Утерянная вера (СИ) - "Ban ana" - Страница 43

— Бей… Почему ты…

— Потому что я любил её! — изо всех сил крикнул Белфайер, будто это что-то могло исправить.

На глазах подростка были слезы, а в голосе читалась боль и обида. Питер Пэн вновь обвел его вокруг пальца и под рукой у него нет ничего. Ни ящика «Пандоры», ни книги Барри. Ничего. А Малия и Эрл будут считать его предателем, хоть крысой оказался вовсе не Бей, а Капитан, что продал его за свободу… и эта мысль убивала каждый сантиметр его тела. Он душевно умер...

====== 21 глава. Не все потеряно. ======

Последнее время предательское ощущение, что все что она так долго обдумывала, те корыстные и злобные планы, та ненависть, все это было напрасно. Её планы будто были обречены на провал, и все это понимали, кроме неё. Но почему… Почему никто не сказал, что есть другой путь? Почему ей никто не сказал, что ещё не поздно исправится? Возможно кому-то было не все равно, но этот кто-то ничего не сделал, а предпочёл опустить руки, сдаться и наблюдать, как душу его любимой женщины пожирает злоба, зависть и обыкновенное, человеческое одиночество. Никто ничего не сделал, а бездействие — это самое отвратительное, что может только быть, а особенно по отношению к человеку, который, как бы нелепо это не звучало запутался в собственной паутине.

Жизнь оказалась для неё, словно заезженная кассета, полная дел и проблем, а так же чередом неудач. Каждый раз, когда она ощущает приближение триумфа, Питер Пэн выбивал почву из-под ног, и как самый ненасытный, жестокий и жаждущий её жизни зверь, все действия, которого направлены против ведьмы. Казалось ради защиты его острова, однако так ли это на самом деле?

Фрея совсем бессильная, передвигается облакотившись об перила лестницы, пытаясь добраться до своей комнаты. А эти предательницы… Эти пожирательницы детей ретерировались с замка, как только почувствовали, что пахнет неладным. Они её предали. Все её предали. Остался лишь Гленн, который передвигаясь на четвереньках покорно идёт за своей госпожой. Всё потеряно… Не вернуть назад, тот день, когда она променяла власть на любовь, поигравшись сначала с чувствами Питера, а потом и Дерека. Всё же, одно оно поняла точно за свое многовековое существование. Если у тебя есть власть, то ты не имеешь права любить и быть любимым. За все нужно платить. В том числе и любовь имеет свою валюту.

Не удержавшись и запнувшись об падол платья Забини падает прямиком вниз и у неё нет не сил, ни желания применить магию. Зажмурив глаза, она ожидает столкновения с полом, но секунда, две и три проходят без ощущений боли, а на своей талии она чувствует сильные руки, которые поднимают и ставят на ноги.

— Ты совсем не изменилась, — слышит она через мглу до боли в животе знакомый голос и раскрывает глаза.

Дерек пытается разглядеть в абсолютно чёрных, демонических глазах искорку света, но тьма настолько тепроглядна и жука одновременно, что он чувствует жгучее желание развернуться. Что угодно, но лишь бы не смотреть в эту пустоту.

— Д-Дерек?

Как иронично. Она множество раз прокручивала в голове тот момент, когда она властно размахивает перед ним кристаллом, где будут заточены его воспоминания, а значит и его воля. Где он стоит на коленях. Просит прощения. А теперь её щеки пылают, будто ей 15. А сердце, которого на самом деле давно нет стучит так быстро, что воздух сжимает ребра и волшебным образом забирает дар речи. Ничего не проходит бесследно, а первая истинная любовь навсегда останется первой и истинной… И никаких масок, когда на тебя так сердито, но одновременно и беспокойно глядят пара родных карих глаз…

— Столько лет прошло. Я думал это все слухи, но… — он с болью смотрел на Фрею, — тьма настолько поглатила тебя, что ты саморазрушаешься.

Она не может ничего сказать в свое оправдание потому что руки дрожат, тело окутывает оцепенение, а губы застывают в немых фразах, которые она хочет, но не в состоянии произнести, а в голове лишь тысяча вопросов. Почему он остался? Почему он не ушёл вместе с своей стаеей? Неужели, все что он сказал тогда было ложью, и его любовь не прошла… Его сердце так же пылает огнём от её чёрных волос, высоких и острых скул, точенного подбородка, стана, и ему не хочется её убить, а лишь заточить в объятья, уткнувшись в шею и защитить ото всех. Даже от самой себя.

— Каждый чёртов день я прокручиваю в своей голове тот день, хотя много лет назад пообещал выкинуть ведьму по имени Фрея Забини из своей головы. Не получается. Потому что я до сих пор люблю тебя и это мне не нравится.

— Я тоже люблю тебя…

Очередной вздох. Становится ещё горячее. Разум окутала розовое покрывало, а с щёк внезапно начали течь слезы. Одна за одной и они словно разъедали кожу. А в глазах рассеивалась тьма…

Через минуту её глаза стали вновь привычного голубо-зеленого цвета. Это была лишь ненависть… С которой нужно было справится.

Сколько бы не было причин впасть в тьму. Сколько бы не было соблазнов перейти на сторону зла. Причин сохранять в себе свет есть гораздо больше…

Джеймс оставляет на губах ведьмы лёгкий поцелуй, и прошептав «не все потеряно» обращается в волка и скрывается за хлипкой дверью.

Фрея смотрит на свое отражение на медных перил, а в голове все крутится и крутится эта фраза… Может у неё все ещё есть шанс исправится… Может не все потеряно…

В честь спасения и победе в сражении против Замка Потерянных воспоминаний было решено устроить праздник в лагере индейцев, куда были приглашены все потерянные, включая их короля, Ханну, Малию и Эрла. Помимо них лагерь индейцев был порабощен и стаей оборотней.

Громкий смех мальчишек и звук бьющегося стекла, посуды. Свист от выстрелов из лука и вой оборотней. В бокалах плескался алкоголь, который стекал по его стенка, а иногда лилось на землю. Игра на традиционных инструментах индейцев.

Сейчас все весилились, и позволили себе хоть на пару часов позабыть о Фрее и остальных проблемах, которые были неразрывно связанны с вышеоупомянутой ведьмой.

Подняв взгляд Ханна увидела Малию стоящую рядом с Эрлом в обнимку. Ее мучали парноедальные мысли. Эрл очень изменился, и Джеймс не знала благодаря чему… Или кому. И в хорошую сторону или плохую. Младший  брат все свое свободное время посвещал теперь либо Мел, либо что очень странно Питеру. С последним он казалось очень сильно сблизился, что провоцировало тревогу, ибо Питер не мог с кем-то дружить. Это бред. Но это был не единственный источник волнения. Бей… Ханна не могла забыть и понять, того почему он даже не попрощался? Эти мысли беспощадно мучали её и не давали покоя.

— Такой прекрасный вечер, а ты портишь его сидя под деревом, — знакомый голос вывел Джеймс из транса.

Шатенка повернула голову вправо и наткнулась взглядом на Питера, который сидел рядом на корточках, чтобы сравниться с ней ростом. Привычная ухмылка. В зелёных глазах по-прежнему пляшут черти. Тот же зелёный костюм, но что-то явно было не так.

— Ты сейчас испортил мне его больше своим лицом, — прыснула она, вновь уставившись в одну точку.

— Да, признайся уже, — внезапно произнёс Питер, — признайся, — повторил он, а потом убрал волосы Джеймс на бок и приблизился к уху, — что думаешь, как позвать меня потанцевать.

Джеймс и знать не хотела, как ему удаётся читать её мысли, ибо как она не пробовала прочитать его — все без толку. Ханна резко развернулась, злобно уставившись на Пэна, когда их лица вновь были на ничтожно расстоянии, но в этот раз её это нисколько не смущало. На его лице ещё больше растянулась ехидная улыбка, что вызывало у неё только недоумение.

— Что?

— Если тебе так хочется меня потрогать, могла только попросить.

Ханна удивлённо вскинула брови, сначала посмотрев на Пэна, а потом опустив взгляд. Оказывается она очень сильно сжимала кисть руки Вечного мальчика.

Она тут же одернула свою руку.

— Фу! — воскликнула она, пытаясь оттереть с руки невидимую грязь, — боже, теперь придётся обмакивать её в кислоте, чтобы вывести грязь!