Девочка. Книга первая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 76

Время перестало существовать, и лишь когда небо за окном стало окрашиваться в сумеречные краски, я оторвала голову от монитора.

Бросая взгляд на неспокойное море вдалеке, я вдруг почувствовала, что что-то изменилось в атмосфере, а прислушавшись к тишине, я уже не сомневалась — Барретт приехал домой. Не знаю, как долго он уже находился в резиденции, но я отчетливо ощущала его присутствие.

Как только я сделала этот вывод, послышался негромкий стук в дверь, и через мгновение на пороге появился Лат. Сложив ладони у груди, он в очередной раз поздоровался и произнес спокойным голосом:

— Вас хочет видеть кун-Ричард.

“Да, как и предполагал Лат, Барретт приехал к ужину”, - подумала я, а таец тем временем застыл у двери, давая понять, что он ждет, чтобы меня проводить.

Выйдя в коридор, я проследовала за Латом, но, пройдя мимо лифта, а затем и лестницы вниз, я удивилась — мне почему-то казалось, что Барретт сейчас ужинает в столовой и заодно решил поговорить со мной.

Тем временем Лат остановился у одной из массивных дверей, давая понять, что мне сюда, а я, насторожившись, спросила:

— Это кабинет?

— Нет, это хозяйская спальня, — пояснил он и, поклонившись, беззвучно удалился.

Моим первым желанием было убежать в свою комнату, но я понимала, что должна перебороть свой страх после всего случившегося в Стелсе, и войти в эту дверь. Я никогда не бежала от опасности и проблем.

Сосчитав до трех, я попыталась успокоить выпрыгивающее из груди сердце и бесшумно сделала глубокий вдох.

Повернув литую металлическую ручку, я открыла массивную дверь в спальню и шагнула в логово Дьявола.

Зайдя в спальню, я остановилась, осматриваясь по сторонам — тусклый свет ночников окрашивал все вокруг в желтовато-красный оттенок, как от огня камина. Оформленная в черных тонах спальня была огромна, к ней примыкала столь же больших размеров ниша, где располагался современный камин и удобное кожаное кресло. Но больше всего поражали габариты хозяйской кровати — массивной, тяжелой — всем своим видом она символизировала доминирование.

Спальня была пуста, но дверь в гардеробную была слегка приоткрыта, и оттуда пробивался свет. Я застыла, не зная что делать, — мне представлялось, что Барретт будет сидеть в кресле и работать на своем ноуте или отдыхать. Мне захотелось уйти, сбежать из этого мрачного, давящего, как и энергетика Барретта, места.

"Харт! Перестань паниковать и возьми себя в руки!" — приказала я себе, усмиряя сердце, колотившееся о ребра, но дальше, чем на пару шагов от двери не прошла, решив его окликнуть. Но Барретт меня опередил.

— Иди сюда, — услышала я спокойный голос и немного удивилась — я пробыла в спальне меньше минуты, но он отчетливо знал, что я стою у двери.

Набравшись смелости, я тихо пересекла спальню и чуть пошире приоткрыла дверь гардеробной. Барретт стоял лицом к длинному ряду рубашек, одетый в черные брюки от костюма, с голым торсом, демонстрируя мне свою мощную спину, пересеченную шрамами и орлом, распростершим крылья во всю ширину плеч. Он перебирал висевшие на вешалке в идеальном порядке рубашки и однозначно куда-то собирался. Почему-то я была уверена, что я не была приглашена в эту поездку, отчего поймала себя на странных ощущениях — с одной стороны я обрадовалась — он уезжал, а значит встреча предполагалась короткой, но сердце предательски кольнуло неприятным чувством: "Куда он собрался на ночь глядя?"

— Зайди, — внезапно бросил он, не поворачиваясь, точно зная, что я стою у дверей гардеробной.

Я неуверенно сделала небольшой шаг вперед и вновь остановилась, от волнения поджав пальцы ног, а он одним уверенным движением надел идеально выглаженную дорогую рубашку и развернулся ко мне лицом. Его волосы были немного влажными, вероятно после душа, он был гладко выбрит, и я почувствовала едва уловимый аромат его парфюма после бритья. Он просканировал меня хозяйским взглядом, но так ничего и не сказав, начал застегивать пуговицы. Мне показалось, что он одевался в немного более быстром темпе, и вероятно поэтому вызвал меня, чтобы сэкономить время, но у меня в голове крутился лишь один вопрос — зачем я здесь?

— Ты почему сегодня ничего не ела? — тихо поинтересовался он, и моя мозаика собралась — оказывается, его интересовал мой рацион.

— Не хотела есть… — честно ответила я, наблюдая, как он выдвинул ящик с многочисленными ячейками, в каждой из которых лежал аккуратно свернутый галстук.

Он скользнул по моему лицу взглядом, но мне показалось, будто он сейчас просканировал мое сознание, словно хотел увидеть, лгу ли я ему, не устроила ли я голодную забастовку в знак протеста против своего заточения.

Но я, всегда предпочитавшая правду, сказала честно — мой отказ от еды не был бунтом. Я вообще не хотела бунтовать. Моей целью было, чтобы он меня отпустил, а мое сопротивление вызвало бы еще более строгие меры заточения.

— Отказ от еды доведет тебя до истощения. Это неприемлемо, — проинформировал он.

В его голосе не было ни давления, ни прессинга, лишь констатация факта.

Что скрывать, он был прав — желудок болел, голова немного кружилась. Последний раз я ела вчера днем, а учитывая бессонницу и нервное напряжение последних суток, на меня навалилась усталость со слабостью.

Я едва заметно кивнула в знак согласия, а он, застегивая запонки, продолжил:

— Так как ты пропустила осмотр, завтра к полудню подъедет Генри.

— Зачем? Меня больше ничего не беспокоит после… — и я замолчала, не желая более вспоминать этот эпизод из своей жизни.

Но он ничего не ответил, и я, наблюдая, как он застегивает на запястье дорогие швейцарские часы, продолжила:

— Я бы и сама могла поехать в клинику.

— Ты уже один раз съездила, — констатировал он и, привычными движениями надевая пиджак, добавил: — К тому же налицо анемия. Голова кружится?

— Иногда… — пришлось признаться мне.

— Не хватало голодных обмороков в клинике у Генри.

— Не буду я падать в обмороки, — попыталась возразить я.

— Иди в столовую. Лат приготовил ужин, — вместо ответа резюмировал он, давая понять, что разговор окончен.

Хотелось вновь возразить, но после эпизода в Стелсе мне совсем не хотелось нарываться на гнев Барретта, особенно в его спальне, поэтому я молча развернулась и вышла из гардеробной.

Направляясь из просторной парадной в столовую, я услышала шаги Барретта, но оборачиваться не стала. Почувствовав внезапное дуновение прохладного, почти осеннего воздуха, я машинально дернула головой и в открытую дверь увидела на подъездной площадке, где мог приземлиться вертолет, лимузин, поджидавший хозяина.

“И куда он направился на ночь глядя в лимузине?” — нахмурилась я, но не желая более думать об этом, отогнала уже нахлынувшие картинки с дымчатой пантерой и ускорила шаг.

Я ковыряла вилкой телятину в ореховом соусе и понимала, что вид этого чертового Роллс-Ройса и спешащего к нему Барретта, одетого с иголочки, испортил мой аппетит окончательно.

Почувствовав в очередной раз голодный спазм в животе, я все же заставила себя съесть пару кусочков мяса, надо отдать должное кулинарному мастерству Лата — сочного и ароматного, чтобы прекратить предательскую слабость.

Часы уже показывали начало второго, но Барретт в резиденции так и не появлялся.

Я ворочалась в постели, пытаясь уснуть, но ловила себя на мысли, что прислушиваюсь к каждому шороху в ватной тишине дома.

Ругая себя за эту бессонницу, я вновь закрывала глаза и заставляла себя поспать, но в очередной раз замечая, что неосознанно прислушиваюсь к звукам, тут же отчитывала себя — и так снова и снова, опять и опять по бесконечному кругу.

Внезапно я услышала совсем тихий приглушенный ход лифта, шаги по просторному холлу, и мраморная крепость вновь погрузилась в тишину.

“Вернулся”, - пронеслось в моем сознании и, прежде чем понять, нравится мне это или нет, я отключилась, погружаясь в глубокий крепкий сон.