Лори Лэн, металлист (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XIX) - Шагинян Мариэтта Сергеевна - Страница 17

Хор ответил стремительным речитативом:

Одна группа спускающихся, отбивая такт по перилам лестницы, выводила с силой:

другая отбивала ей в ответ:

и все, сколько их было, металлисты и горняки, в унисон громовым раскатом, подхватили:

Не успели еще отзвучать последние слова песенки, известной под названием «клятвы металлистов», как толпа рабочих дрогнула и остановилась.

Перед ними — огромная, сталактитовая пещера, с небольшим озером посредине, светящаяся бледным опаловым блеском. И на отполированном камне, возле самого озера, залитый опаловым сиянием, сидит человек в черном плаще с капюшоном, поднимая хрустальную чашу, ни дать, ни взять, как в каком-нибудь балете.

— Ребята, это доктор Гнейс, величайший химик и минералог нашего времени! — крикнул Сорроу.

Рабочие сбежали в пещеру и окружили старика, растерянно смотревшего мимо них двумя кроткими глазами — желтым и зеленым.

— Сорроу, — произнес он, выпрямляясь и сбрасывая капюшон, — я ушел от них навсегда. Примите меня к себе.

Сорроу хлопнул его по плечу без всякой торжественности:

— Выкладывайте, старина. Нынче последний день нашей конференции. Вас будут слушать самые умные парни в мире. Мы ждали из Зангезура бедняжку Лори, а вместо него получим вас.

— Я ушел оттуда, — задумчиво начал Гнейс. — Они потребовали, чтоб я разложил минерал. Сорроу, друг мой, они хотят, чтоб минерал отдал им назад все скверное дыхание, весь яд, все зловоние, скованные тысячелетиями! И чтоб в этом я помог им моими собственными руками.

— Верно, вас тащут в химическую войну! — догадался Сорроу. — Ну, дядя, без этого не обойдется.

Гнейс поник головой и заглянул в хрустальную чашу:

— Друзья мои, — слабым голосом пробормотал он, — у меня был какой-то министр. Он уверял, что на Германию наступают русские. Война предстоит с большевиками. Значит — и вы тоже пойдете бить своих братьев?

Рабочие переглянулись и расхохотались.

Сорроу быстро подмигнул своему соседу, рурскому шахтеру Францу, и тот, сбросив куртку, вошел в озеро. Дойдя до его середины, он нырнул вниз головой. Не прошло и секунды, как свет в пещере изменился. Он погустел, опаловые краски отдали багрянцем. Вода в озере шевельнулась и пошла на убыль. Вскоре от нее не осталось ни капли. Вся пещера горела оранжево-красным огнем. Перед ними, вместо озера, лежали отлогие, полированные ступени вниз, — откуда, как дым, излучался пурпур.

— Ну-ка, дядя, спуститесь в нашу собственную лабораторию, — не без гордости промолвил Сорроу и, подхватив Гнейса подмышки, потащил его вниз. Горные хрустали передавали друг другу трепетанье тысячи красных огоньков. Внизу шел гул от подземной реки. Вверху носились подземные ветры. Во второй пещере перед Гнейсом открылась отлично оборудованная мастерская. Все виды машин стояли тут в строгом порядке. Способы обработки металлов, изготовления сложных сплавов, ковка, отливка, прокатка, выделка машинных частей, их соединение, их демонстрация — одно за другим открывалось зрению. Но все это было детского размера. Пушки, аэропланы, пулеметы, газобросы и газопрожекторы, убивавшие светом, все было рассчитано на пятилетнего ребенка.

— Мастерская военных моделей, — произнес Сорроу. — Слушайте меня, дядя Гнейс! Раз в год горняки и металлисты собираются сюда на конференцию. Каждый приносит за пазухой чертежи. Каждый знакомит другого с тайными изобретениями своей страны. Нет ни одного рабочего, который не знал бы, чем вооружен его брат в другом государстве. Лучшие умы, сойдясь вместе, в течение недели изобретают здесь способы, как поворотить эти штуки в нашу пользу. А вы воображаете, что мы пойдем бить своего брата!

Он был прерван ярко-зеленой вспышкой прожектора, загоревшейся под потолком.

— Вода пущена из озера. Кто-то идет! — закричали рабочие, кидаясь к гранитной стене, защищавшей лестницу. — Пустите электрический ток!

В мгновенье ока между мастерской и стеной протянулся обнаженный электрический ток. Пурпур пещеры померк. Рабочие выхватили оружие.

Загремел с лестницы веселый голос, и в ту же минуту, перепрыгивая через десять ступеней сразу, к ним ринулось ободранное, грязное, странное существо в женском чепце и широчайшей юбке.

— Менд-месс, братцы!

— Месс-менд!

— Лори Лэн!

— Скотина!

— Мошенник этакий!

Сотни рук протянулись к бегущему для того, чтоб хозяева их были отшвырнуты на самый конец пещеры.

— Эй, уберите ток, чорт возьми!

Провод, свистя, потянулся обратно.

Лори вбежал в мастерскую и упал на шею к Сорроу, стиснув его так судорожно, словно дамский чепчик решительно отразился на его мозгах:

— Сорроу, дружище. Ребята. Ух!

— Ну, теперь тебе впору упасть в обморок, раскинув все четыре лапы, — ворчливо пробормотал Сорроу. — Когда ты угомонишься, Лори Лэн, металлист?! Откуда ты в таком виде?

— К чорту! — проревел Лори, сбрасывая с себя юбку и чепчик: — меня задержали. Не стоит об этом говорить. Хорошо, братцы, что я все-таки очутился среди вас.

— Садись и говори! — с этими словами Сорроу тряхнул Лори за шиворот и поместил его на каменную плиту, прямехонько у ног дяди Гнейса, задумчиво прислушивавшегося к происходящему.

Лори вытер лицо рукавом.

— Коротко говоря, ребята, в Зангезуре мною найден новый минерал. Вышло это диковинным образом. Я не мог определить, что это за штука. Знаю только, что сила его эманации огромна. Он разложил все соединение залежи меди, он превратил руду в какое-то кипение. Глина вокруг него превратилась в фарфор. И при всем том, ребята, он на вид самый холодный, простой, серо-синий камешек, не оказавший ровно никакого действия на мои руки, покуда я его отламывал от скалы. Молоток-то мой пришлось бросить.

Никакой металл с ним не справляется. Я орудовал руками.

— Что за сказки! — вырвалось у Сорроу, слушавшего Лори с нахмуренными бровями.

— Посмотрел бы я на тебя, Сорроу, с этим минералом в карманах! — ответил Лори спокойно. — Посмотрел бы я, как бы ты отмахал тысячи верст без железных дорог, аэропланов и автомобилей.

Рабочие вытаращили на него глаза.

— Ну, да, я прослыл конокрадом и контрабандистом, — продолжал Лори, — я загонял одну за другой всех коняг, которых мне удалось стибрить. Я плыл на лодках и кораблях. Я летел на старом аэростате, точь-в-точь таком, как рисуют его в старых книжках. Бедняга Ребров сидел три ночи, обдумывая план моего продвижения.

— Да почему, чорт возьми?

— А потому, ребята, что поезд сойдет с рельсов, аэроплан потеряет высоту, каждый мотор начнет врать, как газета, каждая стрелка отклонится, каждый револьвер даст осечку, если вы возьмете с собой кусок этого вещества. Только вода умеряет его действие. Но не мог же я, чорт возьми, сесть в вагон вместе с ванной или пуститься к вам вплавь!