С - 2 - Александрова Марина - Страница 60

— И? Почему ты решила идти одна? Ты, что думаешь обо мне, как опузе?

Вопреки ситуации, его обиженному, почти полному слез взгляду, я чуть не сорвалась, из последних сил проглотив смешок.

— Никогда, — со всей серьезностью сказала я, взяв его за руку.

— Тогда почему ты не хочешь взять меня с собой?! Разве я хоть раз мешал тебе?! Я всегда делаю так, как ты говоришь! Всегда! — горячо заверил он.

— Я знаю, — тепло улыбнулась я, — знаю, и потому, я прошу тебя быть там, где я могу защитить тебя. Потому, что ты дорог мне, я прошу тебя быть в безопасности. Я не могу ничего сделать, если буду знать, что рискую тобой. И, — усмехнулась я, — если мне не изменяет память, то совсем скоро начнется голодовка в знак протеста, не дай нашему дому уморить оборотней.

Кит усмехнулся и покачал головой.

— Можешь на меня в этом положиться, — улыбка слетела с его губ, и он вдруг стал таким взрослым. Его взгляд мог принадлежать человеку, который многое понимал и пережил, но никак не подростку. — Обещай, что вернешься, — со всей серьезностью сказал он. — И, ты что, правда, собралась остановить войну? Сколько по-твоему лет должно пройти, чтобы это произошло?!

— Нет, — покачала я головой, — к сожалению, войны не находятся в моей компетенции, — натолкнувшись на полные непонимания взгляд, я поспешила исправиться, — такую хрень я не решаю, — пожала я плечами.

— Это точно, — кивнул Кит. — Тогда, что? Ты хочешь остановить того мужика, после встречи с которым последний раз, ты отрубилась на несколько часов? Серьезно? Интересно, как ты это сделаешь? Уснешь на нем, чтобы встать не мог? — осведомился подросток, что после знакомства со мной, судя по всему, вышел на совершенно новый уровень ехидства.

Поджав губы, я резко выкинула руку вперед, хватая парнишку за ухо и вместе с тем, как трепала его, посылала в его тело волны оздоровительной энергии.

— А, ты, я смотрю, расслабился совсем, м? — встряхнула я его.

— Ай, отпусти, озверела ты совсем!

— Да, ну, — ласково осведомилась я, — ты не думай, что раз мне родной, то я слюни на тебя пускать буду и лужицей растекаться! С тебя спрос в два раза больше, чем с других, так, что не язви бабушке!

— Тоже мне бабушка, зверюга натуральная, — обиженно забормотал Кит, потирая покрасневшее ухо.

— Мой достопочтенный дом, — ласково позвала я, — будь так любезен, чтобы в мое отсутствие, с наследником крови Эйлирии начали заниматься лучшие воспитатели и учителя королевской семьи.

— Нет! — воскликнул парень. — Нет, слышишь, я не буду заниматься с ним!

— Будешь, — улыбнулась я, — поверь мне, лучше учителя мы для тебя не найдем. Я рассчитываю, что к моему возвращению ты научишься не только язвить старшим, но и мало-мальски разбираться в словах и их значении.

— Ты вредная…бабка, — зло выплюнул он, резко съезжая с кресла прямо на пол, как раз в тот момент, когда над его головой пронеслась моя рука. Неуклюже забарахтался на полу, пытаясь подняться. Я сделала вид, что он такой быстрый, что не могу его поймать и выдрать, как следует, и подождала, пока этот перевернутый краб окажется по другую сторону кресла, избрав его как то, что послужит защитой от меня. — Сама уходишь и не известно, что там с тобой случится, а я эти буквы идиотские учить должен! Сама учи! Не буду я!

— Будешь, а если со мной что-то случится, то об этом тебе скажет дворец, он почувствует, так что я прошу тебя, как взрослого мужчину проявить сознательность и помочь мне, — тихо попросила я.

Некоторое время Кит смотрел на меня, ничего не говоря, после тяжело вздохнул, точно решая что-то для себя, и сказал:

— Хорошо, — кивнул он, — но ты должна пообещать мне, что он расскажет, если ты будешь в опасности.

— Обещаю, — ответила я.

— Будьте уверена, госпожа, я позабочусь обо всем, — рядом с нами возникла управляющая по хозяйству Дорис. Женщина в наглухо закрытом платье, смотрела на меня строго. Так, точно всем своим видом говорила, что я могу положиться на нее.

— Я рассчитываю на тебя, — посмотрела я на эту женщину, обращаясь к самому дворцу, — ты должен позаботиться о них троих.

Женщина скупо поклонилась и исчезла.

— Что ж, а теперь отведи меня к тому креслу, с которого наш дом запустил тебя к Кирану в последний раз.

— Но, зелья больше нет, — сказал Кит.

— Оно не понадобится, — уверила я его.

К сожалению, у меня не было второго амулета перехода, чтобы просто воспользоваться им и оказаться на границе Империи. Но, как бы там ни было, я не жалела, что оставила его Саймону. Кому-то может показаться, что он не сделал для меня ничего особенного, чтобы я отдала ему такую дорогую вещь. Но для меня ценности были несколько иными. То, что сделал для меня этот аланит, было на вес золота. Он промолчал, когда мог сказать и тем самым разрушить саму возможность моего побега. Его решение обошлось для него несоизмеримо дорого. Он пострадал, его сын мог погибнуть, но он не смотрел с ненавистью на меня. Он не пустил эту тьму в сердце.

Саймон всегда был хорошим мальчиком…

Кит шел по извилистым коридорам дворца, отчаянно пытаясь припомнить, куда именно тогда привел его призрак прошлого этого места. Для того чтобы это получилось вновь, им пришлось сперва найти комнату, в которой он очнулся тем утром. В принципе, это было несложно, он привык запоминать тропы. Когда-то это кормило его и его семью. От той семьи не осталось ничего, даже праха, к которому он мог бы прийти и просто побыть рядом. Еще совсем недавно он был один в этом мире. Он привык полагаться лишь на себя и не верить никому. Казалось, с тех пор прошло лет десять, не меньше. Ровно до тех пор, пока в его жизнь не ворвался вредный старик, который перевернул все вокруг, точно взял и встряхнул его жизнь, которая уже в его жалкие шестнадцать лет казалась предопределенностью. А, потом, невероятная девушка. Именно девушку, сперва, он видел перед собой, почти его ровесницу, о которой ему вдруг захотелось позаботиться, потому что она была столь же одинока, как и он сам. Вот, только он считал себя не способным стоять против целого мира в одиночку. А, она, смотрела на этот мир так, точно он готов склонить колени по одному щелчку ее пальцев. Она не боялась никого и ничего. Никогда в своей жизни он не встречал таких людей, которые смотрели бы на аланитов или оборотней, как на равных себе. Которые считали бы себя равными этому миру. Он смотрел на нее, и ему впервые в жизни захотелось стать похожим на кого-то. Ему мечталось, что однажды, он встанет рядом с ней, и точно так же посмотрит на мир вокруг. Без страха, без сожалений, точно он способен на что угодно, как и она.

Он и сам не понял, как так произошло, что она стала его семьей?! Той единственной семьей, за которую не жалко было бы и умереть. Вопреки тому, что красивее женщины он никогда не встречал, он почему-то с самого начала смотрел на нее, как на сестру. Точно, он должен был защищать и заботиться о ней так, как некогда делал это о родной сестре. Никогда он и представить не мог, что в них течет схожая кровь и то, что это так, многое изменило в нем. Он почувствовал, что если в его венах течет кровь подобная Соль, то он просто обязан быть достоин ее. Обязан стать лучше, сильнее и смелее. Стать защитой и опорой для нее. Эти странные мысли, так непохожие на детские чувства и эмоции, позволили ему впервые ощутить себя мужчиной. А, мужчина должен заботиться о женщинах своей семьи. Это он знал совершенно точно. Так его учил отец.

Она не хотела брать его с собой. Она боялась за него. Он понимал это, потому как до боли в желудке боялся за нее. Ему казалось, что если он будет рядом, то непременно сможет помочь ей! Сначала он очень разозлился на этого Кирана, что просто ушел! Неужели он не понимал, что она с этим не смирится! А, потом, он вдруг поймал себя на мысли, что поступил бы точно так же. Он ушел бы, чтобы сделать то, что должен и защитить ее. Неужели она этого не понимает?! Теперь он невольно проникся уважением к собственному деду.