Страж Вьюги и я - Ежова Лана - Страница 11

Как ни силилась, пошевелила только рукой, тело слушалось плохо. Не отвечала и магия. Впечатление, что мой резерв выкачали и вдобавок выскребли донышко.

— Я знаю, ты девочка умная и сейчас слышишь меня, — горячечно шептал Марон, гладя меня по голове. — Я не мог иначе, а ты справишься, я знаю… Ты сильная, Изка.

Сейчас притворись покорной, все равно ты увешана уршилем и под зельем подчинения. Выйди за него замуж, Иза, и отрави скотину, ты же целительница, никто ничего не поймет.

Какое радикальное решение проблемы и удобное для Марона. Совершив преступление, я уже не смогу пожаловаться на него. Принуждение к браку, похищение, а, главное, нападение на стража крепости-града — срок каждому в этом храме выйдет приличный.

Я прикусила язык, надеясь, что боль поможет сбросить оцепенение. Добилась только подвижности рук, ноги оставались, как чужие.

— Вижу, невеста моя очнулась? И добрый папочка дает родительское благословение?

— ядовито поинтересовался Кастанос — голос его прозвучал совсем рядом. — Поднимись, дорогая!

Застигнутый врасплох отчим на коленках отполз в сторону, открывая мне обзор на черноволосого дельца, протягивающего руку.

Я хотела высказать все, что о нем думала, но вместо этого покорно встала и вложила свою ладонь в его. Сопротивляться подавляющим волю чарам не хватало сил, и я безропотно пошла рядом с негодяем, когда он повел к алтарю.

— Теперь ты будешь говорить только «да», — тихо приказал Кастанос. — Уяснила, дорогая? Кивни.

Я послушалась, чувствуя, как к глазам подступают злые слезы. Выхода нет? Я влипла?

Рукав нежно-бирюзового, цвета весны, как предпочитали на севере Латории, свадебного платья чуть задрался, демонстрируя браслет из зеленых с красной искрой камней. Уршиль. Отчим не соврал, помимо зелья подчинения, за использование которого дают пять лет, на меня надели блокиратор магии.

Лучшая выпускница отделения защитников, гордость ректора КУМ, я оказалась не готова к предательству близкого человека. Защитница, которая не смогла постоять сама за себя. Посмешище…

У зелья подчинения особенно неприятен побочный эффект, который провоцирует слезливость. Я ведь не из плакс. И никогда раньше не опускала руки, борясь до последнего.

И сейчас не сдамся. Пускай Кастанос женится — брак подтвердить он не успеет.

Слезы отступают, если отвлечься. И я взглядом заскользила по стенам храма.

Фрески, кружево позолоченных узоров, вычурные подставки для магламп и мудрые изречения великих жрецов древности. Наставления и правила богини Матери. В воздухе витал сладковатый аромат благовоний. Толстенная книга с ходом обряда раскрыта на алтаре.

Как же странно видеть подобное благолепие, когда идешь к фальшиво улыбающемуся жрецу!.. Высокий, но полноватый, в просторном синем балахоне, он напоминал нетерпеливого падальщика, поджидающего свою часть добычи после пиршества хищников.

Я отвернулась, не желая смотреть, как тот, кто должен чтить заветы богини, цинично попирает их. Взгляд уперся в скамьи первого ряда, утопающие в полумраке.

Зелье сказалось и на зрении — мне показалось, что тьма шевельнулась, оживая…

Сморгнула — нет, привиделось. Галлюцинации или бурное воображение?

— Дети милосердой богини Матери, мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями прекрасного события.

— Короче можно? — без стеснения спросил наглый Кастанос.

К чести жреца, он не отреагировал.

— Мужчина и женщина, любя друг друга, согласны заключить союз сердец и душ и нести радости и горести вместе. Дабы жизнь совместная напоминала первый снег чистотой, входите ли в супружество без зароков? Есть ли девица, которой ты, жених, обещал свое покровительство? — неумолимо задал жрец положенные вопросы.

— Нет, — скривился Кастанос.

А жаль… Я бы обрадовалась, явись сюда обманутая девушка с требованием остановить церемонию. На свадьбах случались всякие курьезы, правда, я о них только слышала, сама не становилась очевидицей.

Жрец медленно, будто издеваясь, обвел пустой зал внимательным взглядом и торжественно спросил:

— Есть ли мужчина, которому ты, невеста, обещала свою руку раньше?

— Да.

Тьма обрела плотность. Массивная фигура, выступив из сумрака, угрожающе выросла за спиной Кастаноса.

— Она обещала мне, — глухо произнес Фрост.

Лицо потрясенного жреца вытянулось.

Кастанос, резко обернувшись, выпустил мою ладонь. Отчим, пятясь, наткнулся на треногу с курильницей — медный звон покатившейся подставки вернул всех к реальности.

В храм Фрост пришел в форме стража, которую не скрывала расстегнутая куртка. Из-за ее полы выглядывал, хищно серебрясь, заткнутый за ремень боевой топор.

— Изольда Эйк, это правда? — Голос жреца отчетливо переполнял испуг. Быстро смекнул, чем ему грозит бракосочетание без согласия невесты? — Ты давала иному мужчине слово?

Подчиняющее зелье, приказ похитителя говорить «да», шутка Хельги насчет моего жениха — все сложилось воедино.

Понукаемая чарами принуждения, я со злорадством произнесла:

— Да.

— Нет! — Кастанос в ярости сжал кулаки. — Это моя невеста!

Но никто его не слышал.

— По традиции с-северных земель, Изольда Эйк обязана выполнить з-зарок, — заикался жрец, нервно вцепившись побелевшими пальцами в край алтаря, — если мужчина настаивает.

— Настаиваю. — Скользнув между мной и дельцом, Фрост оттолкнул последнего своим могучим телом.

Кастанос, грязно ругаясь, бросился на стража — споткнулся и растянулся на полу.

Краем глаза отметив, что он не поднялся, вмиг об этом забыла, когда осознала страшное — фарс со свадьбой не закончился!

— Объединяя свои судьбы, в знак любви и верности перед ликом богов… — торопливо бормотал жрец.

Церемонию не остановили. Ее продолжали. Но уже с другим мужчиной!

Меня бросило в жар. Как же так? Я просто сменила жениха?.. Но я не хочу замуж!

Только не за Глыбу!

Паника завладела мной полностью, но завопить, что против, я не могла. Я хотела всего лишь избежать свадьбы с Кастаносом. Не выйти за Φроста. Нет!

— …возлюбленные, благословенные милосердной Матерью, соедините свои руки, — жрец умолк в ожидании, пока мы выполним условие ритуала.

Φрост посмотрел на меня пытливо. Я застыла, едва ли не впервые отметив его странные глаза. Зелено-карие с желтыми крапинками. Такие очи у горного хищника — янтарного ирбиса, прозванного охотниками золотой молнией.

В воздухе повисло напряжение. Секунды летели. Страж молчал, я — тоже.

Вскинув темную бровь, Фрост внезапно взял меня за руки — они утонули в его широких ладонях. Боги, если он сожмет пальцы, вмиг мои переломает…

Страхи оказались беспочвенны: страж держал аккуратно, контролируя свою силу. В этот момент я боялась его и одновременно испытывала неведомое ранее ощущение: впервые мужские руки успокаивали, обещали защиту. И я пожелала, что бы мгновение переросло в вечность… К счастью, наваждение быстро схлынуло.

— Люби и береги жену… — жрец осекся, осознав, что не знает имени нового жениха.

— Эйден Фрост, — подсказал страж после секундной заминки.

Вот теперь я запаниковала по-настоящему. Что он делает? Неужели не видит, что я против?

— Люби и береги жену, Эйден Фрост. Люби и почитай мужа, Изольда Фрост. Будьте счастливы, дети милосердной Матери! — Взмокший жрец вздохнул с облегчением.

Я же забыла, как дышать, опасаясь, что прозвучат страшные слова. Увы, жрец о них помнил.

— А теперь скрепите союз поцелуем. Да пребудет с вами милость Матери! — торжественно закончил он церемонию и посеменил прочь.

— Ты ещё об этом пожалеешь, Изольда! — прошипел встающий с пола Кастанос.

От неожиданности я дернулась в сторону. Почти дернулась… Огромный капкан по имени Эйден Фрост захлопнулся: одна теплая ладонь легла мне на спину, вторая уверенно накрыла затылок.

Поцелуй ошеломил. Губы у стража оказались мягкими и настойчивыми. Так внезапно, напористо-искушающе меня ещё никогда не целовали…