Мушкетер - Большаков Валерий Петрович - Страница 49

— Есть! Угу…

— Виктор, сбегай за продуктами и набери воды в бочонок.

— Он из-под вина.

— Вкуснее будет!

Долго ли, коротко ли, но суета улеглась. Буер отчалил, подняв летучий кливер и фор-стаксель на бушприте, и тихонько вышел из бухты.

В открытом море сразу потянуло свежим ветерком. Коувени с Олегом поставили грот и блинд.

Буер побежал веселее, вода зажурчала под рассекавшим её форштевнем, завёртываясь бурунчиками и пенясь.

Солнце село, отгорел закат. Берег был виден нечётко, поэтому разглядеть двухмачтовый гукер удалось не сразу. Он следовал тем же курсом, что и «Морской бык», но вскоре стало понятно, что сие вовсе не случайность.

С гукера выстрелила пушка, требуя остановиться. Гулкий удар раскатился над морем, и Коувени, сидевший у руля на корме, яростно выругался, словно отвечая неведомому артиллеристу.

— Нельзя, нельзя останавливаться! — закричал он.

— Да мы и не собираемся, — спокойно сказал Сухов.

— И вас загребут, и меня, — уже тише проговорил Бейнс, — и «Бычка» отберут. Ничего, он у меня ходкий!

Буер словно услыхал его — мигом резвости прибавил, подгоняемый бризом. Однако и гукер не отставал. Вот над его бортом вспухли облачка дыма, а через мгновение донёсся треск выстрелов.

— Высоковато взяли, — прокомментировал пальбу Коувени, — волну не учли.

— Мушкеты к бою, — скомандовал Олег.

— Есть мушкеты к бою! — бодро ответствовал Акимов.

Тяжёлые пульки, выпущенные с гукера, прозудели над кораблём, лишь одна впилась в мачту повыше грота — Бейнс сморщился так, словно свинцовый шарик продырявил его собственную шкуру.

— Тут ещё кое-что есть, — ворчливо сказал он, стягивая мешковину с небольшой бронзовой пушчонки на вертлюге — старенького фальконета.[99]

— То что надо! — повеселел Сухов. — Понч! Заряжай!

— Так точно!

Шурик, увлекаясь с Быковым ролевыми играми, к фехтованию не тянулся, зато артиллерией старинной занимался всерьёз — такие вот способности открылись пушкарские.

И вот Понч, как заправский канонир, пробанил орудие, отсыпал пороху деревянной лопаткой, забил пыж, выбрал на глаз ядро по калибру, зарядил.

— Огонь!

Плюгавый с виду фальконет грохнул, что твоя кулеврина, кони испуганно захрапели. Увесистое ядрышко просвистело — и попало гукеру в скулу.

— Есть!

— Заряжай!

Пончик живо развернул пушечку, подскочивший Виктор спешно поработал банником, как ёршиком в бутылке, и орудие было готово к бою.

— Дождись, пока вал корму поднимет, — и стреляй!

Второй выстрел оказался результативней — ядро пробило доску над ватерлинией. Гукер качался на волне, и, когда нос его окунался в воду, она вливалась сквозь пробоину.

— Попал!

— Ну так! — хмыкнул Пончик.

Тут с борта английского корабля залпом ударили мушкеты, и Сухов крикнул:

— Картечью давай!

— Есть!

Бабахнула пушка с гукера.

— Лево руля! — заорал Быков. — Лево! Лево!

Коувени навалился на румпель, и буер накренился на левый борт, лениво сходя с курса. В тот же миг по его правому борту поднялся столб воды.

— Понч! Огонь!

Фальконет рявкнул, посылая за корму убийственную порцию свинцовых кругляшей.

— Витька, Яр! Пли!

Мушкет и мушкетон выпалили одновременно. Олег вскинул свой «огнестрел» и добавил преследователям проблем. Гукер медленно, едва заметно, стал отдаляться. Задели они кого? Или ядром повредило обшивку?

Если через пробоину захлёстывает вода, и в трюме её наберётся по колено, корабль осядет, а скорость упадёт.

Да нет, точно отстаёт! Два выстрела с борта гукера прозвучали как прощальный салют.

Команда буера отвечать не стала — к чему зря расходовать порох? За него деньги плачены.

Ночью шли по звёздам, вывешивая на всякий случай фонарь, а с утра по левому борту потянулась унылая местность — пустынный пляж, скалы и дюны.

Лет этак через триста все эти безрадостные края назовут Опаловым берегом. Здесь появятся модные курорты, откроются казино. Средний класс из Франции и Англии, утомившись возиться с ценными бумагами, повалит сюда нежиться на песочке.

А пока тут легче встретить пиратов.

— Давай к берегу! — сказал Сухов.

«Морской бык» причалил в маленькой бухточке и высадил своих пассажиров.

— Удачи! — воскликнули вразнобой мушкетёры и их слуги, и Коувени помахал им в ответ.

Что ж, подумал Олег, госпожа Удача пока что милостиво улыбалась им. Есть надежда, что и в ближайшем будущем не изменит. А ежели повернётся задницей, то и чёрт с ней. Прорвёмся!

Ла-Рошель, остров Иль-де-Ре.

Если бы король Франции не приболел в дороге, задержавшись в Виллеруа, то уже в сентябре он прибыл бы в военный лагерь под Ла-Рошелью. Но не сложилось.

Его величеству пришлось возвращаться в Париж.

Малость оклемавшись, Людовик XIII наделил королеву-мать полномочиями регента на время своего отсутствия и отправился на войну.

Именно так — на войну. Поблажек больше не будет — 10 сентября ларошельцы осмелились обстрелять французских солдат. Стало быть, гугеноты сделали свой выбор.

20 сентября король задержался в Блуа, куда к нему 1 октября пожаловал кардинал Ришелье.

Герцог Бэкингем находился в сильно расстроенных чувствах, ибо причин для горя и радости хватало с избытком.

Ещё позавчера на военном совете он сам предложил снять осаду, ибо слишком много сил требовалось, чтобы удержать ситуацию под контролем, избегая полного провала.

Войско было деморализовано, солдаты и матросы страдали от непогоды и голода, к тому же все сплошь маялись поносом, налопавшись недозрелого винограда, произраставшего на острове. И это не считая того, что почти треть англичан, прибывших летом на Иль-де-Ре, здесь же и были похоронены.

А сегодня, 5 октября, его светлость ожидал с утра прибытия парламентёров с французской стороны, дабы оговорить условия сдачи крепости Сен-Мартен!

Все ведь прекрасно понимали, что маркизу Туара не продержаться долее, чем до середины ноября.

В отчаянной попытке получить помощь от короля маркиз отправил трёх добровольцев, чтобы те вплавь пересекли пролив и добрались до лагеря французской армии. Доплыл лишь один.

Звали храбреца Пьер Лануа.[100] Перед герцогом Ангулемским он предстал в одной рубашке, облепившей тощее тело.

Сняв с шеи шнурок, на котором болтался жестяной патрон от мушкета, Пьер отковырял воск, вытянул скатанную в трубочку бумажку и протянул его светлости.

В шифрованной записке Туара взывал:

Правда, как докладывали лорду-адмиралу его агенты, Ришелье задумал смелый, даже чуточку безрассудный план — перебросить с острова Олерон на Иль-де-Ре шесть тысяч солдат, триста кавалеристов и шесть пушек, чтобы ударить с тыла, благо имелись голландские корабли. Но как осуществить сей дерзкий план, не прорывая английской блокады?

Вспомнив о планах Ришелье, Бэкингем усмехнулся. Его корабли выстроились в линию, а шлюпки, связанные канатами, образовали непреодолимый барьер. Однако, что проку ограждаться от врага внешнего, коли неприятеля внутреннего так и не удалось одолеть?

Англичане несколько раз приступом брали Сен-Мартен, но эта крепость с четырьмя бастионами не сдалась им.

— Проклятие, — проворчал Бэкингем.

Эта дурацкая война затянулась неимоверно! Слов нет, осаждённым французам трудно, а разве штурмующим легко?!

Сотни убитых, раненых, больных, припасы кончаются, денег почти не осталось…

Слава Богу, удалось-таки уговорить строптивых ларошельцев, поначалу заперевших ворота перед англичанами, принять тысячу раненых и дать в помощь пятьсот гугенотов, бравых и оружных.