Самый опасный возраст (СИ) - Мясникова Ирина Николаевна - Страница 24

– Как ты нас нашёл? – Валентина Григорьевна расплылась в невозможной улыбке и покраснела сквозь загар.

– Ещё бы тебя не найти! Ты ж активная пользовательница Фэйсбука и постоянно оставляешь метки на всём своём пути. То Валентина Смирнова в аэропорту Пулково путешествует в Дубаи, то она в аэропорту Дубаи путешествует в отель. Ну, как ещё иначе облегчить работу питерскому ворью. Квартирка-то там твоя в элитном домике одна-одинёшенька, небось, осталась?

– На сигнализации квартирка.

– Вы позволите? – поинтересовался значительный мужчина, усаживаясь за их стол. – Что будете пить?

– Кампари с грейпфрутовым соком безо льда, – выпалила Даша, не веря своему счастью.

– Мне тоже самое, пожалуйста, – скромно попросила Елена Михайловна.

– Ну, и мне, пожалуй, тоже, – согласилась Валентина Григорьевна.

Значительный подозвал официанта.

– А позвольте поинтересоваться, почему безо льда? – спросил он у Даши.

– Плеснут чуть-чуть кампари и сока да навалят этого льда, он растает, и пей потом водичку дистиллированную по их бешеным ценам.

– Какая практичная девушка! – восхитился Значительный. – Малютина, ты нас не представишь?

– Знакомьтесь, девочки, это Трофимов.

– Сергей, – уточнил значительный Трофимов.

– Владимирович, – добавила Валентина Григорьевна.

– Дарья.

– Елена.

– Вы все, случайно, не сёстры? – пошутил Трофимов. – Уж очень похожи.

Конечно, где-то они эту шуточку уже слышали, но бабуля вежливо хихикнула и пояснила:

– Леночка – моя дочь, а Даша – внучка.

Официант принес коктейли.

– Так вы та самая Смирнова Дарья Александровна, знаменитая оппозиционерка, разбившая своим носом дружину служителей правопорядка?!

– Ничего смешного, – Даша оторвалась от коктейля и потрогала нос. – Было очень больно.

– А кто сказал, что будет легко? Нарушение правопорядка – это вам не фигли-мигли. Ну, рассказывайте, чем же вы так не довольны, что аж на антиправительственный митинг попёрлись?

– Она с журналистом, – пояснила Елена Михайловна. – Это он её с понталыку сбил.

– Ага! Увлёк на митинг, а сам сдристнул. Как нам это знакомо! – вставила Валентина Григорьевна.

– Ничего подобного, – возмутилась Даша. – Журналист ни при чём. Я сама по себе недовольная.

– И чем же? – поинтересовался Трофимов.

– Тем, что наш народ любит свою страну, а вот действующая власть ни капельки этот народ не уважает и не любит. Не заботится о нем.

– Позвольте спросить, и в чём же это выражается?

– Да хотя бы в том, что улицы не метут, дороги не чистят и песком не посыпают. Мы были в травматологическом пункте, там не протолкнуться.

– Ай, беда какая!

– Беда конечно! А если льдиной сверху насмерть? А если ребенка? Правильно, зачем на электрообогрев крыш деньги тратить, когда их на войну не хватает? А ещё наша доблестная полиция. Она, знаете ли, тоже вызывает сильное беспокойство. Одно дело девушек на митингах винтить и телефоны им разбивать вдребезги, а совсем другое дело правопорядок в новостройках обеспечивать. Там вечером в приличной шубе не выйдешь! Да что там шуба, у нас кассирше по дороге к метро по голове дали, сумку отобрали, женщина в реанимации оказалась. Меня хоть Валера, охранник наш, до метро провожает.

– Это тот, который «никто», – пояснила Валентина Григорьевна, повернувшись к Елене Михайловне.

– Да, – вдруг вступила в беседу Елена Михайловна. – А если вдруг кто из ваших прётся на своем кортеже из аэропорта, все дороги перекрывают, люди на работу опаздывают или к самолётам. Я сколько раз так попадала.

– Всё?

– Нет, не всё! – Валентина Григорьевна хлопнула ладонью по столу. – Я тебе сейчас про поликлиники и пенсии расскажу. Про ваши посягательства на пенсионный возраст. Бе-бе-бе, денег в пенсионном фонде не хватает, бе-бе-бе, реформа назрела…. Куда, позвольте спросить, пенсионные отчисления деваете? А я тебе отвечу, куда! Себе пенсий нарисовали и держимордам своим. В сорок лет они пенсионеры через одного, как балерины. Я понимаю, что у вас во всем госдеп виноват, козни строит, но даже при Советах, когда страна и правда в силу идеологических разногласий находилась в кольце врагов, такого безобразия не было.

– То есть, поэтому надо на несанкционированные митинги ходить?

– Сейчас, как дам по балде по твоей руководящей! – рявкнула Валентина Григоревна. – Конституцию почитай! Где там про согласование митингов есть?

– Да вы тут все, как я погляжу, «свидетели» Навального. Или коммуняки?

– А ты ватник и Путиноид!

– Сдаюсь. – Трофимов поднял руки вверх. – Я Путиноид. Меня положение обязывает.

– То-то. Вот и помалкивай. Чего пришёл-то?

– А за должком. Должок с тебя причитается.

– Какой должок?

– Как это какой? А за спасение невинного дитя? Кто-то натурой клялся. Так вот я за этой натурой и пришёл. На прием со мной пойдёшь вместе со своей натурой.

– Куда это?

– Ну, не в поликлинику и не в Букингемский дворец. Тут неподалёку, в Дубаях. – Он поглядел на часы. – Через час будем на месте.

– Как же! Там сейчас пробки.

– А мы их на вертолёте облетим.

– На вертолете?

– Ага. Средствами, так сказать, малой авиации. Ты готова?

– Нет, конечно. Мне надо хотя бы в номер подняться, ридикюль взять и парашют на всякий случай. Надеюсь, не ты за рулём будешь?

– Повезло тебе, не я. Беги за парашютом.

Валентина Григорьевна сорвалась с места и исчезла с невиданной скоростью, а Трофимов подозвал официанта, дал ему денег и чего-то пошептал, после чего официант тоже исчез со скоростью ветра.

– Я тут подумал, чтоб вам не было обидно тут одним оставаться, нужно вам заказать ещё шампанского бутылочку и малины на закуску. Правильно?

– Правильно! – хором сказали Елена Михайловна и Даша.

Невесть откуда взявшийся официант уже приволок к их столу ведро со льдом и продемонстрировал бабулиному ухажеру Трофимову бутылку шампанского, при виде которой Елена Михайловна восторженно пискнула.

После традиционных манипуляций официанта с бутылкой Даша, наконец, получила свой бокал, а официант водрузил на стол блюдо с малиной.

– А вы тут неплохо устроились, – заметила вернувшаяся Валентина Григорьевна.

– Пойдём, Малютина, я тебе покажу, что на самом деле значит «неплохо». – Трофимов встал из-за стола, подозвал официанта, рассчитался с ним, потом подхватил Валентину Григорьевну, приобняв за талию, и увлек к выходу.

– Как думаешь, он, и правда, до бабулиной натуры докопается? – поинтересовалась Даша, провожая взглядом сладкую парочку.

– Не знаю. – Елена Михайловна пожала плечами. – У твоей бабули сейчас самый опасный возраст.

– Неужели «секс, наркотики, рок-н-ролл»? – хмыкнула Даша.

– Именно! Бабуля считает, что в её возрасте уже нечего терять, и может пуститься во все тяжкие. Видала? Покуривает уже.

– А он? Зачем ему наша старенькая бабуля? Они ж все на молодых девиц падкие. Вон, даже дед наш от бабули ушёл, к этой.

– Ну, дед ушёл от бабули к этой, когда бабуля и сама ещё была будь здоров и ой-ой-ой! Хотя она и сейчас ещё …. Бабуля наша девушка с вопросами, а эта, как ты уже знаешь, гораздо примитивнее. Ей просто денег надо.

– Хорошо. Но остальные-то деды? Песок уже весь высыпался, а туда же, лет на сорок младше себе подыскивают.

– Умирать не хотят. Думают, напьются молодой энергии и сами моложе станут. Вампиры. Только всё наоборот получается, оба старые становятся.

– Страсть какая. Ни за что со стариком не свяжусь. Ты в Румынию поедешь, смотри там. Это всем известное вампирское гнездо. Как схватит тебя какой-нибудь старый граф и выпьет твою молодость, даже глазом моргнуть не успеешь.

– Ха! Да после моего вампира Березкина мне ни один старый граф не страшен, тем более, я специальный кукиш против вампиров знаю.

– Такой? – Даша свернула кукиш, которому её научила заваптекой.

– Точно! А ты откуда знаешь?

– Ха! Нас Светлана Ивановна первым делом научила такой кукиш вертеть. Аптека самое вампирское место. Они туда стекаются за лекарствами.