Во мрачной тьме (СИ) - "Demonheart" - Страница 38

Конечно, небо Рислы IV отличалось от земного. Оно было куда темнее, и имело довольно странный оттенок. И долго засматриваться на него не вышло, потому что их группу уже ожидал транспорт. Это были два пассажирских автомобиля без колес, парящих в полуметре над полом. Их дизайн неприятно резал глаза грубостью и угловатостью форм, места водителей занимали сервиторы, а пассажирский салон отделялся от водительской кабины, однако в остальном их внешний облик казался успокаивающе знакомым. Места в них оказалось достаточно, чтобы принять на борт всех, хотя брату Гериону пришлось потрудиться, чтобы втиснуться в салон, ничего не сломав. Вертер предусмотрительно прошмыгнул внутрь первым, заняв место с краю и, пользуясь паузой, прилип к окну.

Город-улей поражал даже самое смелое воображение. Он простирался, на сколько хватало глаз – и вширь, и вглубь. Бесконечный лес гигантских шпилей высился до самого горизонта и терялся в серой дымке. При различных размерах и небольших различиях в дизайне, они выглядели примерно одинаково – острые иглы, поднимающиеся из серого тумана и пронзающие мрачную синеву.

- Что, впечатлился? – насмешливо спросила Алисия. Ах да, она же тоже родом из улья.

- Есть немного, - признался Вертер. – У меня дома редко встречались дома выше пятидесяти метров высотой. Особенно после войны. А Герман говорил, что неба я тут не увижу.

Дознаватель ехал во второй машине, в компании инквизитора, магоса и Астартес.

- Открытого – не увидишь. За этой обоказываетсяолочкой слишком холодно и низкое давление. А вообще нам привычнее видеть улей снизу. Иногда и сами забываем, что оказывается, в шпилях тоже жизнь есть.

- Эти башни – не весь город? – удивился Вертер.

- Фраг, Железка, вот ты вроде нормальный парень, но иногда такое отмочишь, что хоть стой, хоть падай. Конечно нет! Шпили – это лишь малая часть любого улья. Основные жилые и промышленные массивы скрыты под туманом. Точнее, это не туман, а облака.

- И там действительно живут люди?

- Ну… живут, да. А не должны?

- Я бы не смог.

- А куда бы ты делся? Шпили отделены от основной массы города так, что даже на танке не прорвешься. А так да. Живут ульевики плохо, бедно и не особо долго.

- И просто принимают это? Не пытаются добыть себе лучшей жизни?

- Пытаются, еще как. Думаешь, почему Имперская Гвардия никогда не имеет недостатка в рекрутах? Потому что это – счастливый билет из улья. Кто-то пишется в колонисты на вновь открытые миры, кто-то просто в команду корабля. Редко кому удается покинуть улей просто по желанию. Нищета…

- Как такая громада вообще существует? В смысле, население одной только пищи ежедневно должно потреблять миллионы тонн, не говоря о воде и воздухе и прочих материалах.

- Воздух и вода в основном рециркулируются. Если запасы истощаются, механикус просто притаскивают пару ледяных астероидов, плавят их и сливают в систему. Самую простую пищу, вроде протеиновой пасты, могут производить на месте. Но в основном ульи зависят от поставок с других планет. Видел космопорт, через который мы прибыли? Этот еще маленький, для особо важных пассажиров. Грузовые намного больше. И грязнее.

Вертер снова прильнул к окну, но теперь окружающий пейзаж уже не казался таким чарующим. Где-то там, под облаками, жили, трудились и умирали миллиарды людей, которые никогда не увидят небо. Даже хуже. Из-за догматической убежденности Империума в опасности знания, они никогда не узнают, что небо существует. Владислав почувствовал, как в груди нарастает возмущение. Все его естество, взращенное на принципах общедоступности информации, свободы передвижения и хотя бы номинального равенства возможностей, бунтовало. И, наверное, в тысячный раз на последние пять недель, он стальной рукой стиснул это возмущение и затолкал поглубже в себя.

Нельзя. Нельзя показывать, что Империум чем-то не нравится. Это ересь. За ересь убивают. Здесь убивают за мысль о том, что Империум не идеален. Прекрати. Нельзя.

Вскоре автомобили затормозили. Там их уже встречали: десяток киборгов-скитариев, один в один похожих на тех, что приводил с собой эксплоратор во время своего визита, пара младших техножрецов, чей невысокий ранг угадывался по живым лицам, и магос. Последний, несмотря на тотальную аугментацию и нагромождение лампочек и кабелей на месте головы, сохранял не просто вполне человеческие, но даже отчетливо женские пропорции.

«Последняя тогда уж», - поправил себя Вертер.

- Теперь я могу поприветствовать вас лично, инквизитор, - произнесла магос синтезированным, но высоким и в чем-то даже приятным тоном, складывая руки в знак шестеренки и слегка кивая головой. – Оцениваю ваше состояние как исправно функционирующее.

«Варнака она проигнорировала».

- И вам мое почтение, магос Северина, - Акин изобразил аквилу и тоже поприветствовал ее кивком.

Дальнейший обмен любезностями Вертер, как ни силился, не запомнил. Для очистки совести он перекинул потоки со слуховых рецепторов сразу на долговременную память, чтобы потом на досуге переслушать и попытаться вникнуть в тонкости взаимоотношений инквизитора и Северины, а заодно почерпнуть для себя какие-нибудь дипломатические приемы. Впрочем, он осознавал, что толку будет немного, поскольку оба говорили общими фразами, не позволяющими вникнуть в суть разговора кому-то постороннему. Можно было разве что сделать вывод, что знакомы они очень давно.

Наконец, этой парочке надоело друг перед другом расшаркиваться, и магос пригласила следовать за ней. Однако относилось это только к самому инквизитору и его «ближнему кругу». Герман, понятное дело, по статусу был близок к наставнику. Варнак был то ли чужой, то ли свой. Спорить с космическим десантником просто не нашлось дураков. Вертер сделал в голове пару корректировок, касающихся социального устройства Империума, прислушался к своим чувствам – нет ли угрозы, и поплелся следом за Алисией, которая пока оставалась за главную.

Час спустя

Гостиница Вертеру понравилась.

В первую очередь за свое сходство с земными отелями, в которых доводилось бывать, будучи старшеклассником. Тут был тот же скучающий портье, та же обслуга в одинаковой форме и так же куча разнообразного жулья, крутящегося у входа. Стоило группе приблизиться, как им наперебой принялись предлагать «приятные сновидения за лучшую цену» и прочие подобные вещи.

Во-вторых, безусловно порадовали номера. На семь человек решено было снять два двухкомнатных, и хотя размером они были невелики, такой роскоши Вертер припомнить не мог уже давно. Даже в назначенной ему палате в исследовательском центре условия были спартанскими, что уж говорить про каюту на «Таласе Прайм». Здесь же были подушки, матрасы, и даже простыни. Бара на стене не обнаружилось, зато было какое-то устройство, похожее на телевизор и им же функционально являвшееся. Включать его, однако, Джей наотрез отказался, пояснив, что ничего кроме проповедей и гимнов по планетарными каналам никогда не транслируют.

Третьим важным плюсом оказалась еда. Незнакомая и диковинная, она, тем не менее, не шла ни в какое сравнение с протеино-аминокислотной пастой, которой на корабле потчевали на завтрак и ужин.

- Что это за мясо? – спросил он из праздного любопытства, когда группа закончила обустраиваться, и принялась за обед.

- Не все ли равно, если съедобно? Грокс, скорее всего, - ответила Алисия.

- Грокс… - Вертер отправил в рот кусочек стейка. Чем-то походило на свинину, но жестче, и с более резким вкусом. – Что вообще за зверь этот грокс? Его поминают чуть ли не чаще Императора.

- Гроксы – это крупные сухопутные рептилии, представители эндемической фауны планеты Одиночка, - ответил Варез, без особого интереса ковыряясь в тарелке. – Предположительно являясь реликтом генетических экспериментов Темной Эры Технологий, они обладают уникальным сочетанием неприхотливости в пище, плодовитости, быстрого роста, большого объема мышечной ткани и пригодности в пищу. С момента обнаружения, усилиями людей эти животные распространились по всему Империуму, и в настоящий момент являются основным видом домашнего скота. Взрослые гроксы достигают пяти метров в длину и двух метров в холке. Следует соблюдать осторожность, поскольку данные существа, особенно одичавшие, могут быть весьма агрессивны при защите своей территории или молодняка. Из-за упрямого характера, низкого интеллекта, сложностей в дрессировке и прожорливости, слово «грокс» стало нарицательным для людей и машин, обладающих схожими качествами.