Сердцебиение (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 1

На часах только шесть утра, а солнце уже взошло. В предрассветный час всегда так тихо и спокойно. В открытое окно врывается уже теплый весенний воздух, колышет легкие шторы. Можно еще поспать, но я встречаю утро, смотря в ясное предрассветное небо. На деревьях распускаются листья, пахнет свежестью и весенними цветами. Весна полностью вступила в свои права. Холодов больше не будет.

Весна — время обновлений, новых начинаний, любви. У многих людей весна — любимое время года. А у меня весна вызывает депрессию. Не знаю почему.

Каждую весну я испытываю чувство тревоги и удрученности. Меня всегда пугали перемены. Мама говорит, что я страшный консерватор. Я всегда такая, с самого детства. Сейчас все это кажется смешным и глупым, но я плакала над заношенными до дыр сандалиями, когда мама их выкидывала. Играла только в одни и те же любимые игрушки, не позволяла делать перестановку в своей комнате и конечно очень болезненно перенесла переезд из маленького тихого городка в мегаполис. Но нужно было оставить детство, и делать шаг во взрослую жизнь.

И вот я здесь, на шестом этаже высотного дома, в съемной однокомнатной квартире, которую снимаю вместе со своей подругой, сокурсницей Катей.

Третий год учусь в университете и подрабатываю официанткой в кафе неподалеку.

Точнее подрабатывала. Вчера меня уволили за хамское отношение к гостю нашего кафе. Я облила его горячим кофе. Нет, это не было досадной случайностью. Я сделала это намеренно. Это было моей реакцией на шлепок по попе. Но нашему администратору мои доводы показались не убедительными. «И в конце концов, ты могла бы и стерпеть, не изнасиловали же тебя», — так сказал наш директор перед тем как меня уволить.

Постоянный клиент оказался гораздо важнее, чем какая-то принципиальная официантка.

Но я не унываю. Все, что ни делается — все к лучшему. Наш бармен Пашка нашел мне новую работу за полчаса, пока меня рассчитывали. В кафе «Миллениум» работает его девушка, и сегодня она ждет меня на собеседование. И это вновь перемены в моей жизни, которые я так не люблю. Но выбирать не приходится, нужно как-то жить, питаться и одеваться. К сожалению, на большее моей зарплаты не хватает. Мой отец оплачивает мне учебу в качестве помощи дочери, которую не видел уже лет шесть. Но спасибо папочке за это, а встречаться я с ним и сама уже не хочу.

Это в детстве я еще ничего не понимала, и хотела общения с отцом, бросившим мою маму ради любовницы, которую завел в своих вечных командировках. А однажды просто не вернулся, предпочтя остаться с ней за тысячу километров от семьи и дочери, которая наивно его ждала. Помнится, мама тогда выдумывала небылицы, о том, что у папы много работы, что он передает мне очередную куклу, которую тайком покупала сама, чтобы я не разочаровалась в отце, которому похоже было плевать на мои чувства. Он развелся с мамой и завел других детей, двух мальчиков-близнецов. Моих братьев, которых я видела только на фото в соцсетях.

С отцом мы общаемся редко, пару раз в год, он звонит мне, чтобы узнать, дошли ли деньги за мое обучение. Нет, он, конечно, звонит на мой день рождения и Новый год, но я не отвечаю. Это в семь лет я как чуда ждала его звонка, но тогда он строил новые отношения, и ему было не до меня. А сейчас, когда в нем вдруг проснулись отцовские чувства, во мне уже все давно умерло к нему. Моя мамочка — самый родной и дорогой мне человек. Она заменила мне отца и никогда не пыталась настроить меня против него. Но моя детская обида оказалась сильной, по сей день я не могу его простить.

Поднимаюсь с кровати, понимая, что больше не усну, выглядываю в распахнутое окно, глубоко вдыхаю весенний воздух и иду варить себе кофе. Не успеваю дойти до кухни, как утреннюю тишину нарушает настойчивый звонок в дверь. Заглядываю в глазок и вижу Катю, которая устало облокачивается на перила. Открываю подруге дверь, не понимая, почему она не воспользовалась своим ключами.

— Да, я снова потеряла ключи, — заявляет она, не дожидаясь моего вопроса.

— И где на это раз ты их потеряла? — усмехаясь, пропускаю подругу в квартиру.

— Где-то здесь, — сонно отвечает она, указывая на свою большую сумку.

— Потеряла ключи в собственной сумке, — смеюсь я, проходя на кухню. — Ты кофе с молоком будешь? — спрашиваю я, включая кофеварку.

— Я вообще не буду кофе, — проходя на кухню, отвечает Катя. — Извини, я разбудила тебя.

— Нет, не разбудила. Я не спала. Ну и вид у тебя, — говорю я, указывая на ее растрепанную короткую стрижку с очень длинной челкой, которая падает ей на лицо. — Ты что, вообще не спала?

— Ну почему, мы спали пару часов. Ты видела Димку? Думаешь с таким парнем можно уснуть в одной кровати? — загадочно усмехается она, снимая большую толстовку, которую явно одолжила у своего парня.

— Нет, я все понимаю. Твой Димка просто источает секс, но ты вновь уснешь на лекциях. Твой парень мешает твоей учебе, — наигранно строго говорю я.

На самом деле, Дима и Катя — прекрасная пара. Они даже похожи. У обоих черные волосы и карие глаза. У них даже стрижки почти одинаковы, только у Кэт челка длиннее.

— А я на них не пойду, — заявляет Катька, доставая из холодильника йогурт. — У меня две клиентки на полдень назначены, — Кэт, как я ее называю, занимается маникюром и принимает своих клиенток у нас дома. Катя вообще необычная девушка, сотканная из противоречий. Она любит классическую музыку, и кататься со своим парнем на байке. На плече и груди у нее большая татуировка какой-то сказочной птицы. Она курит тонкие сигареты и читает русских и зарубежных классиков. Она может прекрасно выглядеть в рваных джинсах и майке с надписью на английском: «Если хочешь меня — улыбнись», и быть неотразимой в шикарном вечернем платье и туфлях на шпильке. Она может ругаться матом, влезть в драку, а вечером час плакать над слезливой мелодрамой про любовь или всю ночь смотреть фильмы ужасов и ни разу не вздрогнуть.

— И ты бы тоже перестала строить из себя примерную ученицу и осталась дома, выспалась. Сделала бы что-то для себя, а не на благо общества, которому на тебя наплевать.

— А я все делаю для себя. Учусь я для себя. И работаю тоже для себя, — отвечаю я, наливая побольше молока в свой кофе.

— Все для себя, чтобы потом вернуться в наш захудалый городок и всю жизнь перебирать бумажки в каком-нибудь отделении почты.

— Ну это ты влюбилась в этот город, как только сошла с поезда. Здесь слишком много шума и суеты. Все куда-то спешат, идут напролом, не замечая ничего вокруг, — медленно выпивая свой кофе, отвечаю я.

— Может, они спешат жить, — усмехается Кэт, поправляя длинную челку, которая постоянно падает ей на лицо. — Ты не любишь перемен, ты их боишься.

Если бы ты посмотрела на этот город с оптимистичной стороны, ты бы в него влюбилась так же, как я. Здесь столько возможностей, — воодушевленно произносит Катя.

— Разве плохо хотеть стабильности?

— Дело не в этом, дело в том, что за окном весна и ты как всегда в депрессии по этому поводу. Не пойму, чем тебе не угодило это время года. Ах, да, можешь не отвечать. Я поняла, — эмоционально вскидывая руку, говорит Кэт. — Весна — время перемен!

— Вот именно. Давай закроем эту тему. У нас разное мировоззрение, — поднимаюсь со стола, забираю у Кати ложку, которой она ела йогурт, и мою ее вместе со своей чашкой.

— Вообще не понимаю, почему мы дружим, — заявляет Катька. — Мы такие разные.

— Потому что противоположности притягиваются, — спокойно отвечаю, делая вид, что обиделась и иду в душ.

— Но я тебя все равно люблю, — кричит мне вслед подруга и идет со мной в ванную.

— Пошли спать ляжем, — предлагает она, стирая с лица остатки вчерашнего макияжа.

— Ты ложись, а я в университет. А после устраиваться на новую работу. Так что не знаю, когда вернусь, — снимаю с себя пижаму, настраиваю душ и встаю под теплые ласкающие струи воды. Я люблю воду в любом ее проявлении. Не важно, что это — простой душ или теплое море.