Древний род: Сотый Богомир (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич - Страница 19

Тренировки и обучения людей, начались за пять лет до открытия ковчега. Невзирая на то здоровый человек или инвалид. К последним, конечно, применяли особый подход, кто, что то может делать физически, делает, а кто нет, обучается теории.

Не забыл дед и про регулярные войска, точнее их элиту. В обучение набирали детей из детских домов, тех, кто проходил жесткий отбор у психиатров. На физические данные внимания не обращали, главное чтобы ребенок был здоров морально и хотел стать ратником. Также их обучали современной тактике и стратегии, диверсионной и разведывательной деятельности, но акцент, все же, делали на ратный бой. Пол ребенка, не играл никакой роли, обучали всех одинаково и мальчиков, и девочек. В итоге, в этот мир, глава рода Богомира, не считая родню, вошел, с несколькими десятками тысяч, ратников, готовых рвать на части кого угодно по его приказу. Нет, они не стали отморозками, им было дано хорошее образование и воспитывали их хорошо. Но им с самого детства объяснялось, что будет, если ковчег закроется и управлять им может только дед, поэтому его нужно охранять как зеницу ока.

Но не следует считать, что в других странах не готовились к 'переселению'. Готовились, возможно, не так как наследственные операторы, но готовились.

Из всех потомственных операторов, остались единицы. Фома Митрич знал лишь о потомках Ноя, старшего из которых убил дед, потомках Богомира, коим и являюсь я, и, вроде-бы, в Японии кто-то остался, но точно он не знал. Остальных операторов выбирали сами ковчеги, по каким то своим критериям.

Как происходит взаимодействие оператора с ковчегом, кузнец не знал, не по рангу. Но знал, что есть двухсторонняя связь между ковчегом здесь и ковчегом на старой земле. Остальное сказанное им, повторяло слова Юры.

Сам Юра, поздний ребенок и, как это часто бывает, из-за избытка родительской любви, вырос ленивым, но с большим эго и жаждой власти. Боец из него, по причине той же лени, не вышел, в смысле на уровне Богомиров. А поскольку он ничего не умеет и уважать его не за что, он постоянно использует 'дар власти'. С помощью его пытается командовать людьми и неважно родственники это или нет. По этой причине дед сам стал постоянно использовать свой дар, чтобы сынок его не опередил и не нагнал на него страха.

У меня голова, уже гудела во всю, от этой 'Санта-Барбары', и если-бы не приехал Кузьма, Маэстро и Николай, то голова бы лопнула на части.

Парни приехали на крытой карете, запряженной тройкой лошадей, как позже рассказал Маэстро, позаимствованной у моховцев. Не такой, какие обычно показывали в фильмах про старую Францию или Англию, а с русской простотой и без всяких излишеств. За исключением рессор и крыши-гармошки, а так, обычная карета с сиденьями, расположенными друг напротив друга.

Маэстро прибыл не с пустыми руками, а с подарком, которому Фома Митрич, очень даже, был рад. В свертке, из плотного брезента, который два здоровяка, кое-как, втащили в кузню, были заготовки из разного металла, похожие на прутки. Из таких кузнецы делают мечи, предварительно проковывая и скручивая их вместе. Это дает жесткость и одновременно гибкость мечу. Иными словами, при смешивании твердой и мягкой - ее еще называют дамасской - стали, получается булат.

После стандартной процедуры, благодарности за подарок, Фома Митрич перешел к делу, из-за которого 'слон и моська' и показывали мне большие пальцы рук у отстойника. Что, несколько, озадачило меня.

- Готовы принести клятву, на верность молодому Богомиру - кузнец, в полу-поклоне, показал на меня обеими руками. - А иначе, - в его глазах читалась явная угроза - я вас вымету из моего дома поганой метлой.

Ну не хочу я, становится господином, вот хоть убей, не хочу и все тут. Другое дело друзья, это можно, а командовать по принуждению, увольте.

Сказать что-либо, я не успел, потому-что Николай, стоявший рядом с кузнецом, выразил сомнения. По поводу того, что тот сможет вымести его поганой метлой. Действия кузнеца были молниеносны. Он, со скоростью выстрела, одной рукой схватил Николая за шею, приподнял его и подставил к его 'колокольчикам', вторую руку с, неизвестно откуда взявшимся, ножом.

- Еще сомневаешься? - спросил кузнец, трепыхающегося в его руке, как рыба на крючке, Николая.

Тот, кряхтя, сказал, что многоуважаемый кузнец неправильно его понял, и он только ради принесения клятвы, молодому наследнику рода Богомира, и пришел в 'палаты', такого уважаемого человека, как Фома Митрич. Чем вызвал всеобщий смех.

Не было никакой торжественной церемонии, никаких красивых слов и речей, трое парней сказали, что признают во мне истинного Богомира и признают мое лидерство, над ними. А сам кузнец выступил гарантом, этой клятвы и все. Никто не преклонял колена, никакого касания плеч вассалов мечем. Да и слова клятвы, можно было назвать клятвой, лишь с о-очень большой натяжкой.

После этого кузнец наорал на парней, что они не привезли еды и отправил Кузьму в дом, сказать матери, чтобы та собрала чего-нибудь на стол. А чтобы все было по-людски, меня и моих четверых клятвенников, со словами, что от нас воняет как от свиней, кузнец отправил в баню, находившуюся за кузней.

Можно было поспорить, от кого сильней воняет, от кузнеца, который весь день провел в кузне или от меня. Но помня, на каком расстоянии был нож, от 'сокровищ' Николая, я посчитал за лучшее промолчать.

Пока мылись и охаживали друг друга вениками, я, неосознанно, стал сравнивать двух здоровяков, Маэстро и Кузьму. Но не их 'достоинство', а мускулатуру, по которой можно с легкостью определить, какого рода бой они предпочитают.

Первый, в отличие от второго, хоть и был выше, но уступал в ширине плеч и объему груди. Мышцы Маэстро были рельефными, но все же суховаты, он был плосковатым, как камбала. У Кузьмы же наоборот, все тело было покрыто буграми приличных размеров, кроме живота. Там имелся небольшой излишек жирка и пресс, как у Маэстро, разглядеть не получится.

Ноги, тут я однозначно признал превосходство Маэстро. Здоровенные бедра Кузьмы, не то, что бегать, ходить мешали. Зато кисти у кузнеца, с пальцами как сардельки, хоть и были меньше 'ковшей' Маэстро, но в них чувствовалась неимоверная силища. Ну, по-другому и быть не могло, он все же кузнец. У моего отца пальцы, тоже толще моих.

Николая я сравнивать ни с кем не стал, даже с собой, не та весовая категория. Но, его тело, на зависть всем спортсменам, сплошь сухие жилы. Он словно натянутая пружина, готовая сорваться в одно мгновение и нанести противнику непоправимый урон. Его тело идеально, вписывалось в реалии нового мира, где, как я думаю, придется железом доказывать свое право на жизнь.

Когда мы напарились и, выйдя в предбанник, стали одеваться, я спросил у своих клятвенников.

- Зачем вам это, все эти клятвы, подчинение кому то, вы свободные люди и можете строить свою жизнь так, как захотите?

Николай уже было начал открывать рот, чтобы ответить, но Маэстро положил ему на плечо свою руку, в которой оно и утонуло, и тот закрыл рот, давая сказать другу.

- Понимаешь Олег, нам несказанно повезло - Маэстро обвел взглядом всех присутствующих - мы живем во времена, заселения нового мира и не просто живем, а можем принимать самое непосредственное участие в его построении. Так неужели ты думаешь, что мы откажемся от такого приключения? - Николай снова хотел что-то сказать, но Маэстро и на этот раз его придержал - мы все присягнули тебе, не потому, что от нас этого требовали, а потому, что сами так захотели, ведь ты прямой потомок Богомира, а значить, будущий владыка всего рода. А из того, что нам рассказывали о тебе наши родители и твой отец, мы кое-что знаем о тебе. Так что, хоть сейчас, готовы ринуться навстречу приключениям и на защиту угнетенных народов. Во благо твоего величия и величия своей страны.

'Господи ты, боже мой, ну и речи, прямо хоть сейчас в президенты. А рты то, рыты у всех до ушей, довольные как после первой ночи с девушкой'.

- Нет, ребята - все же я решил огорчить парней - пока я не узнаю всю подноготную и не поговорю с отцом, делов не будет, так что, отправляйтесь искать приключения, без меня.