Девочка. Книга первая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 22

Я кивнула и, медленно поддев пальцами резинку его белья, осторожно потянула вниз, давая возможность обрести свободу его возбуждению. Теперь у меня была возможность рассмотреть его вблизи. Как и все остальное в этом мужчине он был… совершенен — произведение искусства, сотворенное Богом. Он был большим, тяжелым, обрамленным жилками, идущими вдоль массивного ствола, словно окутанный крепкими корнями. Покачиваясь от тяжести и возбуждения, он будто требовал моей ласки, настойчиво и эгоистично. Я проследовала взглядом снизу вверх вдоль вен и остановилась на головке. Она была… широкой, правильной пропорциональной формы и эстетически красивой. Внезапно на самой верхушке головки, где было раздвоение, выступила росинка, и я непонимающе посмотрела на Барретта, который все это время наблюдал за мной и меня не торопил — он словно знакомил меня с одной из самых важных частей своего тела.

— Смазка, — объяснил он, а я получив ответ, вновь перевела взгляд на его мужскую суть.

Его член в очередной раз покачнулся в мою сторону, как мне показалось агрессивно и настойчиво, и я услышала тихий, но властный баритон Барретта:

— Обхвати его ладонью.

Но я не решалась, лишь потянулась рукой и осторожно дотронулась кончиками пальцев у основания. Член вновь качнулся, будто приветствуя, и я, чувствуя, что ему приятны мои прикосновения, аккуратно провела вверх по выпуклой пульсирующей жилке, повторяя ее узор. Дойдя до атласной на ощупь головки, я провела по контуру, стараясь не размазать росинку, но член внезапно резко дернулся, и я в страхе, что сделала больно, тут же убрала руку, настороженно посмотрев на Ричарда.

— Обхвати его ладонью, — повторил он и положил мою руку на свое возбуждение, придавая решительности моим действиям.

Пытаясь не обращать внимание на свое смущение, я нежно сомкнула пальцы вокруг его плоти.

— Пройдись вверх и вниз, — проинструктировал он.

Аккуратно, боясь сделать больно, я направила ладонь вверх, а затем вниз и почувствовала под пальцами сталь, окутанную шелком. От моих действий Барретт бесшумно вдохнул, его член вновь дернулся в моей ладони, и я, осмелев от такой реакции его плоти на свои прикосновения, повторила еще раз. Внезапно Барретт обхватил мою ладонь своею и, сильно ее сжав, провел по всей длине, показывая, как правильно надо делать. Я воспроизвела за ним этот сакральный ритуал, но не зная, как быть дальше убрала руки. Его возбуждение агрессивно покачнулось вслед за моей ладонью, требуя вернуть ее на место, и я улыбнулась — мне понравился этот диалог между моими пальцами и его плотью — будто у них произошел контакт, приятный для них обоих.

— Поцелуй его, — внезапно услышала я тихий, но жесткий баритон Ричарда, и резко подняла взгляд, хмурясь от неуверенности. — Отбрось стыд и не сопротивляйся эмоциям, — продолжил он тем же тоном, направляя на меня давящий доминирующий взгляд, рентгеном проникающий в мое сознание.

Мое сердце учащенно забилось и я, непроизвольно вздохнув, почувствовала его мужской запах смешанный с дорогим парфюмом, который притягивал меня, словно мотылька на свет. И сейчас, когда я находилась в эпицентре его мощного энергетического поля, которое воздействовало на меня, деформировало мои мысли и влияло на мои эмоции, я вновь почувствовала это невообразимое наваждение, от которого во мне просыпалось что-то сокровенное, потаенное, доселе мне не знакомое. Медленно наклонившись, я прикоснулась губами к головке и почувствовала нежную кожу, словно атлас. Его член дернулся, ударив мои губы, будто настойчиво требуя к себе больше внимания, и я улыбнулась — со мной вновь налаживали контакт. Я наклонилась и поцеловала еще раз, там, где была росинка, а облизнув губы, почувствовала его возбуждение на вкус — капелька оказалась солоноватой.

Внезапно ладонь Барретта, все еще лежавшая на моем затылке, властно сжала мои волосы, оттягивая мою голову назад, и я, подняв лицо, встретилась со взглядом Ричарда — в его глазах плавилась сталь, и под воздействием его внутреннего огня эта металлическая субстанция медленно и завораживающе перетекла из одного состояния в другое.

Он слегка наклонился ко мне и тихо произнес:

— Обхвати его ртом, как ранее мой палец.

Повторив про себя как мантру "В этом пространстве есть только я и ты…", я на секунду накрыла ртом головку и слегка ее лизнула, чувствуя языком нежный атлас. Мне понравились эти ощущения, и я, представив, что передо мной леденец, начала свою дорогу у основания члена. Я осторожно повела вверх кончиком языка до самого края, где шло раздвоение и, накрыв атласную головку губами, немного ее втянула, как ранее Его палец. Ричард бесшумно вдохнул и дернул бедрами навстречу моему рту. Осмелев от его реакции, я снова медленно прошлась языком по всей длине, а дойдя до верха, вновь обволокла головку ртом и лизнула розовый атлас. Ричард вновь дернул бедрами, но внезапно я почувствовала, как он больно сковал мой затылок своей ладонью и жестко надавил вниз, так что его возбуждение уперлось в стенку моего горла. Я чуть не поперхнулась от рвотного рефлекса, но Он полностью завладев моим затылком и ртом, начал жестко направлять мою голову в такт своим движениям бедрами вверх-вниз. Я чувствовала горлом, как растет его напряжение, он с силой вбивался в мой рот, а я, задыхаясь и пытаясь дышать носом, ощущала языком, как головка члена становится все больше, набухая и готовясь к разрядке. Несколько раз я порывалась отстраниться, чтобы вдохнуть, но Ричард не давал мне этого сделать, жестко фиксируя мой затылок рукой, и мне казалось, что его член в этот момент, осваивая новую территорию, агрессивно заявлял права на мой рот, горло, язык и губы. Наконец, Ричард мощно надавил на мой затылок и, прорычав "Блядь, Девочка", взорвался вулканом, обливая мой рот, горло, язык, губы, будто помечая своим соком с резким запахом белка теперь уже свою законную территорию. Я чувствовала ртом, как стихает пульсация его плоти, словно его член наконец обрел то, что хотел, и теперь, заполучив мой рот в свое полное владение, успокаивался.

Отстранив меня немного назад, Барретт жестко зафиксировал мои скулы и, удерживая мой рот закрытым, резко поднял мою голову, отчего я рефлекторно начала глотать его сок вместе со своей слюной. Сок был горячим, вязким и немного солоноватым, с резким привкусом белка — странный вкус, не похожий ни на что. Непроизвольно облизывая губы, я пыталась успокоить свое бешенное сердцебиение, в то время как Ричард внимательно сканировал мое лицо и продолжал фиксировать мои скулы, заставляя таким образом проглотить все без остатка. Внезапно он потянулся свободной рукой к моим щекам и, вытерев их начисто ладонью, наконец освободил меня.

Как только я обрела возможность дышать полной грудью, я сделала глубокий вдох и, будучи не в состоянии что либо соображать или анализировать, уткнулась носом в его бедро, пытаясь успокоить свои эмоции и несущуюся по венам кровь. Неожиданно я почувствовала тяжелую горячую ладонь Ричарда на затылке, и сейчас она скорее была успокаивающей, а не агрессивной, отчего меня накрыло теплой вакуумной волной.

Внезапно я услышала какой-то посторонний звук, словно доносящийся из другого мира. Ричард убрал ладонь с моего затылка, и телефонная трель с неумолимостью несущегося поезда ворвалась в наше пространство, разрушая его. Я резко дернулась и застыла, возвращаясь в неуютную реальность, где передо мной сидел Барретт, который, отстранив меня, поправлял боксеры и застегивал брюки.

Встав с кресла, он направился на звук своего сотового, а я, наблюдая, как он уходит в расстегнутой рубашке в кабинет, медленно перебралась в его кресло и свернулась там калачиком.

Сквозь шум в ушах и учащенное сердцебиение я слышала, как Барретт разговаривает на каком-то совсем непонятном мне языке, но у меня не было сил даже удивиться или встревожиться столь позднему звонку. Ощущая щекой теплую кожу кресла, я закрыла глаза, и под тихий баритон Барретта провалилась в небытие.

Проснувшись утром, я повернулась на спину, чувствуя лопатками гладкую дорогую ткань постельного белья, и открыла глаза. Увидев подвесной потолок с черной окантовкой, я наконец осознала, что нахожусь в своей спальне и задумалась, вспоминая, как я очутилась в своей постели. Откинув одеяло я обнаружила, что спала в “своей пижаме” — майке Барретта, и начала восстанавливать события вчерашней ночи, но последнее, что я помнила — как провожала взглядом уходившего в кабинет Барретта, после чего уснула в его кресле. Вероятно, закончив работу и выйдя из кабинета, он перенес меня в постель, но этого момента я совсем не помнила.