Пусть всегда светит солнце (Рассказы) - Панферов Ким Федорович - Страница 16

Рядом с Карташевым остановилось несколько девушек. Они заговорили, защебетали о чем-то своем. Потом, посмотрев на Петра, засмеялись. Петр покосился на них, одетых в легкие цветные платья, и, вспомнив, что он одет в шинель и шапку, отвернулся.

«Надо мной смеются, — подумал. — А чего смеяться? Сами бы попали на мое место, посмотрел бы я, как выглядели бы».

— Вы заблудились? — спросила одна из девушек.

— В трест мне надо, — буркнул Петр.

— Так это совсем рядом, вот тут, сразу же за углом…

Общежитие, куда направили Карташева в тресте, было расположено в длинном двухэтажном здании. Широкая лестница вела вниз, к морю. Комендант, седеющий азербайджанец, внимательно прочитал направление и недовольно наморщил лоб:

— Куда же я тебя помещу? Мест у меня нет.

Петр растерянно посмотрел на него и хотел было сказать, что коменданту виднее, но тот продолжал:

— Ладно, к вечеру что-нибудь придумаем.

Карташов оставил свои вещи в кладовой и вышел на улицу. Неопределенность с общежитием действовала на него угнетающе.

«Пойду к Касимову, — подумал он, вспомнив фамилию мастера, которого ему назвали в тресте и у которого он должен будет работать. — Авось поможет».

Касимова Петр нашел около одной из новых вышек, подготовленных для бурения. Старый, совсем седой, но необычно подвижной и легкий, Касимов бегал вокруг вышки, отдавал приказания, забирался наверх, что-то проверял.

Касимов был из той породы людей, которых на промыслах называли «старички-буровички». Свыше тридцати лет он работал на промыслах, а последние десять — на монтаже оборудования. Бурильщики знали — вышка, подготовленная Касимовым, будет работать безотказно.

Петра Касимов встретил приветливо и, как тому показалось, даже радостно. Расспросив, на каком флоте служил, задав несколько довольно каверзных вопросов по электрооборудованию, он потрепал Петра по плечу и сказал:

— Ну, электрик, теперь в море поедем. На буровую. Там Али-заде со своей бригадой монтажом занят. У него и работать будешь.

Катер, весело рассекая воду, быстро помчался по заливу и вышел в море. Сразу стало холодно. Ветер, хоть и не сильный, но холодный, добирался до тела. Карташев зябко ежился. Касимов прикрыл его полой своего плаща.

— Помни, Петр, каждая буровая — это целое предприятие со своими производственными и подсобными цехами. Любая неточность может повлечь за собой непоправимую аварию, гибель людей. А тебе, электрику, надо быть особенно внимательным. Для буровой иногда бывает достаточно одной искры и — пожар! Понял?..

В море прямо из воды торчал высокий, сорокаметровый пирамидальный конус металлической вышки. Внизу был устроен деревянный помост для катеров.

Зейнал Али-заде приветливо встретил приехавших.

— Тебе электрика привез, — показал на Петра Касимов.

Зейнал покосился на новичка, равнодушно бросил:

— Что ж, пусть работает…

— Ну это ты мне брось! рассердился Касимов. — «Пусть работает», — передразнил он. — Помоги ему, растолкуй, что к чему, покажи. Смотри у меня, без штучек, — пригрозил он Зейналу, — знаю я вас — себя настоящими нефтяниками мните, а новичков за людей не считаете.

«Да он и в самом деле не ахти какой работничек!» — казалось, хотел сказать Зейнал, посмотрев на Петра, который выглядел значительно моложе своих лет, но, заметив, как внимательно приглядывается ко всему Карташев и сколько восхищения на его лице, улыбнулся:

— Не беспокойся, уста[4], мы его не обидим.

— То-то ж, — удовлетворенно пробурчал Касимов и спрыгнул в катер.

— Куда же тебя поставить? — как бы раздумывая, сказал Зейнал, когда Касимов уехал. — Давай помоги Ахмету с Джамилем проводку тянуть.

Зейнал посмотрел наверх. Петр тоже взглянул туда. Там копошились электрики, казавшиеся снизу совсем маленькими.

— Туда? — спросил Карташев.

— Туда, — подтвердил Зейнал, и, как показалось Петру, в его глазах промелькнул смешок.

Карташев постоял немного, недоверчиво посмотрел на Зейнала, потом полез вверх. Высота его не страшила. На флоте он привык к ней.

Небольшая квадратная площадка — «люлька», огороженная железными перилами, висела посреди вышки, как ласточкино гнездо. На площадке стоял Ахмет Галилов.

— Залез? — спросил он. — А теперь давай вниз, а то здесь совсем замерзнешь.

— А мне велели помогать, — растерянно сказал Карташев.

Ахмет засмеялся:

— Это Зейнал нарочно тебя послал сюда — испытывает. Когда я первый раз на вышку пригнел, меня тоже на самый верх загнали.

Уже стоя внизу, ежась от холода и растирая закоченевшие руки, Петр посмотрел вверх, как бы прикидывая высоту вышки, и усмехнулся: «Испытывает».

Зейнал, подойдя к нему, снял с себя ватник:

— Одевай!

Карташев было заикнулся — а как же сам Зейнал будет, но тот прикрикнул на него:

— Одевай, если тебе говорят. Кто здесь начальник? — И, глядя, как Петр натягивает ватник, добавил: — У меня плащ есть.

Зейнал, строгий и немногословный, деловито руководил работой, часто сам брался за инструменты. Он поставил Петра в напарники к Гусейну Мухтарову. Сухощавый, тонкий, почти вдвое длиннее Петра, Гусейн ни на минуту не выпускал его из виду.

Карташев электротехнику знал хорошо, но с электрооборудованием нефтяных вышек встретился впервые. Гусейн подсказывал ему, что и как делать. В его длинных пальцах быстро вертелась отвертка, кусачки молниеносно щелкали, а когда он брал ключ, то казалось, гайки навинчиваются сами.

Рабочий день кончился. Петр, завершив монтаж распределительной и предохранительной коробки, собрал инструменты и спустился в катер.

Ровно рокотал мотор. Ахмет, развалившись на скамейке, тихо напевал песенку из фильма «Аршин мал алан». Карташов задумчиво смотрел на исчезающую вдали вышку. Ныла спина, дрожали руки, усталость ломила тело. Но Петру было хорошо. Работа сблизила его с товарищами, и он чувствовал даже что-то вроде нежности к веселому Ахмету, строгому Зейналу и молчаливому Гусейну.

От причала шли все вместе, только Джамиль пошел в другую сторону, помахав ребятам рукой.

— Куда это он? — спросил Карташев.

— О, — заулыбался Ахмет, — он у нас в ночном доме отдыха.

В столовой распоряжался Зейнал. Усадил всех за небольшой столик, покрытый белой скатертью, прочитал меню и, спросив, кто что хочет есть, пошел в кассу.

Ахмет принялся подшучивать над сидящим за соседним столом маленьким азербайджанцем.

— Что, — громко смеялся он, — красное знамя тю-тю?!

— Обожди, — многозначительно отвечал тот, — вот из ремонта выйдет скважина — мы вам покажем процент.

— Удивил, — насмешливо тянул Ахмет, — мы к тому времени новую скважину пробурим.

Петр слушал Ахмета, вспоминал виденное за день, и перед ним открывался новый, еще не знакомый, но заманчивый мир.

Потом они пошли по широкому коридору с множеством, как в гостинице, дверей по обеим сторонам.

— Где ты устроился? — спросил Петра Зейнал.

— Не знаю еще, — ответил Карташев. — Комендант обещал к вечеру место мне подыскать.

— Давай к нам, пока Джамиль в ночном доме отдыха. И тебе удобнее и нам веселее, — предложил Зейнал.

Он толкнул одну ив дверей, и они вошли в светлую комнату с цветными занавесками на окнах, с кроватями, прижавшимися к стене, и круглым столом посредине. Зейнал подвел Петра к одной из кроватей.

— Вот Джамиля койка, здесь спать будешь. Я сейчас скажу, чтобы белье переменили.

Зейнал и Ахмет начали что-то горячо говорить по-азербайджански, показывая на пустое место около стены.

«На полу, что ли, они меня хотят положить?» — подумал Петр, но Зейнал, улыбнувшись, сказал по-русски:

— Видишь, ты понравился нам. Мы хотим поставить тебе кровать в нашей комнате.

Ужинали опять вместе, и опять распоряжался Зейнал. Карташев спросил Ахмета, почему Зейнал за всех платит.

— Он у нас Ротшильд, — засмеялся Ахмет и, ткнув Петра в бок, добавил: — Шучу, он у нас староста, и деньги на питание мы ему отдаем.