Близкие контакты седьмого рода (СИ) - Инош Алана - Страница 2

— Не верю я в это, — вздохнула Леся. — Я дорожила тобой, любила несмотря ни на что и пыталась сгладить углы... Но у всех есть предел. И у меня тоже. И он наступил.

— У тебя что, уже кто-то есть? Есть? — раздувая ноздри, сразу ощетинилась Марьяна. — Я так и думала!!!

В её тёмных, пристальных, бешеных глазах Лесе почудилось что-то страшное... Крошечные ледяные лапки пробежали по лопаткам от ужаса. В голове проплыли отстранённые кадры криминального репортажа с нею самой в главной роли. Рука сама захлопнула перед лицом Марьяны калитку и задвинула тугой засов.

— Открой! — бесновалась та, колотя кулаками в дверь, в забор. — Открой сейчас же, дрянь!

— Не смей меня оскорблять! — срывающимся голосом крикнула ей в ответ Леся. — А будешь тут дебоширить — полицию вызову!

Шум вскоре стих: видно, Марьяна ушла, несолоно хлебавши. А Леся в гостиной сползла на корточки, скользя спиной по стене. Раньше, бывало, она недоумевала: а как это вообще — убийство из ревности? А вот так.

Её ещё долго трясло. Вместо обычного бокала вина у камина в тот вечер она выпила три. И пожаловаться-то было некому... Родители умерли, с братом у Леси были натянутые отношения: тот выпивал, пристрастился к азартным играм и скакал с одной работы на другую, нигде не задерживаясь. Он завидовал успешной карьере сестры и злился, что бабушкин дом достался не ему. Но Леся не сомневалась: брат-игроман непременно спустил бы наследство. Вот и бабуля так же думала...

...Всё это Леся оставляла за припорошёнными свежим снежком плечами, шагая по тропинке к крыльцу. Земля чуть плыла под ногами, но она добралась до двери и зазвенела ключами в поисках нужного. Ох, и сыграло же с ней шутку это шампанское... Ох уж эта Анжела, чертовка грудастая! Три года вместе работали, а Леся её ни разу не пощупала. Как там говорится? Назови человека сто раз свиньей — и он захрюкает. Сколько раз Леся выслушивала от Марьяны необоснованные обвинения в изменах — не счесть. Пора уже, в конце концов, и оправдать... Ик! К счастью, внезапная икота вывела здравый смысл из режима гибернации, и Леся оборвала себя на полудвижении: рука, потянувшаяся было к весомым прелестям секретарши, в последний момент свернула в сторону блюда с мандаринами. Сколько их Леся съела? То ли семь, то ли восемь... Отсюда и «праздничная» отрыжка. Душистые оказались, и впрямь новогодние, хоть и кисловатые.

Леся, возясь с ключами, время от времени вздрагивала плечами и диафрагмой от этих уже ставших утомительными спазмов. А ещё некстати зачесалось в носу, и она, чихнув, выронила ключи. Они неудачно свалились куда-то в снег у крыльца — и утонули.

— Да ёлы-палы...

Ещё б тут не расстроиться: ведь ей, и без того не вполне твёрдо державшейся на ногах, предстояло рыться в леденящем снегу в поисках этих дрянных ключей... Что поделать? Вздыхая и отдуваясь, Леся спустилась, нагнулась и приступила к поискам. Вид сзади у неё был весьма соблазнительный, но кровь сразу зашумела в голове, и пришлось присесть на корточки, чтоб не потерять не только равновесие, но и сознание. Металлоискатель бы...

— Уфф...

На её беду, она не закрыла за собой калитку. И в эту-то брешь и просочился враг... А точнее — Марьяна. Увидев её осатанелые глаза, совершенно безумные и светившиеся диким электрическим огнём, Леся громко икнула и села на снег. Ноги вдруг отказались служить ей.

— Что, нахрюкалась до поросячьего визга? — прорычала Марьяна. — Уже с кем-то переспала на своём корпоративе? С кем? Ну?! С этой Анжелкой, у которой вымя, как у коровы? С ней, да?! Да она же со всем офисом путается!

Хоть вместе они и не работали, но Марьяна с дотошностью то ли сыщика, то ли маньяка всегда разнюхивала всё — «держала руку на пульсе». Заочно она знала всех коллег Леси. С каждым словом Марьяна встряхивала её за плечи, обдавая запахом спиртного.

— Уйди, оставь меня в покое, ты невменяемая! — Голос от ужаса осип, а мочевой пузырь был готов сделать опис. Тот ещё каламбур... Это было бы смешно, если бы не было так жутко.

— Это я невменяемая?! — ревела Марьяна-Халк, потрясая в воздухе кулаками. — Это я?!

Из её перекошенного рта хлынул такой поток ругательств, что Леся зажмурилась. В ней теплилась надежда лишь на то, что та выпустит пар словесно, а до действий дело не дойдёт. Растерянная, увязнувшая в нелепой заторможенности, Леся лишь вжимала голову в плечи...

Марьяна вдруг смолкла на полуслове и замерла, будто парализованная, её глаза выпучились, а лицо приобрело перекошенный, ошарашенный вид — совсем как в мультике «Том и Джерри», когда кот получает чем-нибудь тяжёлым по голове. В следующую секунду Марьяна рухнула в снег, как подрубленное дерево. Прямо и ровно, брёвнышком, руки по швам.

Снег падал безмятежно и ласково, как и прежде, и сквозь его пелену потрясённая Леся увидела высокую и стройную незнакомку в облегающем светло-бежевом комбинезоне и сапогах. Сомнений в том, что это женщина, у Леси не возникало: маленькая, но всё-таки заметная грудь, женские черты лица, телосложение... Лицо — холодноватое, правильное, с большими глазами удивительного, фиолетового с золотыми прожилками цвета. Короткие тёмные волосы были зачёсаны со лба — высокого, белого и гладкого. Губы — сурово сжаты.

— В-вы... вы кто? — заикнулась Леся.

И поняла, что весь хмель разом прошёл.

Незнакомка изящными, но сильными руками помогла ей встать, обследовала её каким-то приборчиком наподобие наручных часов у себя на запястье.

— Всё в порядке, повреждений нет. Агрессия — это несусветная дикость! Это атавизм, которому место в далёком прошлом! Прости, я не представилась. Меня зовут Айяла.

Разговаривала она довольно бегло и правильно, но с лёгким акцентом. Эти глаза... Совершенно неправдоподобного, не встречающегося в природе цвета. В сочно-фиолетовой радужке мерцали золотые ниточки, а из черноты зрачков на Лесю смотрел древний космос.

Первое потрясение отступило, и Леся обратила взгляд на «брёвнышко» у своих ног, пощупала пульс на сонной артерии. Ничего не нащупала и закричала:

— Вы что с ней сделали?! Вы её убили?

— Успокойся, — промолвила Айяла. — Эта скандальная особа только погружена во временный анабиоз. Мне пришлось это сделать, чтоб прекратить её агрессию. Она придёт в себя без каких-либо последствий для своего здоровья.

— Анабиоз? Вы кто вообще? — попятившись уже от несколько другого ужаса, пробормотала Леся. — И почему вы мне тыкаете? Мы что, знакомы?

— Просто в нашем языке не существует обращения на «вы», — спокойно объяснила незваная гостья. — И множественное число в этом случае для меня непривычно. Прости, если прозвучало неучтиво. Отвечаю на твой вопрос: я — с планеты Эйя. Я путешествую в поисках новых впечатлений.

— Что за... бред? Научная фантастика какая-то, — пролепетала Леся.

— Отнюдь, — сказала Айяла. — Смотри.

Она взглянула куда-то в сторону, блеснув огоньками в глазах, и во дворе замерцали очертания вытянутого предмета. Сперва он выглядел прозрачным, как сгусток воды в невесомости, сквозь него просвечивали кусты смородины и забор, но потом сполохи радужного сияния сделали его более плотным, материальным. И вот перед Лесей предстал серебристый летательный аппарат в несколько раз больше самого крупногабаритного автомобиля-внедорожника. Он левитировал над заснеженным участком, не касаясь его и не оставляя следов. У Леси вырвался запоздалый, заблудившийся «ик», хотя хмель как ветром сдуло. Ей вдруг вспомнились вздрагивающие галактики и сходящие со своих орбит планеты... Неужели её икота вытряхнула из глубин Вселенной... вот ЭТО вот?.. Абсурд, конечно, но она будто чувствовала. Не зря её мысли, вспененные пузырьками шампанского, потянуло на космическую тему. Кстати, идея для писателей-фантастов: Великий Демиург, создатель миров, перебрал вечером в пятницу, и сила его Великой Созидающей Икоты столкнула какие-нибудь там молекулы, и получилась вот такая вот... штуковина. Штуковина, в которой мы сейчас живём.

— О-фи-геть, — раздельно, по слогам произнесла потрясённая Леся и села в снег. Что-то твёрдое впилось... Опа, а вот и ключи. Металлоискатель не понадобился, достаточно оказалось ищущих на себя приключений «вторых девяносто».