Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия - Страница 145

— Ошибка. — Отчеканил Вадим и принялся одеваться. Марта смотрела на него в некой прострации и глупо улыбалась.

Шум, послышавшийся во дворе, привлек внимание и Бортновский нахмурился, выглянув из-за занавески. Марта, не подавая виду, что сил не осталось, вышла на балкон. Кортеж из трех машин стоял у высокого крыльца. Через заднюю дверь одного из автомобилей на крыльцо ступила женщина. Теперь уже мадам Бортновская. Она вскинула долгий пронзительный взгляд к балкону и этим взглядом с Мартой схлестнулась. Больно, пожалуй, было обеим, обеим было обидно, но ни одна не желала уступать и тешила себя мыслями о триумфе. Марта, оттого что указала Хвостовой на ее истинное место, Анечка, видимо, радовалась тому же, ведь теперь она законная жена и, Марта более чем уверена, что в своей силе та не сомневалась. Бортновский оставался беспристрастен. Спокойно оделся и из комнаты вышел, бросив на Марту последний взгляд.

— Собирайся. Тебя отвезут. — Сухо проговорил и закрыл за собой дверь, оставляя наедине с собственными страхами.

А у Марты не хватило сил на то, чтобы уверенно улыбнуться ему в ответ. Не было желания даже на громкие обвинения, которыми могла бы себя потешить. Да и разве может быть какое-то утешение у нее теперь?.. Сев на самый краешек кровати, она обхватила голову обеими руками и глухо простонала, крепко зажмурив глаза. Она не сказала, что не может вернуться. Она не сказала, что уехала навсегда. Муж сестры… он всегда был недоволен тем, что Марта общается с их сыном. Он всегда на повышенных тонах заявлял, будто Марта на него плохо влияет. Он частенько угрожал выдворить ее из страны и имел на это полномочия, но отчего-то не воплощал слова в жизнь. Год назад Марте в судебном порядке запрещено было приближаться к Андрею, который стал для нее отдушиной. За нарушение приговора грозил реальный тюремный срок и она отступила. Через все круги ада прошла, но отступила. «Дурная кровь! Она испортила нашего мальчика!», кричал картавый еврей и тешил себя этой мыслью. Теперь же, покинув страну, она не сможет в нее вернуться. Никогда. Ну, или пока горячо любимого родственника не сместят с высокого поста в посольстве. Она сделала финальную ставку и проиграла. Теперь у нее нет ни дома, ни будущего. У нее нет даже примерного плана, как во всем этом завале разобраться. Обессиливающее опустошение прочно засело внутри. Оправдать или обвинить? Даже в этом определиться не могла. Да куда там! Она до сих пор не может поверить, что все это действительно произошло! Что с ней… Что Вадим сказал подобные слова и так поступил. Он ведь не мог… Или мог?..

Обхватила руками плечи, пытаясь справиться с нарастающей дрожью во всем теле. Чтобы хоть как-то успокоиться, встала и прошлась по комнате. Через открытое окно глянула на пустынный двор. Было тихо и безлюдно. Непривычно. В своей Парижской квартире она привыкла видеть толпы людей, слышать их восторженные крики и радостные вопли. Хочется вернуться назад… в далекое прошлое…

В дверь постучали и Марта дернулась всем телом. Сергей, которого Марта теперь отчетливо разглядела, с виноватым видом смотрел в пол.

— Марта Вениаминовна, вы еще не готовы… — Видимо, все же успел он разглядеть ее наготу и теперь не знал, куда деть глаза. — Вадим Алексеевич торопит…

— Да, конечно… Я буду готова через десять минут. — Тихо проронила она и посмотрела на другие двери. Вероятно, вход в ванную комнату. Сергей к тому моменту наверняка был не то, что на первом этаже, а на улице…

Внимательно разглядев отражение в зеркале, Марта вдруг почувствовала к себе жалость. Надо же, а ведь еще сегодня утром не видела морщин вокруг глаз, в уголках губ. И эту усталость в глазах… Поклясться готова, тогда ее еще не было! Теперь есть. Все дело в том, что у нее внутри. А внутри Марта себя чувствует брошеной женщиной. Только час назад была желанной и любимой, а сейчас ничего этого нет. И следа не осталось. Не понимая зачем, заглянула в содержимое зеркальных полок. На центральной из них отметила сильные психотропные таблетки. Сама точно с таких же соскочила полгода назад. Как с Андреем разлучили, подсела. Домашний психолог… в Европе это так модно… ее врач заморачиваться не стал и выписал сильнейшие антидепрессанты. Отказаться смогла, только когда поняла, что завязла по самые уши и себя без этих таблеток не помнит. Видимо, и у Бортновских с этим проблемы. Практически уверена, что у Анечки. Она всегда была эмоционально нестабильна.

Не боясь испортить макияж, Марта ладонью лицо обтерла, предварительно плеснув в него холодной воды. Буквально минута под душем, хозяйское полотенце, что вызывает отвращение и вот она уже готова вернуться в «никуда». На кровати обнаружила сумочку, которую оставила, как сейчас помнила, в столовой. Шальная мысль мелькнула и пропала. Всего на мгновение Марта вернулась в ванную и еще раз взглянула на себя в зеркало. А потом ушла, боясь оглянуться. Ушла, а в голове засел аромат чужих духов, чей-то тихий голос из кабинета и будто бы плач… Впрочем, ее это уже не должно интересовать.

— Мои вещи? — Слабо улыбнулась, обнаружив на сидении рядом дорожную сумку и миниатюрный чемодан.

Паспорт Сергей передал ей лично в руки.

— Да. Забрал из гостиницы. — Отвлеченно кивнул.

— В таком случае я имею полное право подать на них в суд? — Грустно проронила, проведя по вещам кончиком пальцев.

— В принципе, можете, Марта Вениаминовна. А вообще, я удостоверение имею. Волшебное. Отпирает любые замки и открывает всякие двери. Показать?

Вот только вопрос так и остался без ответа. И очень уж Марта Сергею сегодня не нравилась. Было что-то в ее глазах такое… Вадим Алексеевич, верно, рассмотреть не успел, а вот ему не посчастливилось.

Дождавшись отчета о том, что Марта уехала и спальню привели в порядок, Бортновский выдохнул с облегчением.

— Аня, ты можешь идти в свою комнату. — Ровно проговорил, не желая замечать ее состояния подавленности.

На то, как она отрицательно покачала головой, лишь раздраженно вздохнул.

— Как ты мог? — Услышал тихий всхлип и оскалился.

— Чего ты от меня хочешь?!

— Почему все так, почему? Зачем ты привел ее в наш дом, в нашу спальню? Ты специально это сделал, ведь так? Ты хотел, чтобы я знала?

— Милая, ты, кажется, отбыла на отдых? И, если я не ошибаюсь, вернуться должна была не раньше, чем через неделю? Что, позволь узнать, привело тебя сюда сегодня?

— Мне позвонили!

— Держи себя в руках. — Брезгливо скривился Вадим в ответ на эмоциональный выпад и скрестил на груди руки.

— Я думала, у нас будет семья, я думала…

— Я не просил тебя думать! Я просил тебя стать моей женой и ты согласилась. Все! Точка! — Расчертил резким движением руки воздух. — Иди к себе. — Невежливо процедил, понимая, что сдерживаться становится все сложнее. С некоторых пор он возненавидел женские истерики. Анна же выдавала их не реже одного раза в неделю. — И-ди к се-бе! — Зло отчеканил, схватив ее за руку и едва не силой вверх, на второй этаж потащил, поперед себя толкая. Там швырнул на кровать, морально закрываясь от пронзительного скулежа, к прикроватной тумбе метнулся, выставив из внутреннего ящика наверх успокоительные.

— Прими таблетку и отдыхай. — Проговорил примирительно и принес стакан воды. Отойти решился, только когда жена согласно кивнула.

Врачи утверждали, что эти ее истерики не более чем желание почувствовать свою нужность, свою важность. Она принимала таблетки и практически не доставляла хлопот. Заверяли, что склонности к суициду нет и Бортновский им отчего-то верил. И сам знал, что Аня не из тех, кто решится на эту нелепую смерть, потому и не боялся, оставляя ее одну в таком состоянии. Марта была камнем преткновения во всех спорах за последние года два их непростых отношений и сегодняшняя истерика мало чем отличалась от десятка предыдущих. Он просто ушел. У него было много важных дел.

Вернувшись домой через три часа, с подозрением глянул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. После приема лекарств, жена хоть и спала, но чутко. Нарушать ее спокойствие не хотелось, но подняться и проверить, все ли в порядке, все же решился. Вошел в комнату без стука и с удивлением посмотрел на жену. Анна была спокойна и с увлечением рассматривала страницы бесчисленных глянцевых журналов, которые просто переполняли их дом. Она любила опустошать его карманы. Она получала удовлетворение, заполняла ту пустоту, которая поселилась между ними, тряпками от именитых кутюрье, дорогими украшениями, дизайнерскими предметами интерьера.