Заноза Его Величества (СИ) - Лабрус Елена - Страница 47

— Всё что угодно, — только и остаётся мне развести руками.

— В этом мире есть только три по-настоящему бесценных вещи: жизнь, смерть и любовь.

— Не знаю, чем вам поможет моя смерть, да и любовь обещать вам не могу, но, если моя жизнь может пригодиться, чтобы спасти жизнь королю, да хрен с ней, забирайте.

— И не жалко? — усмехается она.

— Ради него? Да ничуть, — хмыкаю я уверенно.

— Считаете её настолько ничтожной? — улыбается она. И что-то в этой улыбке, в повороте головы, в этой объёмности её черт, что придаёт голубоватый свет, что падает, видимо, от моего лица, кажется мне почему-то знакомым. Словно я видела её раньше, эту улыбку. Совсем недавно. Уже где-то здесь. Если бы ещё вспомнить при каких обстоятельствах.

— Если кто-то и всплакнёт на моей могилке, так только подруга Ленка. Да и та, возможно, меня давно оплакала, сдала в психушку и махнула рукой.

— Что ж, договорились. Я заберу вашу смерть, Дарья Андреевна, если кто-нибудь всплакнёт о вас. Вот только королю я помочь не могу.

— То есть как? Нет, нет, погодите, — возмущаюсь я, хоть она никуда и не уходит. — Что же это тогда за сделка, если вы не можете ему помочь?

— Так и вы живы. И я не собираюсь отнимать вашу жизнь. Только смерть.

— Да к чёрту эти ваши передёргивания. Честное слово, ведёте себя как страховой агент. Да плевать мне на себя. Королю помогите, Эрми… — всматриваюсь я в её удивлённое лицо и вдруг понимаю где и когда я её видела. — Или как там вас раньше знали? Наль? Это же вы богиня Наль?

— А вы даже лучше, чем я думала, — снова улыбается она, вот-вот, той самой улыбкой, что я видела на испачканном чернилами гобелене в кабинете короля.

Чёрт! Да я сама в шоке. Хрен знает, как это пришло мне в голову. Но ведь угадала. Догадалась. Или это Катькина память мне это подсказала?

— Может не настолько, как вам показалось, — скромничаю я. — Но рыжая девочка не погибла, да? Не исчезла, не спряталась в другом мире, как мне подумалось вначале. Она просто лишилась своей магии и осталась здесь?

— Не всей магии, — качает она головой. — Только доброй её части. Той, что растила травы, лечила раны, давала жизнь. Но во мне осталось зло. Темнота. Теперь я могу убить растущую жизнь, высушить реку, сделать бесплодной землю. Именно поэтому при всём моём желании, я не могу помочь королю.

— Значит, вы знаете про его рану?

— И знала всегда. С того дня как он её получил. Четыре года назад.

— При каких же обстоятельствах его ранили?

— Это не моя тайна, — качает она головой, давая понять, что не расскажет. — Не мой выбор. Он сделал его сам. Но вы напрасно искали со мной встречи, Даша. Я не могу ему помочь.

— Но может есть другие ведьмы? Колдуньи? Знахарки? Кто-то могущественнее вас?

Господи, да о чём я? Этот мир подчинился ей, когда она ещё была девочкой. Если был кто-то, кто мог ей противостоять, разве дожила бы она до седин.

— Но ваши братья? Может быть Ог или Орт?

Да, да, помню, они и вообще магией не владели, но вдруг…

— Их учение живо, созданная ими религия сильна, но сами они, как простые смертные, умерли давным-давно.

— Да неужели ничего нельзя сделать? — просто бесит она меня своим божественным спокойствием.

— Нет. Я бессильна против этого проклятия, — так и стоит она, сцепив в замок руки. Спокойная, как скала. Равнодушная, как весь Мёртвый лес.

— Против какого проклятия?

— Против силы ненависти обманутой женщины, — и бровью не ведёт она. — Это давняя история, но я расскажу, раз вы не в курсе.

— Уж будьте любезны, — выдыхаю я. Хоть что-то!

— Когда-то одного из первых Рексов полюбила девушка, — бесстрастно звучит её голос. — И он её полюбил, привёз во дворец, обещал жениться, но пока шли приготовления к свадьбе, другая завладела сердцем ветреного короля. Он обесчестил и выгнал бывшую возлюбленную. Но она не смирилась и решила отомстить.

— Надеюсь, ей это удалось?

— Почти. Прямо на пышной свадьбе она ударила его кинжалом. Но разгневанный король выжил, отправил за ней погоню и спалил дотла лес, в котором она скрывалась. Бедняжку так и нашли с окровавленным кинжалом в руке. Вот этим кинжалом и ранили Его Величество.

— Подожди, подожди, — показываю я рукой на Мёртвый лес. — Этот лес? Который до сих пор стоит обугленный? Значит, она искала помощи у тебя? Но ты ничего не сделала?

— Я не успела! — почти выкрикивает она. И куда только делась вся её хвалёная отстранённость? Слетела враз, как тополиный пух.

— Чем же ты была так занята? Оплакивала свою зря потраченную магию? Злилась на эгоистичных людишек? Взращивала свои обиды? Или гадала на кофейной гуще?

— Они подожгли мой лес!

— Она пришла к тебе за помощью. За поддержкой, утешением, спасением… Такая же наивная, как и я.

— Когда замолчит Говорящий мост. Когда оживёт Мёртвый лес. Когда зацветут поля крокусов. Тогда последний из рода Рекс и женится по любви, — произносит она так, что у меня бы мурашки должны побежать по коже, только хрен ей, а не мурашки. — Я отомстила за неё.

— И чем же? Составила вот этот пафосный оксюморон? Или тем, что до сих пор живёшь на пепелище и пугаешь жалких людишек их собственными страхами? А отомстила кому? Тому, кто никакого отношения к тому предательству не имеет? Не покарала главного гада, не подвесила его в этом сожжённом лесу за яйца, а прокляла его потомков? Гениально! — всплёскиваю я руками. — Можешь гордиться собой! И правда отомстила! Последнего из рода Рекс ранили именно этим чёртовым кинжалом. Чтобы уже никто не смог ему помочь. Чтобы стереть с земли этот проклятый род. И что ты сделала с этим?

Я жду, когда она ответит. Но она молчит.

— Я подскажу. Тоже ничего. Ни-че-го. Нет, даже хуже, чем ничего. Ты сделала предсказание, чтобы они тут все передрались из-за этих никчёмных рыжих девок. За этих выкидышей рода Лемье. Поубивали друг друга и сгинули в небытие, тешимые надеждой на наследника, на могущество, на мир во всём мире. Да ты реально богиня!

И у меня больше нет слов.

— Я правда ничем не могу ему помочь, — звучит даже некое раскаяние в её тихом голосе. Только мне уже глубоко всё равно.

— Да поняла я уже! Поняла! С первого раза, — отворачиваюсь я. — Возвращай мою карету. Зря только пёрлась в такую даль. Сама как-нибудь справлюсь.

И закусываю губу, чтобы не расплакаться.

«Чёртова Абсинтия. Грёбаная магия. Дурацкая ведьма. На хрен только сидит в этом лесу, если толку от неё — один вред», — шагаю я по дороге всё равно куда, лишь бы от неё подальше.

— Я не могу. Но ты можешь, — звучит её слова по-прежнему тихо, далеко у меня за спиной, но звучат как выстрел. Выстрел, что заставляет меня остановится.

И развернуться. И дождаться, когда она подойдёт сама.

— Ты — можешь, — останавливается ведьма в двух шагах и многозначительно молчит.

— И что же я должна сделать?

— Убей ту, что он любит.

— Чего?! — не верю я своим ушам.

— Девушка, которую бросили, прокляла не только короля, но и его возлюбленную. Если убить этим кинжалом ту, которой он дорожит, то король будет жить.

— Да ладно! И кого же это? Не Катарину ли случайно?

— Насколько я знаю, именно её столько лет безответно любит король, — и ни грамма жалости или сожаления в её голосе.

— А не пошла бы ты своим Мёртвым лесом да на букву Йух, дамочка? Может, мне сразу шашку в руку, на коня и мочить тут всех направо-налево? Чтобы наверняка. А то, кто его знает, того короля, сегодня любит одну, завтра другую. Ты бы хоть списочек составила, подготовилась. А то сейчас, например, я в её теле, — развожу я руки в стороны, чтобы ей лучше было видно.

— Значит, убей себя, — складывает она руки на груди, словно собралась меня переупрямить. — Разве не ты сказала: «если моя жизнь может пригодиться королю, да хрен с ней, забирайте»?

— Мою жизнь. Мою… Наль, — всё же опускаюсь я совсем до оскорблений, хотя произнести её имя с приставкой из трёх букв прямо просится. — Не чужую. Не Катькину, — вытягиваю я вперёд свою голубоватую руку и тыкаю в неё пальцем для наглядности.