Приключения в Красном море. Книга 3 (Погоня за «Кайпаном». Злополучный груз) - Монфрейд Анри де - Страница 53

Единственный серьезный недостаток — это направление берега: когда ветер дует с севера, море яростно обрушивается на сушу. Впрочем, здесь есть свои плюсы: рыбацкие баркасы из Суэца, подолгу ведущие лов в море, не рискуют сюда заходить.

Резкий ветер, не ослабевающий несколько дней кряду, наконец утихает, позволяя осуществить задуманное. В три часа ночи мы подходим к месту, где берег отклоняется на восток. Венера, прячущаяся за вершинами Синая, уже озаряет небо, предвещая близкий рассвет; наконец она восходит над горизонтом, и ее слабый свет дает мне возможность определить наше местонахождение.

Благодаря отливу и отсутствию волн можно смело подходить к берегу, невзирая на то, что судно слегка задевает за дно кормовой частью киля. Но я предпочитаю дождаться рассвета, чтобы как следует рассмотреть равнину в бинокль и только после этого осуществить высадку.

Впрочем, подготовить ямы лучше заранее. Я не без труда нахожу подходящее место, и мы выкапываем на довольно большом расстоянии друг от друга две ямы одинаковой величины, каждая из которых может вместить тонну шарраса. Остаток товара можно будет спрятать неподалеку от места встречи.

На рассвете я озираю окрестности в бинокль и не замечаю ничего подозрительного. Стадо газелей спокойно спускается к морю, а значит, никто не притаился в кустах.

Час спустя мы завершаем работу. Часть матросов уничтожают следы, оставленные на песке, а другие разводят костер, чтобы создать видимость, что тут были рыбаки, на случай, если нагрянут пограничники.

В девять часов утра с радостным чувством мы покидаем берег и выходим в море. Свежий бриз весело раздувает паруса, и во второй половине дня мы подходим к азиатскому берегу напротив маяка Зафрана, где предстоит наша встреча.

Я узнаю место, где во время первого путешествия мы прятали ящики, привезенные из Греции[44]. Укромный берег привлекает меня, как и прежде, и мы закапываем остаток шарраса в песок.

Я решил дождаться часа свидания поблизости от тайника. Если даже появятся пограничники, им и в голову не придет, что мы совершили нечто предосудительное. Разве нарушитель будет спокойно ждать на месте преступления, когда его схватят… Теперь, когда груз надежно спрятан, я чувствую себя куда увереннее.

В ожидании ночи я веду наблюдение за морем. Кроме больших пароходов, следующих своим курсом, там и сям белеют паруса рыбацких баркасов, вышедших на лов из Суэца с попутным бризом. Я замечаю, как два парусника отделяются от других и направляются на запад, в сторону маяка. Возможно, это суда Абдульфата, и тогда нечего волноваться. В противном случае мы рискуем оказаться завтра утром в присутствии ненужных свидетелей.

На закате я бросаю последний взгляд в бинокль и снова ничего не обнаруживаю. Устав от долгого бдения, я уже собираюсь оставить вахту, как вдруг Кадижета указывает мне на какие-то точки, движущиеся по суэцкой дороге вдоль моря. Вскоре точки превращаются в двух всадников на верблюдах, направляющихся на юг, в нашу сторону. Я узнаю местных пограничников. Через четверть часа они будут здесь.

Верблюды быстро приближаются. Я замечаю карабины, перекинутые через седла, и понимаю, что убегать уже поздно, ибо «Альтаир» находится на расстоянии выстрела. Я приказываю остановить приготовления к отплытию.

Поравнявшись с нами, пограничники останавливаются, и один из них направляет верблюда к берегу. Однако, рассмотрев парусник как следует, он отказывается от своего намерения. «Альтаир» выкрашен в серый цвет, как корабли адмиралтейства, и солдат, видимо, решил, что наше появление связано с геодезическими работами, которые как раз ведутся в окрестностях. Мой независимый вид и спокойствие занятого своим делом экипажа подтверждают это предположение, и пограничники следуют дальше своей дорогой…

Да, мы легко отделались! Я вспоминаю о похожем случае, происшедшем со мной несколько лет назад. Правда, тогда мое положение было куда хуже, ибо на борту находилось сто пятьдесят бидонов с гашишем, приготовленных к выгрузке. Тогда меня спасло чудо[45]. Однако я чувствую, что на сей раз разволновался куда сильнее, несмотря на несравненно меньший риск. Это связано с тем, что я не доверяю людям, с которыми мне предстоит встретиться, и постоянно жду от них предательства.

Ночью все мои страхи проходят, и я размышляю о том, как избавиться от чрезмерной мнительности.

Встреча назначена на восемь часов утра, но то ли нетерпение, то ли интуиция заставляет меня отправиться на место свидания с первыми лучами солнца. Скорее всего в основе моего побуждения лежат доводы рассудка. Я говорю себе, что неожиданное появление даст мне шанс увидеть нечто интересное.

К полуночи северный ветер, как обычно, стихает, и бриз, повеявший с суши, гонит нас к африканским берегам. Вскоре мы видим красный свет маяка на мысе Зафрана, который служит ориентиром. Я различаю в бинокль очертания берега с множеством мелких бухточек, но разглядеть парусники в кромешном мраке у подножия скал невозможно.

Я приказываю спустить паруса, за исключением кливера, чтобы замедлить ход судна. Теперь его можно принять за рыбацкий баркас.

Наконец начинает светать, и вскоре моим глазам предстают два баркаса, стоящих на якоре у самого берега в ближайшей бухте. Они явно кого-то поджидают.

«Альтаир» словно застыл в неподвижной воде, отражающей озаренное светом небо. Природа готовится к встрече солнца, доброго Бога, который снова принесет на землю жизнь и радость. Жители южных районов испокон веков обожествляли день и ночь, солнце и звезды. Ночная тьма наполняла их души страхом, а свет зари прогонял тревогу, возвращал людям надежду. Радость, переполнявшая их сердца, выливалась в утреннюю молитву, ставшую традиционным обрядом во всех религиях.

Мистическая сила, исходящая от природы, пробуждает во мне небывалое чувство слияния с вселенной. Мои матросы тоже испытывают душевный подъем, и даже те, кто никогда не молился, совершают в это утро омовение. Они заученно повторяют слова молитвы, и обряд, на первый взгляд лишенный смысла, благотворно действует на каждого, оставляя его наедине с собой, и позволяет услышать далекий таинственный зов, заглушенный повседневной суетой.

Тем временем парусник медленно приближается к берегу. Маяк исчез за уступом скалы, как предупреждал Абдульфат. Это уменьшает вероятность быть замеченным смотрителями, которые как раз устанавливают возле маяка навес от солнца.

Уже совсем рассвело, и я могу разглядеть суда как следует. На борту обоих баркасов тихо, не слышно ни звука: команды спят на палубах, закутавшись в одеяла. В этом спокойствии нет ничего странного, ведь меня ждут только через два часа; к тому же известно, что арабы засиживаются за разговорами далеко за полночь и любят поспать по утрам. Но даже если нас заметили, никто, кроме Абдульфата, не способен опознать мою шхуну. Вполне возможно, что контрабандисты затаились ради предосторожности. Мы водружаем флаг, чтобы развеять их сомнения, но они по-прежнему не подают признаков жизни. Меня охватывает тревога. Неужели я плохо понял разъяснения Абдульфата и перепутал место встречи?

Мы оглашаем воздух громкими криками, и с баркасов доносится протяжный гул голосов, отвечающих на наше приветствие. Египтяне один за другим вскакивают со своих лежанок и таращат на нас любопытные глаза. Я ожидаю увидеть Абдульфата, но он, вероятно, спрятался от ночной сырости внутри судна и почему-то не появляется.

«Альтаир» становится рядом с одним из баркасов. При ближайшем рассмотрении у меня не остается никаких сомнений: суда пусты и готовы принять на борт груз. Их чистота также говорит о том, что они явились не для лова рыбы.

Я обращаюсь к капитану, реису (т. е. вождю), отсюда — прозвище знакомого читателю главаря шайки. Араб удивленно переспрашивает и заставляет меня повторить имя Абдульфата несколько раз, как будто слышит его впервые. Это крайне подозрительно, ведь Абдульфата знают все египетские моряки. Известно, что египтяне не отличаются смелостью, и, возможно, Накуда мне просто не доверяет.