Девочка. Книга первая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 98

— Девочкам ты очень понравился, и они сочли тебя милым, — рассмеялась я, вспоминая выражение лица отца, с задумчивым и смущенным видом, пытавшегося пристроить свой одинокий бритвенный станок в ванной среди баночек, скляночек, тюбиков и бутылочек с женскими ухищрениями.

— Милым, говоришь? — довольно усмехнулся отец. — Ну все равно это не повод пугать ваш девичий коллектив приездом старого дровосека.

— Ты преуменьшаешь силу своего обаяния, — улыбнулась я.

— Права. Тем более твои подруги считают меня милым, а такими комплиментами в моем возрасте не пренебрегают, — пошутил отец и продолжил: — Но открою тебе страшный секрет. Признаться, я сторонюсь твоего кота — он мне чуть палец не отгрыз в мой прошлый приезд, и, кстати, мне все-таки пришлось выбросить свои ботинки, после того как твой рыжий бандит их пометил, а они, если ты помнишь, были моими любимыми.

— Я же их помыла! Что, не помогло?

— Нет, не помогло. Это какой-то скунс, а не кот! — и отец тихо рассмеялся.

Я так соскучилась по его тихому смеху, лучистым добрым глазам, и вечной манере тереть себе подбородок, поджав губы, когда он о чем-то задумывался, что не заметила, как вытираю ладонью намокшие глаза.

— Можно было бы приехать утром и уехать вечером, чтобы без гостиницы, — продолжал между тем отец, — но я бы все-таки предпочел, чтобы ты приехала на выходные домой. Может, ты отпросишься с работы в своем кафе и навестишь старика, заодно отдохнешь — еще наработаешься в своей жизни. Закатим пир горой по случаю моего дня рождения! Позовем твоих школьных друзей, и я приглашу парочку своих, опять же, соседей не забыть.

Я вздохнула — конечно, я хотела навестить отца, наш уютный дом, и у мамы я давно не была. Мне так много ей нужно было рассказать. Но отпустит ли меня Барретт в Порт-Таунсенд? Выходные еще входили в срок моего заключения, а, зная Барретта, я совсем не была уверена, что он пойдет на уступки.

— Папа, я посмотрю, смогу ли я отпроситься в эти выходные, — уклончиво ответила я.

Попрощавшись с отцом, я продолжала крутить сотовый в руках, раздумывая, относительно поездки в Порт-Таунсенд. Я не знала, как Барретт относился к своим родителям, но он должен был понимать, насколько важен был для меня отец.

В любом случае, я должна была попробовать хотя бы поговорить с ним. Может он меня все же выпустит раньше из заточения. Ведь не нужна я ему — наигрался и вернулся к Саше.

Мысль о том, что я могу вырваться из этой мраморной крепости уже на этих выходных, будоражила кровь, но, памятуя о характере Барретта, сильно я не обольщалась и сразу настроилась на отказ, давая себе обещание принять его “нет” спокойно и с достоинством. В конце концов, устроить день рождения отца можно будет и через неделю, когда срок моего заключения окончится.

Еще на лестнице почувствовав аромат свежесваренного кофе и запеченных с корицей яблок, я улыбнулась и ускорила шаг.

— Доброе утро, Лат, — зайдя на кухню, поздоровалась я с парнем, пока тот с серьезным видом колдовал над плитой, готовя оладьи.

— Завтрак еще не готов, кун-Лили, — увидев меня в проеме, немного растеряно произнес парень.

— Я не за завтраком, — пояснила я. — Мне нужно поговорить с Ричардом. Но я не знаю его номера телефона.

— У вас что-то случилось? — насторожился таец.

— Нет. Просто у моего отца день рождения и я бы хотела уехать на выходные домой.

Не требуя от меня более ни слова, Лат вытащил телефон и, нажав на вызов, протянул мне трубку.

Совсем не рассчитывая, что срок моего заточения сократят, я взяла сотовый и через пару гудков услышала тихий, но уверенный баритон:

— Барретт.

Пока я собиралась с мыслями, Лат тактично вышел из кухни, а я, глубоко вздохнув, начала разговор.

— Доброе утро, — тихо произнесла я, но, внезапно услышав на заднем плане мужские голоса, предположила, что он на встрече, и быстро добавила: — Если я не вовремя, я перезвоню в другое время.

— Что ты хотела? — коротко спросил он.

— Я бы хотела в субботу поехать домой к отцу. У папы сегодня день рождения и мы хотели на выходных отметить праздник небольшим кругом близких друзей.

— Нет, — спокойно отрезал Барретт, но я, предполагая такой ответ, продолжила:

— Тогда в воскресенье. Может быть, я могу…

— Нет, — все тем же спокойным тоном прервал меня Барретт.

— Отец очень хотел меня видеть… — произнесла я, но уже понимала, что дальнейшие уговоры бесполезны.

— Не обсуждается, — отрезал он.

Этот человек был непробиваем. Вести с ним беседы было одним сплошным удовольствием — удивительно развернутые предложения и великолепно обоснованные ответы.

— Еще вопросы?

Вопросов у меня не было — но у меня было желание наступить со всей силы пяткой ему на ногу и назвать Тираном. Но я держала себя в руках и, лишь сглотнув досаду, бесшумно выдохнула.

— Нет вопросов, — нахмурилась я и дала отбой.

Несмотря на то, что я была готова к этому отказу, в душе все же теплился лучик надежды повидать отца на день рождения и уехать из этой крепости хотя бы на день раньше, поэтому, отдавая телефон Лату, я опустила глаза, чтобы скрыть свое негодование и плохое настроение от испорченного дня, так хорошо начавшегося.

Четверг проходил неприветливо — небесная канцелярия напомнила нам всем, что осень вступила в свои права, и подтвердила этот факт дождем и штормом на море. Я смотрела на большие вздымающиеся волны, которые разбивались о берег, превращаясь в белую бурлящую пену, и мне казалось, что природа своим ненастьем вторила в унисон моей грусти.

Весь день тянулся, словно липкая вязкая нуга, и я полностью погрузилась в учебу, в сотый раз дав себе обещание больше не думать о моем Тиране.

Вечером, перед сном, я почувствовала ноющую боль в низу живота, грудь уже днем налилась, стала твердой, как яблоки, и к ней невозможно было прикоснуться — вероятно, начались месячные, и организм меня об этом предупреждал. Я тут же подорвалась в ванную, но тревога оказалась ложной — мое белье было лишь немного запачкано.

Потянувшись к несессеру, который для меня упаковала в свое время Джулия, я облегченно вздохнула — слава богу, что несессер, в котором были и прокладки в том числе, я переложила в ванную комнату, а то бы и он ушел с сумкой.

Сон не шел, я металась из стороны в сторону по своей большой постели, прокручивая снова и снова один и тот же вопрос у себя в голове: "Почему он не отпустил меня к отцу?" Но другого ответа, кроме того, который лежал на поверхности, у меня не было — хозяин жизни решил таким образом показать, что он распоряжается своей собственностью по своему усмотрению: захотел не отпускать в Порт-Таунсенд к отцу и не отпустил. В такие моменты меня накрывало злыми эмоциями по отношению к Барретту, и мне хотелось сделать ему больно, чтобы он испытал хоть толику той муки, которую он причинял мне своей жесткостью и эгоизмом. Но стоило мне закрыть глаза, как мой Призрак возвращался ко мне, злые эмоции отступали, и я желала только одного — обнять его и уткнуться носом в его плечо.

В пятницу, спустившись вниз чуть позже обычного, Лата на кухне я не обнаружила. Лишь теплый свежеприготовленный омлет и печеные яблоки с медом и корицей были свидетельством того, что парень выполнил свои обязанности шеф-повара и удалился к себе. Завтракая в полном одиночестве, я наблюдала за дождем и ненастьем из теплой кухни и думала только об одном — когда я уже уеду из этой тюрьмы.

Во второй половине дня погода изменилась — из-за туч выглянуло уже садящееся за горизонт солнышко и окрасило небо в яркие багряные и лиловые оттенки, словно сам Моне расписал небесный купол своей умелой кистью. Я смотрела на тихое поблескивающее в вечерних солнечных лучах море, мягкие накатывающие волны и в очередной раз захотела прогуляться босиком по прохладному песку, почувствовать ветер в своих волосах и теплые лучи осеннего заката на своей коже.

Спустившись вниз к позднему обеду, я спросила у Лата: