Огонь без дыма (СИ) - Малиновская Елена Михайловна - Страница 61

– Но в данном случае они не успели мне ничего сообщить, – мягко завершил Тегрей. – Наша встреча действительно была случайной. Я ехал к Томасу, чтобы передать ему приглашение от короля, когда увидел тебя, печально бредущую по улице. И не сумел не остановиться.

– Томаса приглашает к себе король? – переспросила я.

– Томаса и тебя, – исправил меня Тегрей, как-то досадливо поморщившись. – Послезавтра в полдень он будет ждать вас. Полагаю, желает принести вам свою благодарность.

Я быстро-быстро заморгала. Ничего себе! Я буду представлена самому королю! Да мои родители с ума от радости сойдут, когда узнают об этом.

– А теперь вернемся к тебе, – проговорил Тегрей. – Альберта, я не буду юлить и хитрить. Скажу прямо, что я хочу от тебя. А хочу я одного: тебя.

Хорошо, что я сидела. Иначе, боюсь, от такого начала у меня подогнулись бы колени.

– Но, как я уже сказал, я осознаю, что тебе нужны своего рода гарантии, – продолжил Тегрей, убедившись, что я слишком потрясена, чтобы перебивать его. – То, что позволит тебе поверить в мои добрые намерения. Поэтому вот.

И на мои колени опустился лист, щедро украшенный всевозможными печатями.

– Что это? – спросила я.

От волнения голос почти отказался служить мне, поэтому вопрос прозвучал чуть слышно.

– Вексель, моя дорогая, – спокойно пояснил Тегрей. – Как видишь, сумма на нем не проставлена. Ты можешь написать любую. Сегодня слишком поздно, но уже завтра деньги будут перечислены в королевский банк на счет, открытый на твое имя. Или же, при твоем желании, выданы тебе золотом. Это то, что ты получишь от меня в любом случае, чем бы и когда бы ни завершились наши отношения. Можно сказать, твоя финансовая подушка безопасности. Она даст тебе уверенность, что после завершения нашей связи ты не окажешься на улице и не будешь вынуждена искать себе работу или нового покровителя.

Я гулко сглотнула вязкую от волнения слюну. В голове не укладывалось, что Тегрей все это говорит серьезно.

Герцог помолчал несколько секунд, видимо, давая мне возможность высказаться. Затем, поняв, что я так и буду молчать, пожал плечами и продолжил сам.

– А это договор. – Вслед за векселем мне на колени опустилось еще несколько листов бумаги, исписанных четким каллиграфическим почерком. – Он составлен в трех абсолютно одинаковых экземплярах. Один будет храниться у тебя, один у меня, последний у поверенного, который заверит его после подписания. В этом договоре четко прописаны как твои права и обязанности, так и мои.

Права? Обязанности? Я неверяще уставилась на листок, но буквы расползались перед моим взглядом, никак не желая складываться в понятное целое.

– Позволь, я помогу, – сказал Тегрей, должно быть, осознав мои затруднения. – Со своей стороны я обещаю твое полное материальное обеспечение. Помимо той суммы, которая будет выдана тебе сразу, я беру на себя все твои расходы. Полагаю, ты захочешь, чтобы твои родители переехали жить к тебе поближе, поэтому на твое имя будет куплен дом в Бриастле. Его содержание – тоже моя забота. Все, что я подарю тебе, останется твоим. А я, поверь, умею и люблю быть щедрым.

В последней фразе герцога скользнул затаенный смех. Он потянулся к бокалу, который прежде оставил на столике, сделал глоток, и продолжил:

– Далее, если в результате наших отношений родятся дети, на что лично я очень рассчитываю и надеюсь, то я признаю их и дам им свою фамилию. Это даже не обсуждается. Помимо этого они получат образование, полагающееся людям их происхождения. Это основное. Прочие мелочи сможешь сама прочитать в договоре. Теперь переходим к твоим правам и обязанностям.

Тегрей вновь промочил горло, не сводя с меня внимательного изучающего взгляда.

– От тебя я потребую только одного, – произнес он. – Верности, Альберта. Если я узнаю, что ты изменила мне, то… О, даже полученные деньги не спасут тебя от полнейшего разорения в кратчайший срок. Тогда и только тогда я вышвырну тебя на улицу без всякой жалости к твоей дальнейшей судьбе. А так… Твоей главной обязанностью будет скрашивать мое существование и быть рядом со мной тогда, когда мне это необходимо. Ты должна сопровождать меня на всех приемах, куда я буду приглашен. Я успел убедиться в том, что ты умная девочка, поэтому я разрешаю тебе высказывать свое мнение во всех случаях, если прежде не прикажу помалкивать. И даже гарантирую, что прислушаюсь к тебе, а если нет – то аргументирую свой отказ. Но из-за некоторых аспектов наших взаимоотношений тебе придется дать клятву, что все мои мысли, которые ты вольно или невольно услышишь, не станут достоянием общественности. Другими словами, тебе придется дать клятву молчания, дорогая моя.

– Молчания? – язвительно переспросила я. – Как-то не вяжется это с твоим милостивым разрешением участвовать мне в обсуждениях.

– Что? – с некоторым недоумением переспросил Тегрей. Но тут же понимающе усмехнулся: – О, ты неправильно меня поняла. Я не имею в виду то варварство, что сотворил Томас со своими слугами. Как-то это слишком жестоко: заставить тебя онеметь. Тем более мне нравится твой голос. Ты просто не сможешь ни с кем поговорить обо мне. Даже с матерью по душам не поболтаешь. Любая попытка ответить на самый невинный вопрос, неважно, о чем именно – о моем характере, привычках или планах, да даже о том, какую руку я подкладываю себе под щеку, когда сплю, – закончится весьма болезненно для тебя. Но не смертельно.

И опять Тегрей сделал паузу, видимо, ожидая, что я что-нибудь скажу.

Я до боли сжала кулаки. С каждым его словом мое негодование росло и росло. Еще немного – и я все-таки взорвусь.

– Более того, ты имеешь полное право отказаться от физической близости со мной в случае дурного самочувствия, подтвержденного целителем, и в дни… м-м… ежемесячного женского недомогания, – вкрадчиво добавил Тегрей.

– Вот спасибо! – все-таки не выдержала я. – Какое благородство с твоей стороны!

– Если честно, я уверен, что тебе и в голову не придет отвергать мои ласки. – Тегрей широко улыбнулся, вот только его глаза оставались колючими. – Я позабочусь о том, чтобы ты мечтала о ночах со мной.

– Другими словами, ты предлагаешь мне стать содержанкой, – тихо сказала я, чувствуя, как внутри все дрожит от ярости.

– Мне не нравится это слово. – Тегрей выразительно скривился. – Оно какое-то слишком… грубое, что ли. Любовница звучит лучше, потому что образовано от слова «любовь». Но, собственно, а что именно тебя не устраивает? Все пункты договора обсуждаемы, Альберта. Выскажи свои пожелания. Если они разумны и устроят меня, то их обязательно включат в документ.

Я подняла листы, присовокупив к ним вексель. Сложила аккуратной стопкой.

– Поверь, многие, если не все, придворные дамы были бы счастливы поменяться с тобой местами, – проговорил Тегрей, наблюдая за мной со снисходительной улыбкой. – Ну что? Дать тебе время на подробное изучение договора и его условий?

– Не стоит, – отказалась я. Глубоко вздохнула и медленно разорвала стопку бумаг в своих руках. Затем разорвала вновь. И не остановилась до тех пор, пока в моих руках не осталось лишь множество крошечных обрывков, которые я небрежно стряхнула прямо на пол. После чего твердо и четко сказала, глядя Тегрею в глаза: – Всех денег королевства у тебя не хватит, чтобы меня купить. Ясно?

– По-моему, ты недооцениваешь мои финансовые возможности, – ответил тот.

Как ни странно – без злости или досады. Напротив, его прежде холодный взгляд неожиданно потеплел, а в уголках рта затеплилась улыбка. Почти сразу он продолжил: – Значит, ты отказываешься от договора?

– Естественно! – Я гордо вздела подбородок. – Да за кого ты меня принимаешь?

И недоуменно замолчала, когда герцог запрокинул голову и весело, от души, расхохотался.

Что это с ним? Я думала, что мой отказ приведет его в бешенство. А он так ведет себя, как будто, напротив, обрадовался.

– Знаешь, я и не ожидал от тебя иного, – сказал Тегрей, прекратив смеяться так же резко, как и начал. Осторожно промокнул рукавом заслезившиеся от неуместного веселья глаза. – Рад, что не ошибся.