Осколок империи - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 33

Нет, уж кто-кто, а я тебя жалеть не собираюсь. Зато собираюсь дождаться первого же удобного случая и...

Дождался. Лабирский вознамерился посетить то место, где все люди не единожды за день бывают. Хорошее такое место, удобное. Если хочешь поймать человека в максимально уязвимой, беспомощной ситуации. В прямом смысле этого слова со спущенными портками!

Встаю из-за стола и, изображая легкую хромоту, что вдвойне легко с использованием трости, двигаюсь туда же, куда и Лабирский. Внимания моя сегодняшняя личина не привлекает, так на то и расчет. Хорошо, если и цель всерьез не воспримет. Однако лучше быть готовым ко всему, в том числе и к жесткому, умелому отпору.

Захожу в туалет и с удовлетворением замечаю, что, помимо Лабирского там всего один человек, да и тот выходит. Сдвигаюсь в сторону. Давая ему пройти, а сам быстрым, но внимательным взглядом окидываю помещение. Тихо и это главное. Остается лишь... В кармане пиджака у меня небольшой флакончик с хлороформом и платок. Средство древнее, но неоднократно доказавшее свою эффективность. Единственная ошибка некоторых любителей - они достают все это из карманов и лишь потом вытаскивают пробку, выливают содержимое флакона на ткань... А потом еще удивляются, почему иногда окружающие замечают что-то подозрительное. Да-да, есть такие уникумы, уж поверьте!

К подобным уникумам присоединяться желания не было, поэтому я предпочитал вытаскивать пробку прямо в кармане. А что? Флакон в кармане, платок тоже, мимо не прольется. Что до резкого и крайне специфического запаха, так и это решаемо, если к хлороформу добавить некоторое количество одеколона. Амбре, конечно, сомнительное, но пусть лучше сочтут не знающим меры пижоном, чем учуют истинное положение дел.

Цель! Пробка вылетает из флакона и ароматизированный хлороформ пропитывает ткань платка. Лабирский, не подозревая никакой пакости в свой адрес. Спокойненько шагает к выходу из туалета и... Звук падающей трости, его взгляд рефлекторно притягивает к источнику звука, ну а мне остается лишь сделать рывок, смещаясь ему за спину.

В глазах чекиста на смену легкому интересу приходит изумление. Ну да, ведь перед ним был всего лишь человек за третий десяток, с тростью, явно прихрамывающий. И вдруг такая метаморфоза. Промедлил, скотина чековская, а это в подобных случаях смерти подобно.

Рука Казимира тянется к карману, где наверняка мирным сном покоится пистолет из числа компактных... А вот кричать что-то не собирается, видимо, не считает нужным отвлекаться. Думает, что его здесь и сейчас будут убивать? Нет, в этом случае тебя бы просто пристрелили. Или же... Точно! Считает, что его будут атаковать ножом.

Вторая ошибка, она же последняя... Смоченный хлороформом платок прижимается к его лицу, другой рукой блокирую ту его конечность, что тянется к пистолету. Секунда, две... Тренированное чекистское тело пытается брыкаться, но препарат действует быстро, как ему и положено. Лабирский сопротивляется все слабее, слабее, а вот и вовсе перестает, нырнув в абсолютно бессознательное состояние.

Внутри меня разгорается пламя мрачного торжества, но умом понимаю, что пока еще рано. Да, враг лежит безвольной грудой у моих ног, но этого недостаточно. Сначала надо вывезти его в безопасное место, а для этого придется разыграть простенькую сценку. Парадокс, но толика актерского мастерства как нельзя сильно востребована во всех темных делах и интригах. Хорошо, что я этой самой толикой обладаю.

Диспозиция проста. Человеку стало плохо, а я, вестимо, как 'добрый самаритянин' доставляю его до автомобиля. Почему именно я? Да потому что немного знаю и вообще в одном месте работаем. Озвучив же в каком именно. Очень легко отпугнуть в разные стороны почти всех любопытных. ОГПУ не та контора, с которой хотят связываться простые советские люди. Непростые... тем более не хотят, к чему им подобная головная боль?

Поднимаем... Тяжеленький, хотя по сравнению с уже давно дохлым Халиловым ничего особенного. Вот с тем, помнится, проблемы были серьезные, пришлось волоком тащить. А этот... Нормально.

Мое появление в зале ресторана вместе с повисшим на плече и даже не пытающимся перебирать ногами 'постоянным клиентом' вызвало определенное замешательство. Спешно подскочил официант, но заранее заготовленная модель поведения себя оправдала. Связываться с одним чекистом, который помогает другому чекисту добраться до ждущей того машины... ищите идиотов. Объект пристального внимания Лабирского, та полненькая шатенка, тоже предпочла сидеть тихонько и незаметненько. Получалось у нее из-за приметной внешности так себе, но это уже никого не интересующие мелочи. Так что до дверей ресторана я добрался без проблем. Ну а сами двери мне заботливо открыли, вежливо, но абсолютно ненавязчиво предложили помощь... которая была столь же вежливо отвергнута. Дескать, явление хоть и неприятное, но с товарищем это далеко не в первый раз. Последствия давней контузии дают о себе знать, так что...

Зато шофера Казимира на мякине не проведешь. Он уж точно знает, что его начальник ни с того ни с сего в обморок хлопнуться не может. А раз так, то в ближайшие секунды должна последовать реакция. И тут главное попасть в нужную колею.

Вот и он, шофер-охранник. Увидев, что начальство в явно недееспособном виде выводит из ресторана какой-то незнакомый человек, мигом выскочил из машины и рванулся на сближение. Осознанно рванулся, а рука в кармане и готов хоть вытаскивать шпалер, хоть через карман стрелять. Все по ситуации! Но вот ведь незадача какая - пока нет явной и однозначной угрозы, он стрелять не станет. За такое по головке не погладят, а пинков животворящий отвесят немало. Ни к чему чекистам нездоровые слухи, у них и реальных мутных дел выше головы.

- ОГПУ! Что случилось?

Вопрос задан таким тоном, что обычный человек мигом ощутил бы себя чуть ли не на скамье подсудимых. Результат обычно: развязавшийся язык. Дрожащие ноги и просто готовность сделать что угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от неотвратимо надвигающихся проблем.

- Коллеги, - отвечаю ему, но почти шепотом. С Казимиром Стефановичем беда, надо его срочно отсюда увезти.

- Я вас не знаю... Документ?

- В машине предъявлю. Сейчас неуместно. Я сейчас простой человек, не больше, - чувствуя остающееся у охранника подозрение, развиваю мысль. - Ты в меня сейчас целишься. Вот и продолжай. Я ж не дурак, чтобы этого не понимать.Давай вот как поступим. Я сажаю в машину твоего командира, сам сажусь. А ты потом, я ж ничего плохого и сделать то не успею, пулю не обгонишь.

Возразить охраннику было нечего, ему и впрямь не о чем было беспокоиться до поры до времени. Собственно все шло так, как я и говорил. Он пристально следил за тем, как я доставляю бесчувственную тушку его начальства до машины, открываю дверь, устраиваю на заднее сиденье, а потом и сам туда забираюсь. И лишь после этого охранник занимает свое водительское место. Не просто так. а держа меня под прицелом. Естественные действия для такой ситуации. Ничего, сейчас мы успокоим его взбудораженные подозрительностью нервишки.

Удостоверение. Самое что ни на есть настоящее, мое. Показываю его в раскрытом виде и одновременно произношу:

- На мне грим. Сниму часть, чтобы было понятно.

Парик, усы с бородкой, очки, резиновые валики из-за щек... Вот теперь никаких сомнений что я это действительно я, а не неведомая подозрительная личность. А направлять оружие на старшего по званию, который ко всему прочему еще и представился, и всеми своими действиями доказывает, что действительно помогает непосредственному начальству, которое он охраняет... Шоферу ничего не оставалось, кроме как опустить свой 'наган' и пробурчать:

- Простите, товарищ сотрудник особых поручений. Но я...

- Все понимаю Отъедем в переулок, есть что тебе сказать. И да, с Казимиром Стефановичем все в порядке, его попытались похитить и всего лишь усыпили хлороформом. Скоро сам проснется, разве что голова поболит. А ты давай, езжай, тут может быть небезопасно.