ЗАДница Василиска (СИ) - Инодин Николай - Страница 13

Однако Елена не торопится отвечать на его ласки.

– Ты сегодня всё время о чём-то думаешь, – недовольно ворчит Лобачевский.

– Понимаешь, не могу понять, на кой чёрт немец лез именно в это место. Понял, что попытку проникновения засекли, большой корабль поимели, но всё равно крался…

– Да что-то у них спрятано в этом астероиде, – Аркадий пожимает плечами. Привычка, собеседница так и не соизволила повернуться, и его не видит. – Скорее всего, небольшое, но ценное. Я его так и просчитал – большой астероид, с хорошей удобной «полянкой» в глубине астероидного массива. Скорее всего, там много чего есть, тащил же он с собой транспорт. Когда понял, что вывезти всё не дадут, попробовал под шумок забрать что-то ценное, но сравнительно небольшое – на подпространственнике много не увезёшь. Ценное для него, для нас это может оказаться бесполезно.

Лобачевский отвлекается на напрягшиеся ягодицы Елены. Женщина поворачивается и целует его.

– Я уже говорила, что ты умный?

– Да.

– Тогда я повторюсь. Ты очень умный. И когда мы будем это искать?

– Когда с трофеями закончим.

Ноги женщины охватывают талию любовника.

– Начинай скорее…

Искать склад пиратствовавшего тевтона не пришлось. Пока Туманская вдохновляла командира на поиски, его обнаружил Темирдяев. Что характерно – не покидая трофейного корабля. На этот раз Бэргэн страдал от невозможности приватизировать трофейный орбитальный катер. Находясь, естественно, внутри этого катера. По старой привычке, оставшейся в людях ещё со времён охотников и собирателей, без дела не сидел, машинально открывая любые закрытые крышки, лючки и заслонки. Компактный прибор в исходном виде был коммуникатором «Телефункен», но хранился необычно – в маленьком непробиваемом кейсе, что намекало. После того как включённый прибор потребовал предъявить права пользования, процедуры с телом покойного хозяина пришлось повторить. Получив согласие на сотрудничество, аппарат подключили к раухеру катера. Все, наблюдавшие результат лично, несколько охренели. После отправки кодированного сигнала длинной в несколько сот символов минут десять ничего не происходило, потом в одной из глубоких каверн на боку астероида замигало красным. На пятом мигании цвет сменился на зелёный, после чего каверна осветилась полностью, а на пилотском экране катера высветились цветные метки привода посадочной системы.

– Твою ж мать, – не сдержал восхищения немецкой основательностью Мишка.

На дне каверны медленно, как занавес в театре, расходились створки шлюза, в который свободно мог войти хороший эсминец.

Аркадий, не отрывая глаз от открывшейся картины, нащупал джойстики и самым малым ходом повёл катер к шлюзу.

Опущенный на приёмную платформу катер казался мошкой на ладони великана, тем не менее диафрагма входа медленно сдвинула лепестки. А внутренний шлюз не открылся. Система оповестила о выравнивании давления и предложила дальше топать ногами, подсветив дорожку и входной люк, украшенный бубликом штурвала ручного запирания кремальеры.

– Опапанечки, молодые люди, – тяжело вздохнув, выбрался из катера Хренов. Наличие тут искусственной гравитации меня не удивляет, но заставляет предполагать.

– Чего предполагать-то? – голос Мишки, транслируемый динамиками боевого скафа, приобрёл этакий унитазный оттенок.

– Что обычным тайничком, Миша, здесь не обойдётся.

Аркадий выбрался из катера, уже привычно старясь не зацепиться за края люка выступами внешнего скелета. Ещё раз осмотрелся:

– Так, что тут у нас? За правой стеной, в глубине, приличных размеров реактор, холодный, между прочим. Питание комплекс получает от расположенного где-то внизу агрегата. Сложная система, использующая энергию ядерного распада. Геморойно по топливу, зато может долго находиться в режиме ожидания и быстро выходит на полную мощность. Похоже, тут целый город имеется.

Дождался, пока из катера выбралась Елена, и потопал по подсвеченной дорожке.

Приходилось ли вам видеть, как это – когда глаза разбегаются? А видеть людей, которые идут, куда глаза глядят? Причём одновременно?

Вот и экипаж «Тюленя» не видел – некому было на них глядеть. А сами они были заняты.

Наверняка предусмотрительный немец начал готовить себе запасной аэродром задолго до окончания войны, комплекс в астероиде с любовью и немецкой основательностью строили не один год. А набивали награбленным добром ещё дольше. И то, и другое хозяйственные соотечественники Гёте и Шиллера не в белых перчатках делали – роботы стены в туннелях иероглифами не расписывают. Вряд ли «Холодный Макс» после завершения строительства отвёз пленных азиатов на родину, не та была особь. Валентинер если и слышал о гуманизме, наверняка считал его разновидностью тяжёлой болезни.

Впрочем, мелкие детали, вроде тех же иероглифов на стенке, обнаружились позже. Сразу за входным люком оказалось просторное помещение с указателями – жилой сектор, складской комплекс номер один, складской комплекс номер два, технический сектор. Между капитальными воротами, прикрывавшими склады – выставка роботизированных погрузчиков и логистический терминал, наверняка выдранный с одного из коммерческих грузовозов.

Увидев надписи, Хренов сделал стойку, как хорошо натасканная легавая, повёл длинным хрящеватым носом, пошевелил усами и плавным, скользящим шагом старого пустотника двинулся к дверям, украшенным шестерёнкой поверх символа радиационной опасности.

Прочие дружно ломанулись смотреть склады.

Покойник числился третьим по результативности пустотником пятого рейха. В его послужном списке числились сотни уничтоженных или захваченных кораблей и судов. Только в список этот, судя по всему, включались не все трофеи. Вырезанные в породе склады тянулись на десятки и сотни метров, заканчиваясь проходами, которые вели в очередные склады. Проблема была одна – нехватка свободного места. Натаскать тысячи тонн имущества, машин и механизмов, аккуратно и педантично собранных немецкими пиратами, на одном, пусть и очень большом подпространственнике, было невозможно. Загадка разрешилась через пару часов, когда обалдевшие от найденного изобилия победители пиратов вышли к очередному шлюзу. Ещё один грузовой терминал, шеренга погрузчиков, и два объёмных лихтера, тон на сто пятьдесят каждый, приспособленные к округлым бортам подпространственника.

– Понял, Мишка? – ни с того, ни с сего заявила Туманская, – А ты говоришь, – Морган, Морган. Это тебе, мля, не пиастры. И даже не дублоны. Дама сплюнула на пол, после чего длинно и затейливо выругалась.

– Дык… – всё, что смог ответить ей Шелихов, забывший поднять лицевую пластину шлема.

Когда Хренов известил о наличии на базе автоматизированного ремонтного дока, Аркадий только пожал плечами – эмоциональный пережор лишил способности удивляться и радоваться. Лобачевский просто завёл в док покоцанный трофей, на корпус которого тут же муравьями полезли ремонтные киберы.

На третий день после находки пиратской базы Аркадий оставил на ней большую часть экипажа и вдвоём с Хреновым отправился на «Тюлене» сначала к «Грозному», потом в столичную систему – сдаваться. Кусок оказался слишком жирным. Вооружение всех воевавших в галактической блоков, боеприпасы, продовольствие, машины и механизмы, медикаменты, ценное сырьё и горы ширпотреба – проще было перечислить то, чего не нашлось. Аркадий сутки не мог отойти от пары Раумфоккеров восьмой модели. Созданные в ответ на российские системные истребители Григоровича, немецкие машины уступали им в автономности и мощи вооружения, но были маневреннее и самую чуточку быстрее. Плетнёв не вылезал со склада, отведённого под шагающие танки. Темирдяев… В общем, каждый нашёл себе склад мечты, и завис.

Жаба давила страшно, но людям Новороссии всё это было нужнее.

Через сутки «Тюлень» погасил скорость и начал спуск в атмосферу Кемптауна.