Возвышение короля - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 11

— Ты уверена?

— Сомнений быть не может, госпожа, — ответила Мириэль. — Некоторые несут боевые знамена крепости Темные Стрелы. Сначала наши разведчики пребывали в некоторой растерянности, потому что мы, подобравшись совсем близко, не слышали, чтобы орки произносили имя короля Обальда во время общих молитв или среди боевых кличей.

Синнафейн озадаченно посмотрела на молодую женщину. Командир орков, который не восхвалял короля должным образом, рисковал жизнью. Головы таких недостаточно фанатичных военачальников выставляли в крепости на всеобщее обозрение.

— «Военный правитель Хартуск», вот что они кричат, — добавила Мириэль.

— Хартуск? — прошептала Синнафейн, обращаясь скорее к себе, чем к разведчице. Ей уже доводилось слышать это имя, хотя она не могла вспомнить, в связи с чем. Она пристально рассматривала далекую армию орков, пытаясь понять, в чем же здесь подвох. Не король Обальд, но Хартуск? А где же тогда Обальд, и где Лоргру, его сын и наследник?

Но спине Синнафейн пробежал холодок, когда она вспомнила дни, проведенные в плену у банды Лоргру. Принц Королевства Многих Стрел был твердо настроен вернуть ее в Лунный Лес, но большинство его злобных воинов не соглашались с таким решением. И действительно, не раз орки подступали к эльфийке с явным намерением придушить ее своими мерзкими лапами, и Синнафейн уже казалось, что ей пришел конец. К тому моменту, когда отряд добрался до реки Сарбрин, орки уже открыто выражали свое презрение к Лоргру. Синнафейн поразили настроения воинов и тот факт, что они смели высказываться вслух.

Она со страхом думала о том, что милосердие, проявленное по отношению к ней, переполнило чашу терпения орочьего народа и разрушило идеалистические замыслы рода Обальда.

Эльфийка ненавидела орков; она так и не смогла смириться с существованием огромного королевства мерзких воинственных тварей, которые относительно мирно обитали на северных окраинах Луруара. Разумеется, она соблюдала договор ущелья Гарумна и делала вид, будто осуждает многочисленные отряды самозваных мстителей–эльфов, которые отправлялись воевать с бандами орков–отступников. Но в душе она одобряла их действия и прощала всех, кого уличали в участии в этих вылазках. Наказание было чисто символическим — легкая работа и публичное извинение.

С одной стороны, Синнафейн понимала необходимость этого договора, с другой — она охотно уничтожила бы всех орков до единого. И все же она всегда считала, что худой мир намного лучше открытой войны.

Но неужели теперь ее ждет настоящая война с Королевством Многих Стрел? Неужели ее поход в королевство на поиски дочери ускорил наступление этой неизбежной трагедии?

Если бы Синнафейн заподозрила о такой возможности в тот день, когда орки захватили ее в плен, она дралась бы с врагами голыми руками, кусала бы их, плевала бы на них и вынудила бы их убить ее.

В полумраке, под темными небесами, деревья на западной границе Мерцающего Леса отбрасывали слабые тени на самую многочисленную армию орков, которая когда–либо собиралась на Серебристых Болотах — по крайней мере, со времен первого короля Обальда. И, словно этого было недостаточно, оказалось, что с другой стороны навстречу ей движется второе чудовищное войско.

— О Лоргру! — прошептала Синнафейн. — Что ты натворил?

Мгновение спустя она вздрогнула и вернулась мыслями к настоящему, услышав слова Мириэль. Разведчица осмелилась поправить ее.

— О Тос’ун, ты хотела сказать? — произнесла молодая женщина.

Синнафейн прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и не обрушить свой гнев на разведчицу. Она была вождем клана, но эльфы Лунного Леса не походили на орков из Темных Стрел, и Синнафейн всегда убеждала их выражать свои мысли открыто и без страха.

Тем не менее замечание Мириэль задело чувствительную струну, и каждое слово было подобно горсти соли, брошенной на ее душевную рану. Ее сын мертв, убит собственной сестрой, Дум’вилль; а теперь Дум’вилль тоже потеряна для нее, она ушла в Подземье вместе с Тос’уном. Тос’ун, ее возлюбленный, несколько десятилетий бывший ее мужем, предал Синнафейн, едва не отрубил ей ноги, чтобы она не могла бежать и задержала банду орков, пока он и Дум’вилль успели бы скрыться в глубоких туннелях.

Синнафейн понимала: Мириэль лишь высказала вслух то, о чем думали все. Ей нечего было возразить против этих ужасных слов, причинивших ей глубокую боль.

Вполне возможно, Тос’ун сыграл не последнюю роль в грядущей катастрофе.

Эльфийка мрачно покачала головой.

— Идти туда бесполезно, — обратилась она к королю Бромму, который восемь дней назад выступил из твердыни Адбар в сопровождении отряда из двухсот дворфов. — Отправляйся на юг, мимо Ровинских гор, и мой народ встретит вас в предгорьях и проведет через лес к широким переправам. Вы быстро перейдете Сарбрин и доберетесь до восточных ворот Мифрил Халла.

— Так мы сможем обогнать короля, твоего брата, — заметил Оретео Шип, один из военачальников Бромма.

Король дворфов кивнул. Как раз сегодня утром они пришли к выводу, что отряд Харнота достигнет твердыни Фелбарр на день раньше, хотя Харнот и его ребята двигались под землей.

— Значит, надо подать ему весточку, — решил Бромм, обращаясь к военачальнику и этой эльфийке, которая покинула Мерцающий Лес и перехватила отряд по пути.

— Отправить весть в твердыню Фелбарр? — переспросила эльфийская девушка. — Это нетрудно. Король Эмерус — друг моей матери, и мы часто обмениваемся новостями и нашими наблюдениями с того дня, как наступили Сумерки.

— Что наступило? — одновременно спросили Бромм и Оретео.

Эльфийка смутилась и ответила не сразу, но Бромм не обратил на это внимания.

— Сумерки, — с ударением произнесла она, указывая на небо. — Название подходящее, тебе не кажется?

— Ага, в самый раз, — кивнул Бромм. — Значит, ты хочешь, чтобы мы обогнули ваш лес с юга, вместо того чтобы идти по северной дороге?

— На северной дороге вы надолго останетесь беззащитными, потом вам преградит путь Сарбрин, а армия орков с другого берега будет осыпать вас проклятиями. Снега начали таять, и вода в реке поднялась. Течение слишком быстрое, и мы не сумеем переправить вас на другой берег с помощью парома.

Молодой король Бромм подбоченился и обернулся к своим командирам.

— Что ты тогда будешь делать, добрый король твердыни Адбар, так далеко от дома, не имея возможности наступать? — продолжала эльфийка, а дворфы пристально смотрели на короля и пожимали плечами.

Король Бромм в недоумении взглянул на эльфийскую девушку:

— Ты что, издеваешься надо мной?

Она пожала плечами и рассмеялась, словно речь шла о каких–то пустяках.

— Я рассказываю тебе, как лучше сражаться, или поддержать Мифрил Халл, если таково твое решение — а моя мать считает, что так оно и есть, — объяснила она. — Мы, разумеется, известим короля Эмеруса и твоего брата.

— Итак, оба короля окажутся очень далеко от дома, — предупредил Чайн Упрямый, другой дворфский военачальник.

— Ба, Адбар укреплен как следует, и стены его прочнее, чем хватка гигантского удава, — возразил свирепый Шип.

— Это мы еще посмотрим, — возразил первый дворф, и Оретео состроил яростную гримасу.

— Теперь мне нужно идти, — сказала молодая эльфийка и развернулась.

Тем временем Бромм продолжал размышлять о своих возможностях.

— Значит, на юг, говоришь? — окликнул девушку Бромм.

— В предгорья Ровинских гор, в Холодную Долину, затем прямо на запад, в Лунный Лес, — повторила она.

— Так твоя мамаша говорит?

— Да, так говорит Синнафейн, госпожа Мерцающего Леса. Это кратчайший путь в Мифрил Халл.

— Ну что ж, тогда мы идем, — решил король Бромм. — И передай мои наилучшие пожелания Синнафейн, девушка…

— Дум’вилль, — улыбнулась эльфийка. — Меня зовут Дум’вилль из Лунного Леса.

— Добрая встреча, — произнес король Бромм, и девушка кивнула. — Ты скажи своей мамаше, что твердыня Адбар забыла обо всех раздорах и верна своим друзьям.