоящий взрыв. Острая необходимость в глотке свободы заставила дернуться всем телом, заставляя вырваться из объятий, но Вадим не отпускал. Как в последний раз держал, будто от этого не только ее, но и его собственная жизнь зависела. Удержал и когда взвыла, когда во всю мощь голоса закричала, выгоняя из себя боль. Лицом к ее лицу прижался, когда потерялась, запуталась в ощущениях, и нужно было берега почувствовать, чтобы из этой истерики вернуться.

— Как ты мог? Как ты мог, зачем?.. — Скулила Марта, с неестественным упорством стуча кулаками по его напряженной спине, по груди, по голове стучала. — Почему все так? Почему со мной? Неужели я не заслужила и капельку счастья? — В лицо его всматриваться пыталась, в кулаки сжимая отвороты пиджака. — Я ведь никому не сделала ничего плохого, я ведь только с тобой хотела быть рядом. — Говорила так, будто оправдывается, будто кается в чем-то. — Я детей хотела. Своих детей. Я хотела любить их, я хотела их защищать, а получается, что убила. Всех, всех убила, почему?.. — Перешла на беспомощный шепот, заикаясь от охватившего страха и ужаса. — Это был шанс, понимаешь, мой последний шанс, а я взяла и отказалась от него. Профукала, будто имела на это право. Я ведь даже понять ничего не успела, а вариантов уже не осталось. Жизнь мимо проходит, забывая остановиться и на моей остановке, почему?..

— Не плачь, не плачь, родная. У тебя еще все будет, я знаю, я чувствую. — Остановить пытался, а Марта не слышала, свое твердила.

— Счастье в детях, слышишь, Вадим? В детях! Брось ее. Она уже не живая. Она тянет тебя на дно. Брось ее и найди другую. Молодую и здоровую. Она сможет вдохнуть жизнь в твой дом, сможет вернуть радость. И у тебя будет сын. Ты всегда мечтал о сыне. Не говорил, но мечтал, я знаю. Ты так смотрел на чужих детей, ты другим становился, настоящим. Без масок, без убогих личин. Обещай мне, что услышишь, что сделаешь, как я сказала. — Пальцами в ворот рубашки вцепилась и не пожелала отпускать, пока не ответит.

Но Вадим отчего-то замер, глядя в ее глаза и очень медленно, практически незаметно, но покачал головой. Глаза раскраснелись и будто стали влажными. Или так только казалось?.. Он грустно улыбнулся, погладил ее по дрожащим ладоням, помог ослабить судорожно сжатые пальцы.

— И ничего ты не поняла. — Прошептал, усмехаясь, касаясь костяшками пальцев ее влажных щек. — Я с тобой детей хотел, солнце. А без тебя… без тебя мне ничего не нужно. Ни жизнь эта, ни ее условные радости.

Глубоко вдохнул, прежде чем Марту с силой к себе прижать. Так и стояли. Наверно, целую вечность. А потом он все равно ушел. Ушел, обещая вернуться, но она не стала ждать. Потому что, наконец-то, дошли до точки. И продолжения быть не могло. Стало легче. Двоим. Но это ощущение было настолько обманчиво, что очень скоро не оставило от себя и следа.

— Саша, это Марта… Забери меня. — Проронила она тихо и вяло улыбнулась: нужно уметь уйти первой. Нужно уметь не потерять себя, даже когда очень хочется бросить жизнь к ногам другого человека.

Вышла из клиники в одной ночной сорочке и села в темную, как и ее будущее, машину. Самохин посмотрел на Марту нечитаемым взглядом и улыбнулся одним уголком губ.

— Все? — Только и спросил, а она отчаянно на это кивнула. — Хочешь закурить? Говорят, успокаивает.

— Врут… — Улыбнулась Марта, но приняла протянутую сигарету.

Опомнилась только когда Саша сдавленно рассмеялся.