История одного Волка (СИ) - Фролова Машенька - Страница 17

Вампир снова посмотрел на оборотня.

— Я запомню тебя, волк Марк.

— Уж, постарайся! — фыркнула девочка.

Вампир коснулся щеки артефактницы.

— Я пришлю слуг, моя госпожа. Они все восстановят.

Дарая попыталась куснуть его за большой палец, но не успела.

— Даже не думай! Нужны мне здесь твои придворные прихвостни! Такого здесь наворотят, что я из спальни буду неделю до крыльца добираться! — а потом, уже тише и спокойнее добавила: — Не волнуйся, сами все восстановим.

Вампир прикрыл глаза и глубоко вздохнул, будто сдерживаясь от чего-то.

— Ты же знаешь, что во дворце тебе всегда рады? Мой дом — это и твой дом, всегда, в любое время!

Дарая кивнула.

— Знаю, мальчик, но туда я не вернусь.

Она нехотя отстранилась.

— Иди, тебя служба ждет!

Архивампир поцеловал наставнице руку и бросил последний взгляд на волка. В голове у Марка раздался его холодный и твердый голос:

— Береги ее, оборотень! Она — все, что осталось от моей семьи!

А затем, просто растворился в воздухе.

— Умеют же вампиры эффектно появляться и эффектно уходить! — с восхищением сказала Дарая.

— Так, — она резко повернулась к волку, — а теперь, ты!

Волк попятился, но уперся спиной в крыльцо.

— И почему ты мне не сказал, что у тебя проснулся дар магии земли, а? Думал, что так можно от занятий по магической практике увильнуть?!

Ее не стало примерно через полтора года.

Марк еще долго, после того дня, винил себя. Внутренний голос раз за разом повторял, что если бы он действительно любил наставницу, то никогда бы не допустил случившегося!

Марк и марионетка только сошлись в третьем круге боя. Наставница совсем недавно позволила Марку перейти на вампирский стиль схваток. Вампиры, в отличие от других рас предпочитали сражаться с двумя мечами. Короткий и длинный, трехгранные, узкие клинки в схватке превращались в непобедимое оружие. Для вампиров, с их скоростью и регенерацией такое оружие, как и владение ими не составляло особого труда, но вот для всех прочих рас, это было почти невозможно. И вот, наставница, наконец, определила, что он не отрежет себе голову на первой же тренировке с этим необычным оружием.

С того момента бои на арене стали для Марка не просто нужной и приятной учебой, они превратились в самое большое наслаждение. Марк не знал, почему деревянная марионетка двигается по арене, как пятисотлетний вампир, но ее умения помогли развить слух. Волк, благодаря дару, научился слушать землю.

Теперь, он не доверял глазам или носу, теперь он слушал и ощущал всем телом: где по его благословенной земле ступает противник. Земля послушно показывала врага — и тогда, никакая вампирская скорость была оборотню не страшна. Он был чуть быстрее, чуть ловчее, чуть умнее тени. Это, пока, не давало возможности побеждать в поединках, но зато позволяла не рухнуть в первые пять минут.

В последний день их третий бой подходил к концу. Марк чувствовал, что из-за усталости начинает уступать проклятой деревяшке. Он отходил все дальше и все поспешнее. Ему с трудом удавалось удерживать клинки тени на расстоянии. И вот: длинное лезвие проходит в опасной близости от бедра. Марк знает, что сейчас кукла вывернет клинок, проведет им параллельно земле, и буквально скосит ноги волка, как траву косой. Поэтому, поспешно выворачивает ногу, припадает на одно колено, и еле успевает выставить свой длинный меч, как преграду, спасая конечности. Тень занесла свой короткий клинок, чтобы ударить в плечо, сверху вниз, нанизывая волка, как поросенка на вертел.

Но… вдруг кукла замерла, дернулась, как живое существо — и рассыпалась на деревянные чурки, как детская игрушка. Марк удивленно моргнул, не понимая, что происходит. Марионетки еще ни разу не распадались на детали, даже когда тень покидала их.

Он только успел подняться и оглядеться в поисках тени, как по земле прошла легкая, почти не ощутимая дрожь. Не был бы он магом земли — не почувствовал бы. А за ней пришла и боль. Не его, нет. Земля страдала, как живое существо, страдала от раны. Стенала, но терпела, потому что рана была небольшой и временной, но все же едва слышно поскуливала, как раненный щенок.

А еще через миг с пальцев Марка стали опадать серым пеплом многочисленные кольца наставницы. С некоторых пор он носил их уже по два на каждом пальце и уже давно перестал напоминать даже себе гномью невесту. Больше года, он скорее орочий шаман, чем гнома или эльфийка.

Волк смотрел, как мелкая серая пыль опадает на арену и чувствовал, как застывает в жилах кровь. От лица, как и от всего тела отхлынул жар, потому что зверь осознал случившееся раньше человека. Для него не было повода злиться, он стремился, как можно скорее спрятаться в глубинах сознания, чтобы про него вообще забыли.

Когда стали трескаться и превращаться в пепел, вслед за кольцами и браслеты на руках, а за ними и амулеты с кулонами на шее, понял, что произошло и Марк. В мире есть только два способа уничтожить артефакт, и только один из них превращает созданное творение в мелкий холодный пепел.

Он опрометью бросился в лес, отшвырнув клинки и позабыв обо всем. Уже на бегу, вместе с тоскливым рыком, его сопровождал и треск ткани. Весь путь до скалы наставницы Марк преодолел с такой скоростью, с какой еще никогда не гнал своего бету. Все время он раз за разом запускал поисковое заклятье, раз за разом прислушивался и принюхивался, стараясь уловить такой близкий, уже родной аромат беловолосой девочки.

Еще примерно за тысячу шагов до скалы Марк заметил как изменилась земля. Она так пропиталась неизвестной магией, что изменила свой состав и свойства. Под лапами уже была не черная, а светло-коричневая почва. Трава сменила оттенок с зеленого на бело-голубой. Кустарники превратились в какой-то вид плюща и теперь вились по земле единым ковром. Деревья, еще вчера тянущиеся к небу, сейчас же скрутило в причудливые спирали, закручивая вековые стволы и толстые ветви едва ли не в узлы.

В отличии от энергии того же Инферно, эта была мягкая, почти незаметная, но все же изменившая все живое в пределах сравнительно небольшого неровного круга сильная магия.

Когда же Марк вылетел из-за деревьев, то уже знал, что наставницы нет. Знал, но увиденное все равно, потрясло настолько, что сильные лапы подогнулись. Скала, метров двести в высоту, с резким обрывом, сейчас превратилась в подобие смятого листа пергамента. С первого же взгляда казалось, что кто-то огромный изнутри, из-под земли ухватил породу, как лист бумаги и смял ее в комок, превращая скалу в жалкий, сплавившийся до гладкости стекла, холмик метров десять в высоту. Естественно, ни входа в пещеру с кругом призыва Дэса, ни самой наставницы нигде не было видно. Ее просто не было больше в этом мире. И ничто, кроме выброса мощи ее Дэса, больше не напоминало о том, что в этом мире жила такая странная, удивительная, неповторимая девочка.

Марк, сам не понимая, зачем, забрался на небольшую плоскую площадку на самом верху пригорка, и лег, уронив голову на лапы. Он знал, что для волков, как впрочем и для львов, потеря вожака стаи становится едва ли не большей бедой, чем потеря жены, мужа или родителей. Вожак во многом дороже и больше, чем все эти понятия. Будучи еще ребенком он несколько раз видел, как собратья, едва ли не раздирали себе лица от горя, стая потерявшая вожака от болезни или из-за несчастного случая могла неделями выть десятком голосов разбитых сердец. Он еще в детстве решил для себя, что не хочет испытывать такой боли.

И, вот сейчас, он лежал на могиле наставницы, знал, что она умерла, не справившись с собственным Дэса, но не выл, не рвал себя на части, а просто лежал. В душе зарождался холод, толстой коркой покрывающий не только душу, но и сердце, и разум. В голове раз за разом звучали слова наставницы о том, что у артефактора есть только два пути покинуть этот мир: либо, быть сожранным кем-то, поглощенным, убитым; либо, быть утянутым в Дэса. Она ни раз и не два показывала ему летописи, в которых красочно и ярко рассказывалось, что происходило с миром вокруг круга, после выброса силы. Но, никогда он даже не мог предположить, что лично увидит изменение мира после разрыва Дэса.