Северное желание (СИ) - Ледовская Светлана - Страница 7

— Ты такая…

— Убери от неё руки, — спокойно произнёс голос за спиной и я вздрогнула, разворачиваясь и утыкаясь носом в грудь Мира, — Я сам ей всё расскажу.

— Кто бы сомневался, — проворчал Нор, уходя, — Не бойся его, девочка.

— Почему он думает, что я должна тебя бояться? — мне не ответили.

Я прошла в гостиную и села за убранный стол. Мама, походя поцеловала отца и шлёпнула его по руке попытавшейся забраться ей в декольте. Я тяжело вздохнула. Мир не сводил с меня напряжённого взгляда, от которого мне стало неуютно.

— Ты пойдёшь с нами, — вкрадчиво произнёс он, располагаясь напротив, — Необходимо ввести тебя в наш мир: объяснить правила, выявить, кто несёт ответственность за твоё появление здесь, определиться с твоим родом.

— Это обязательно? — я с убитым видом обводила пальцами царапины на столешнице.

Вообще-то я уже смирилась с необходимостью изменить свою жизнь. Не вечно же мне прятаться ото всех и отрицать свою природу. К тому же, к собственному смущению, мне невероятно нравилось находиться рядом с теми, кто видит во мне свою.

— Я могу собрать вещи?

— Если хочешь, — он с облегчением откинулся на спинку стула, — Если чего-то будет недоставать я смогу…

— Зачем это тебе? Вы же не планировали меня опекать.

— Ты признаешь меня своим ментором? — излишне безразлично спросил он.

Я прислушалась, вдруг осознав, что не ощущаю его эмоций. Иногда так делали родители — сознательно отгораживались, чтобы я не могла их прочесть, и это было знакомо, но зачем это сейчас?

— Ответь, — жёстко потребовал он.

— Это обязательно? — снова спросила я, ощущая беспокойство.

— Я не внушаю тебе доверия?

— Мне привычнее доверять своим инстинктам, — по коже бежали мурашки, — Я не хочу быть чьей-то подопечной. В конце концов, я уже совершеннолетняя!

— По нашим законам — нет.

— Но это не мешало мне жить до сих пор и, пожалуй, не помешает дальше.

— Ты отказываешься? — горечь просочилась из-под ментальных щитов.

— Это означает, что я не смогу пойти с вами?

— Я не смогу тебя защитить, — ушёл он от ответа.

— От кого?

— Поверь мне, девочка, — Мир позволил мне ощутить своё беспокойство, — В нашем мире тебе многое может грозить. Я ракшас, мой род занимает… достойное положение в обществе. Это значит, что со мной не каждый решит связываться и тебя не посмеют задеть.

— А какие обязательства налагаются на меня?

— Я выступаю твоим опекуном и ты должна будешь спрашивать моих советов и выполнять мои прямые указания.

— Кто такие ракшасы?

— Ты даже не представляешь как приятно, для разнообразия, не видеть страха в собеседнике, — мужчина доброжелательно усмехнулся, показывая кончики клыков, — Мы воины, каста смелых и нас опасаются не зря. Ты потом узнаешь.

— Вы не кажетесь страшными, — искренне удивилась я.

— Это особенно меня умиляет. Когда мы являем свою сущность, то вызываем этим у каждого смертного ужас, но ты… — он сделал многозначительную паузу, — Мне показалось, что я тебе понравился.

— Ну… — я сцепила руки перед собой и вздрогнула от лёгкого прикосновения пальцев к чувствительной коже запястья, — Вы, когда не крадётесь и не хотите убивать, очень даже приятные.

Он закашлялся, пряча смех, и я поняла, что это не частое явление. Рядом прошлась мама с сумкой. Я тоскливо смотрела на неё, стараясь не допустить слёз, но предательская влага застыла в глазах.

— Куда они?

— Марго выяснила, что их пригласили в Индию, но они не поехали из-за тебя. Теперь они считают, что ты обычная девушка, отдыхаешь на море, и спокойно займутся своими делами, — раксаш подцепил пальцем слезу катящуюся по щеке, — Отчего плачешь?

— Мне страшно. Я никогда не оставалась без них надолго.

— Северина, я тебя не обижу. Никто из нас… — он, придвинув стул ближе, неловко взял мою холодную ладонь в свою, — Вот не ожидал встретить здесь такую…

— Глупую?

— Ты вызываешь во мне потребность о тебе заботиться.

— Я согласна признать тебя ментором, — внезапно выпалила я и испуганно добавила, — Только не обижай меня, ладно?

— Ты не пожалеешь! — меня окутало его торжеством.

Неожиданно Мир подхватил меня на руки и прижал к себе. Я зажмурилась, млея от его и собственного удовольствия. Хлопнула входная дверь, и послышался скрежет ключа. Остро осознав, что в доме мы остались одни я ощутимо вздрогнула и закусила губу, предотвращая изменение.

— Мне нужно собираться, — слабо отозвалась я, желая подольше ощущать его ладони на своём теле.

Он втянул воздух в лёгкие и безошибочно направился на мансарду. Я попыталась соскользнуть с его рук, но моя попытка осталась проигнорирована. Только оказавшись наверху, мужчина спустил меня на пол. Мир, забавно нахмурив лоб, рассматривал обстановку и завис перед фотографиями с раскопок, прицепленные на наклонной поверхности. Я встала рядом и отклеила одну, где я в забавной шляпе, по уши в песке, с носом, обгоревшим на солнце, искренне улыбающаяся в объектив камеры и попыталась её убрать в тумбочку. Он перехватил мою руку, забрав снимок, и с серьёзным видом его исследовал.

— Собирайся, — бросил он через плечо, двигаясь дальше.

Махнув рукой на его присутствие, я вытащила из-под кровати рюкзак. Мы с семьёй так часто жили на раскопках, что я привыкла к частым сборам и отсутствию уединения. Мир пару раз заглянул мне через плечо и одобрительно заметил:

— Умница, ничего лишнего.

Я усмехнулась, пряча во внутренний отдел неприметный свёрток. В нём хранилось самая ценная вещица, которая была на мне ещё до моего удочерения: кулон на длинной цепочке. Серебряный, украшенный вензелями, окружающими нечто, напоминающее распахнутый глаз со зрачком в виде звезды. Он был величиной со спичечный коробок, овальный, двояковыпуклый, но как я не старалась, не открывался. Вероятно, просто был полым внутри. Родители когда-то спрятали его, но при переезде он почему-то оказался в коробке с моими рисунками, да так и осел в моей комнате. Я его не носила, но всё время возила с собой и часто проверяла, не потеряла ли его.

Вскоре я закрыла замок рюкзака, в очередной раз удивляясь, как мало мне нужно в жизни вещей и тоскливо окинула взглядом комнату, борясь со страхом и желанием никуда не уходить. Оказалось, ракшас наблюдал за мною и, взяв из моих рук поклажу, неуклюже приобнял за плечо, словно никогда так не делал.

— Ты ничего не теряешь, поверь. Начинается новая жизнь и…

— Сложно представить себя без семьи, — понурилась я.

— Просто теперь твоя семья стала больше.

— На одного раксаша? — пыталась пошутить я.

— Вообще-то, ещё и на тех, кто внизу.

Я спустилась по лестнице, поддерживаемая им, и, неуверенно улыбаясь, позволила ему вывести меня из дома. Нас встретили настороженно, но, заметив довольную улыбку Мира, расслабились.

— Она с нами, — сообщил он, мягко касаясь небритой щекой моего виска, посылая этим дрожь в колени, — И выбрала меня ментором.

Кам едва заметно скривился, остальные одобрительно улыбались и зачем-то пожимали Мира за запястье, обёрнутое широкой кожаной лентой. Я, смущаясь, вывернулась из его рук и подошла к микроавтобусу. Внедорожника возле дома уже не было.

— Антон с Марго уехали, — пояснил материализовавшийся рядом Камиль.

Он забрался вовнутрь и протянул мне руку, помогая войти. Не задумываясь, вложила в неё свою ладонь. Кам резко дёрнул меня на себя, усаживая на колени и обхватывая за талию. Я вскрикнула и, упираясь в твёрдую грудь, попыталась сползти с него.

— Ты не ответила, ты с кем-нибудь встречаешься? — вибрирующий голос наполнил салон, — Могу я претендовать на статус твоего спутника?

Оцепенев от его напора, я не сразу осознала, что в машину вошли остальные, но никто даже не пытается мне помочь.

— Пусти… — задыхаясь от страха, пропищала я.

— Ответь мне.

Я беспомощно оглянулась, но все хмуро смотрели на нас, не вмешиваясь. Кам трансформировался, всё меньше напоминая самого себя. Сильные пальцы впились мне в бока, распарывая футболку и разрывая кожу. Мои попытки освободиться были заведомо провальными: он крепко держал меня, не сводя с меня завораживающих зелёных глаз и часто дыша. Судорога свела напряженные мышцы и заставила прогнуться в спине, запрокинув голову.